Эрик Эддисон - Червь Уроборос Страница 19

Как только прозвучали эти слова, зарево снаружи исчезло, словно задули лампу, и полночь вновь сомкнулась вокруг башни. Кроме тяжелого дыхания короля не было слышно никаких звуков; казалось, сама ночь замерла в ожидании того, что должно было случиться. Свечи зашипели и запылали голубым пламенем. Король покачнулся, ухватился левой рукой за столешницу и ужасным голосом вновь произнес слово VOARCHADUMIA.

После этого вокруг повисла тишина, как пустельга зависает в притихшей ночи. Их сердца успели ударить десять раз, и вдруг землю и небо разорвал ужасный грохот, и ослепительное пламя пронзило покои подобно молнии. Весь Карсё содрогнулся, и покои наполнились хлопаньем крыльев какой-то чудовищной птицы. Воздух моментально превратился из морозного в обжигающе горячий, словно дыхание вулкана, и Гро чуть не подавился запахами сажи и серы. Покои заходили ходуном, как корабль на высокой волне в ветреный день. Но король, ухватившись за край стола с такой силой, что вены на его худой руке, казалось, вот-вот лопнут, задыхаясь, выкрикнул изменившимся голосом:

— Силой начерченных фигур и произнесенных заклинаний, силой средства из волка и саламандры, силой нечестивого знака Рака, поедающего солнце, и жгучего сердца Скорпиона, что пылает в сей час в зените ночи, ты мой раб и мое орудие. Смирись и служи мне, червь из ада. Иначе я вызову из древнего мрака существа, чей разум и мощь намного превосходят твои, и они послужат моим целям, тебя же скуют они цепями неугасимого огня, и будут истязать тебя в пучинах ночи.

Сотрясения земли прекратились, остались лишь дрожь стен и пола, ветер, поднятый теми невидимыми крыльями, и жаркий запах сажи и серы. И из спертого воздуха покоев донеслись странно мелодичные слова:

— Будь проклят, мерзавец, каково твое желание?

От ужаса при звуках этих слов у Гро пересохло в горле, а волосы на голове встали дыбом.

Король задрожал всем телом, как напуганная лошадь, но голос его оставался ровным, а лицо — спокойным.

— Мои враги отплывают на рассвете от островов Фолиот, — хрипло произнес он. — Я натравливаю тебя на них, словно сокола с моего запястья. Я отдаю их тебе. Поступай с ними, как тебе угодно, но уничтожь их и сотри с лица земли. А теперь прочь!

Но тут силы оставили короля, его колени подкосились, и он осел в свое массивное кресло, как больной человек. Покои наполнились шумом бегущих вод и хохотом, подобным хохоту проклятых душ. И король вспомнил, что еще не сказал того слова, которое должно было отправить его наслань в путь. Но такая усталость охватила его, и так много сил потратил он на свои заклинания, что язык его прилип к небу, и он не мог вымолвить ни слова. Он дико завращал глазами, делая знаки Гро и одновременно переворачивая непослушными пальцами тяжелые страницы магической книги. Гро бросился к нему и рухнул грудью на стол, ибо великий замок Карсё вновь тряхнуло, как встряхивают ящичек с игральными костями. Небеса разодрали молнии, гром гремел не умолкая, звук бегущей воды закладывал уши, и над всем этим шумом продолжал раздаваться ужасный хохот. И Гро понял, что с королем сейчас случилось то же самое, что и с Горайсом VII в минувшие годы, когда силы покинули его и дух разорвал его на части, запятнав стены этих покоев его кровью. Но даже среди этой чудовищной бури ужаса Гро продолжал помнить о девяносто седьмой странице, на которой находилось показанное ему королем заключительное слово заклинания. Он вырвал книгу из трясущихся рук короля и перевернул страницу. Не успел он найти глазами нужное слово, как вихрь града и ледяного дождя ворвался в покои, задув свечи и опрокинув столы. В кромешной тьме, под грохот грома Гро, падая, ощутил хватку когтей на своих голове и туловище. Из последних сил он выкрикнул слово, TRIPSARÉCOPSEM[32], и лишился чувств.

Очнулся Гро в тех же покоях, когда был уже полдень. Яркий весенний солнечный свет лился через южное окно, освещая обломки, оставшиеся после минувшей ночи. Столы были перевернуты, а пол усыпан и забрызган драгоценными эссенциями и порошками из разбитых склянок, кувшинов и шкатулок: лунная пена[33], золотой порошок и золотой шафран[34], электрум[35], амиант[36], милосские квасцы[37] вперемешку с корнем мандрагоры, vinum ardens[38], нашатырем, всепожирающей aqua regia[39], крохотными лужицами и разрозненными шариками ртути, ядовитыми отварами из жабьих испражнений и ягод тиса, аконита, дурмана, волчьего корня и черной чемерицы, настоями из драконьей крови и змеиной желчи. Здесь же, перемешанные и ныне бесполезные, были разлиты эликсиры, в мечтах о которых умерли многие мудрецы: spiritus mundi[40] и великолепный «адский огонь», растворяющий любое погруженное в него вещество, и золотая тинктура, которая, будучи совершенной, делает таковым и любого, ее выпившего. Магические книги также валялись тут и там в этой свалке испорченных драгоценностей, среди разбитых реторт и стеклянных, свинцовых и серебряных сосудов для возгонки, песчаных бань, колб, шпателей, атаноров[41] и прочих бесчисленных инструментов тончайшей работы, сломанных и разбросанных по полу покоев. Кресло короля было опрокинуто в очаг; сам он скорчился на столе, откинув голову назад, обратив свою черную бороду к небу и обнажив жилистое и поросшее щетиной горло. Гро пристально осмотрел его, убедился, что тот выглядит невредимым и глубоко спит, и, зная, что сон — лучшее лекарство от любой болезни, просидел с ним весь день до самого ужина, несмотря на жесточайший голод.

Придя, наконец, в себя, король в изумлении огляделся вокруг.

— Я думал, что оступился на последнем шаге своего вчерашнего путешествия, — проговорил он. — И поистине покои мои носят следы необычайного разгула стихий.

— Повелитель, я претерпел суровые испытания, но выполнил ваш приказ, — ответил Гро.

Король беспечно рассмеялся и, поднявшись на ноги, сказал Гро:

— Подними корону Витчланда и коронуй меня. Пусть эта великая честь достанется тебе, ибо я люблю тебя за то, что ты сделал прошедшей ночью.

Во дворе тем временем собрались лорды Витчланда, направлявшиеся в просторный пиршественный зал трапезничать. К ним из ворот башни и вышел король, облаченный в свою колдовскую мантию. Драгоценные камни удивительно ярко сверкали в железной короне Витчланда на мрачном челе над тяжелыми скулами и жестокими и надменными устами короля, высившегося перед ними во всем своем величии. Гро стоял в почетном карауле в тени ворот.

— Господа мои Корунд, Корс, Кориний и Галланд, — произнес король, — И вы, сыновья Корса и Корунда, и вы, прочие Витчи, узрите своего короля, двенадцатого из Горайсов, коронованного этой короной на престол Витчланда и Демонланда. И все страны мира и их властители, столь же многочисленные, как и солнечные лучи, склонятся предо мной и назовут меня своим королем и повелителем.