Беглец (СИ) - Халезов Виктор Николаевич Страница 2

Три недели назад все казематы под ареной, где пребывали воины-трэллы между схватками, полнились гладиаторами. Места на всех не хватало и в одной камере ютилось по несколько бойцов. Тем не менее, сейчас, спустя время, во всей подземной тюрьме едва ли набралось бы с полдюжины узников — самых стойких, искусных и сильных воинов. Поединки всегда продолжались до смерти одного из участников, последний же оставшийся в живых гладиатор объявлялся победителем турнира, и в качестве награды ему даровалась свобода.

Где-то в глубине коридора звякнул отодвигаемый засов. Раздались приглушенные голоса и буханье тяжелых сапогов. Это опять нагрянули надсмотрщики, чтобы отправить кого-то из невольников на ристалище. Из тюремной катакомбы воинов выводили по одному, дабы они не перегрызли друг другу глотки еще до появления перед зрителями. Поблизости заскрипела решетка — тюремщики «освобождали» одного из бойцов. Эхом прокатился по подземелью глухой, исполненный ярости рык — сегодня кому-то в соперники достался свирепый ленрах — человек-лев. Зазвенели оковы, злобное рычание нарастало, постепенно переходя в неистовый рев — закованного в кандалы полульва пытались вытащить на поприще. Дрогг поднял глаза — мимо его камеры пятеро крепких воинов волокли на длинных цепях упирающегося болдыря. Эта полуразумная тварь имела львиную голову с косматой гривой, тело ее походило на человечье, по крайней мере, бестия ходила на задних лапах и не обладала хвостом. Люди-львы не пользовались оружием им вполне хватало когтей и клыков, чтобы разрывать противников на куски. Рост полукровки составлял около семи футов, его могучее тело бугрилось узлами мышц.

«Серьезный противник» — отстраненно подумал Дрогг, глядя на брыкавшегося и дергавшегося полульва. Немногим позже стражники вернулись и увели еще одного воина — орк не видел кого, поскольку гладиатор и его конвоиры вышли через дверь в другом конце темницы. Дрогг успокоился и уже приготовился ждать, пока пройдет первый поединок, но подземелье снова огласилось звуком шагов. Верно, днесь толпа алкала более увлекательного зрелища, нежели схватка трэллов один на один. Еще дважды из катакомбы забирали бойцов, прежде чем очередь дошла до орка. Сначала мимо узилища Дрогга, задрав подбородок, будто он следовал в окружении почетного эскорта, прошествовал корл, пробуравивший орка пылающим ненавистью взором. После на арену проводили злобно шипевшего, но не оказывавшего сопротивления ящера. В который раз тишину тюремного коридора нарушил топот тяжелых сапог, и возле входной решетки застенка послышалась зычная команда:

— Поднимайся, орк! — повелел высокий воин с рябым лицом. Дрогг уже не раз видел его — видно, этот тип являлся здесь кем-то вроде смотрителя.

Орк медленно встал, сбросил с плеч грубую дерюгу, служившую ему одновременно и одеялом, и простыней. Пришедшие вместе со смотрителем стражники открыли камеру и сызнова повели Дрогга на поприще. Подземная тюрьма представляла собой протяжную катакомбу, от концов коей поднимались лестницы, ведшие в круговой коридор, окаймлявший ристалище. В оной галерее располагалось не менее дюжины дверей. Каждый воин, прежде чем ступить на песок арены, попадал в крошечную коморку, где его ожидали доспехи и оружие. Отсюда по короткому тоннелю гладиаторы добирались до поприща.

Вместе с надсмотрщиками Дрогг поднялся по ступеням и очутился в опоясывавшем арену ходе.

— Сюда, — все тот же воин с рябым лицом указал на ближайший проем. Дрогг покорно вошел в оружейный каземат. Дверь позади спешно захлопнулась.

Орк огляделся. Обычно в камере для гладиаторов оставляли только один вид оружия. Доспехи часто вообще не предоставлялись. Однако сегодня тут наблюдалось настоящее изобилие: копья, мечи, палицы, булавы, боевые топоры, кинжалы, ножи всевозможных видов и размеров. Брони и доспехов также наличествовало предостаточно. Здесь встречались и пластинчатые доспехи садрийских рыцарей, и знаменитые рогатые шлемы варваров, и прочнейшые гномьи бехтерцы.

Для начала орк облачился в броню. Из доспехов ему приглянулась невзрачная, но надежная кольчуга, укрепленная на груди стальными пластинами. Среди двух десятков различных шлемов Дрогг предпочел простой шишак с тонким наносником. Для защиты ног орк одел тяжелые ботфорты.

Дрогг не мог назвать себя знатоком оружия и из всего многообразия выбрал то, чем дрался, еще будучи охотником. В правую руку орк взял длинное копье-рогатину. В левую — тяжелый грубый тесак — подобными он с детства разделывал добычу. На пояс Дрогг повесил изящный трехгранный стилет — на тот случай, если придется пробивать рыцарские латы. Не забыл он и засунуть короткий нож за голенище. В последний раз проверив снаряжение, орк проследовал к решетке, преграждавшей путь на арену.

Сквозь прутья он видел ристалище — круглую площадку в пятьдесят шагов шириной. Вдоль нижнего края трибун на длинных шестах горели факелы, освещавшие поле будущей схватки. Позади них сокрытые светом огней расположились зрители — судя по стоявшему гомону, в амфитеатре свободных мест не осталось. Видно, присутствовал весь альтинг — всеобщее собрание ярлов Сарминхейма. Но вот стоявший ор перекрыл густой баритон глашатая, затребовавший тишины. Торжественно загудели трубы — с утверждением в Сарминхейме власти конунга варвары переняли многие обычаи далекого Садрийского Королевства. Ознаменование появления правителя бравурным пением труб как раз относилось к заимствованным у людей запада традициям.

— Достопочтенные жители Сармины, — принялся драть глотку глашатай — Приветствуйте нашего велесправедливого конунга, его величество Фандара Первого Великого!

Толпа взорвалась ликующими воплями. Дрогг мрачно усмехнулся. Когда-то, лет двадцать назад, безродный варвар Фандар возглавлял небольшую разбойничью шайку, орудовавшую на границе между Сарминхеймом и Дормиром. Впрочем, он оказался куда удачливее большинства своих товарищей по ремеслу. Ныне в Сармине не приветствовалось обсуждением былых подвигов конунга, а те, кто все-таки нарушал это негласное табу, живо оказывались на плахе.

— Отворите ворота! Явите нашим взорам доблестных бойцов! — донесся из темноты надсадный голос невидимого герольда.

В стене что-то хрустнуло, скрипнуло, и герса медленно с жалобным скрежетом поползла вверх, освобождая проход. Дрогг вступил на арену.

— Многодостойные жители Сармины! Ваше пресветлое величество! В сию прекрасную ночь вам предстоит лицезреть схватку лучших воинов! — надрывался глашатай.

Дрогг осмотрелся по сторонам. На поприще вместе с ним вышли шесть воинов. Сейчас все они недвижно замерли, ожидая пока герольд провозгласит начало боя.

— В этой смертельной схватке каждый из них будет драться сам за себя, — продолжал вещать глашатай. — Давайте поприветствуем сиих доблестных витязей, страждущих убивать и погибать ради нашего удовольствия!

— Велемогучий хускарл Хабор — лучший воин нашего великого конунга, — представил герольд первого участника. — Сегодня он покажет на этом ристалище всю отвагу и ярость воинов Сарминхейма.

Зрители разразилась восторженным ревом. Свободный наемник Хабор состоял в дружине конунга, и участвовал в поединках лишь для того, чтобы народ потешить да себя показать. Дрогг пристально изучал приветствовавшего толпу варвара, силясь выявить сильные и слабые стороны противника до начала боя. Хабор обладал на редкость выдающейся статью: ростом три полных аршина, широкоплечий, жилистый, с мощной грудью и бычьей шеей. Согласно древнему обычаю берсерков Сарминхейма доблестный хускарл пренебрег доспехами и вышел сражаться полностью нагим. Лишь его голову венчал неотъемлемый для истинных варваров рогатый шлем. Из оружия этот ражий детина имел только простую палицу-ослоп, коей очень удобно крушить черепа врагов.

— Дрогг — охотник из лесов Венгельда — в ответ на приветственные крики Дрогг поднял вверх копье. В Сарминхейме орков недолюбливали, но Дрогга толпа все же считала за своего. К тому же орк уже успел прославиться, выиграв несколько боев.