Путь к выжженной земле (СИ) - Рублевская Марина Страница 2

— О, привет Вадик! Не ожидала! — Аня снова бросила сумку и ринулась обнять старого приятеля.

С Вадиком, чья бабушка являлась соседкой Аниной, они дружили с самого детства. Ещё в одной песочнице вместе куличи лепили. Только Вадик на два года младше.

В свои семнадцать лет, парень был угловат, высокого роста, но худощавого телосложения. Каштановые волосы топорщились вихрями во все стороны, а над верхней губой на свету отливал юношеский пушок.

— Да что же это я, давай помогу! — освободившись от объятий, Вадик, придерживая велосипед, ринулся к Аниной поклаже и кряхтя, взгромоздил ее на багажник. — Ты там кирпичи носишь? Позвонила бы, я бы на отцовской машине забрал тебя.

— Спасибо за помощь. Честно, я даже не догадывалась, что ты здесь, — Аня пожала плечами и перевесила папку на локоть. — Как дела? Как школа?

— Да чтоб она сгорела! Закончилась наконец-то. Теперь свобода впереди, никаких домашек и контрольных.

— Как бы не так, — Аня ухмыльнулась. — Ты уже выбрал куда будешь поступать?

— Ага, да. В программисты я пойду, пусть меня научат. Я же с компьютером на ты, куда же мне ещё идти? Ну и в ИИ, институте информатики то есть, военная кафедра имеется, так что и вопрос с армией решится. Во, смотри что отец подарил в честь окончания школы. Умные часы последней модели! — Парень сунул Ане под нос руку на которой красовался модный, но неприлично дорогой гаджет.

— Здорово, — Никола вынужденно согласилась, но только лишь набрала в грудь воздуха, чтобы продолжить, как Вадик ее перебил.

— А пока вступительная кампания не началась, мы с отцом баню строим. Хорошую, русскую. Что бы до градусов семидесяти нагревалась…

— Ой, слишком жарко, — Ане удалось вставить замечание для придания монологу хоть одной черты диалога.

— Да ты ничего не понимаешь! — Вадик искренне возмутился. — Вот представь лежишь ты в парилке, а на тебя берёзовым веничком раскаленного парку нагоняют, а потом выходишь, да в купель ледяную, а сверху пивка холодненького пол-литра и так хорошо на душе! — парень зажмурился и потер от удовлетворения грудь ладонью.

— Да кто же тебе в семнадцать пиво даст? — Аня засмеялась.

— Так это я на будущее, — Вадик отмахнулся. — А по утрам и вечерам я на велосипеде по округе катаюсь. Музыку в уши и вперёд. Хорошо тут у нас, красиво.

Они как раз минули вторую треть пути и подошли к старой ферме. Перед ней, на зелёной лужайке живописно расположилось несколько коров с телятами. Будь на заднем фоне не равнина пшеничного поля с виднеющимся вдали лесом, а острые пики гор, то данный пейзаж можно было лепить на обертку с "настоящим" швейцарским шоколадом. Хотя, пахло там совсем не живописно, потому ребята поспешили пройти этот участок дороги сильно ускорив шаг.

— А помнишь как в детстве я, ты и Кристина и ее двоюродный брат на ферме зависали? Кстати, она тоже здесь, — не останавливаясь ни на мгновение, заливался соловьём Вадик.

— Ого! Как у тебя с ней? — Аня подняла брови от удивление. Уж кого, а ее она здесь встретить совершенно не ожидала.

С Кристиной они были заклятыми подругами по даче. Вроде и общались и играли вместе, но между ними всегда сквозила некая принужденность, обусловленная тем, что других девочек этого возраста в деревне просто не было. И кажись, будь у них выбор, они бы предпочли и вовсе не сходится — уж больно они разные. Кристина всегда была ветреной и капризной как принцесса. Принцесса она и есть. Дочь состоятельных родителей, в которой души не чаяли, награжденная притягательной красотой, проявившейся ещё в детстве. Судя по фотографиям из социальных сетей так и произошло, Кристина выросла в прекрасную девушку, и скорее походила на знойную итальянку: смуглая кожа, черные гладкие волосы и страстные грубы. Последние, к слову, все же были заслугой косметологов и инъекций ботулотоксина, но это не нисколько не портило. Едва вступив в подростковый возраст, Кристина забыла дорогу в дом бабушки и дедушки в провинции, посчитав, что трата ценного летнего времени на деревенскую глушь не достойно ее. Аня нисколько не опечалилась, лишившись компании. Ей, серьезной отличнице, было скучно каждый день обсуждать парней, одежду и поп-музыку. А вот Вадик расстроился: он изо всех сил скрывал, что безответно влюблен в хорошенькую девочку, но та держит его на коротком поводке дружбы и ловко этим пользуется.

— Все прекрасно, мы ведь друзья. Переписываемся… — Вадик покраснел и потупил взгляд.

— Понятно, — Аня прервала его. За годы совсем ничего не изменилось.

— А у тебя-то как личном фронте? — спохватившись, Вадик поспешил сменить тему разговора, точнее перевести стрелки.

— На каком? Не смеши пожалуйста, мне бы пригодился в сутках лишний час.

— Не бережешь ты себя. Отдыхать нужно, — Вадик с видом знатока покачал головой.

— На том свете отдохну, — хмыкнув, ответила Аня.

Так, болтая обо всем и ни о чём, они вошли в деревню.

Выселок действительно когда-то был поселком. Хутор из трех домов, лет сто назад отделившийся от больших поселений и перекочевавший на холм, теперь разросся до деревеньки в тридцать домиков, окруженной многовековым лесом. Рос в свое время хутор равномерно: к первым домам пристраивались новые, образуя стройный ряд, без изгибов и развилок. Пройдя деревню можно было побывать сразу в нескольких эпохах. В начале стояли современные коттеджи, окруженные высокими заборами. После все больше преобладали сельские постройки типичные для середины прошлого века. На самом же краю оставались стоять первые дома.

Из общей картины выбивался лишь крайний участок. Так вышло, что исконный его владелец не оставил наследников, и государство продало землю через аукцион. Новым хозяином стал предприниматель, который здорово поднялся в годы кризиса и всеобщей разрухи. Чтобы утвердиться на новом месте он снёс вековой хуторской дом и построил роскошный коттедж в классическом стиле, который запросто мог претендовать на звание родовой усадьбы. Хобби нувориш имел необычное — разводил пчёл диковинных пород. За это увлечение прозвали его в народе "пчеловодом". Однако, не прижился он на новом месте. То ли проблемы с бизнесом, то ли со здоровьем, то ли с законом (а может и все сразу), и особняк был заброшен на много лет, а участок стал излюбленным местом игр для детей и подростков.

К десяти утра воздух накалился и стало существенно жарче. Аня слегка обдувалась извлеченным из папки блокнотом, а Вадик пыхтя толкал велосипед с сумкой в горку. Наконец не выдержав, он объявил паузу в тени высокого клёна.

— Все, нужен пит-стоп, — одновременно с этим он вытащил из крепления на раме бутылку с водой. — Будешь?

— Нет спасибо, тут до дома три шага. Потерплю уже.

— Ну как знаешь, — Вадик жадно отхлебнул, утёрся и сунул бутылку на ее законное место. — Хочешь новости последние? Дом пчеловода продали. Новый хозяин уже и ремонт окончил.

— Правда? Жаль конечно, я как раз хотела порисовать там в саду, — неподдельно расстроилась Аня, ведь место было действительно колоритным.

— Можешь попросить новых владельцев, вдруг пустят.

— Ты сам-то в это веришь? Ладно, пойдём уже. Сил нет на жаре стоять.

Вадик снял велосипед с подножки и покатил вперёд, к их домам, которые находились примерно в середине деревни.

Доведя подругу до калитки, Вадим вернул ей багаж, затем сказал:

— Ты это, зови если чо. Вместе тухнуть веселее.

— Обязательно, — ответила Аня.

Распрощавшись с приятелем она подтащила сумку к воротам и заглянула через забор.

Бабушка Маша сидела на лавке в саду спиной к улице. Она перебирала ягоды, брала неочищенные из одного ведра, обрывала им листья и веточки и складывала в кастрюлю сбоку. Дедушка Ани, простой деревенский парень Петя, приметил себе невесту, когда служил на Урале, а после перевез жену в родительский дом. Мария Васильевна — молодая учительница из интеллигентной семьи была городской и небыстро привыкала к сельской жизни. Она никогда не унывала по этому поводу, даже сыскав славу непутевой хозяйки. Спустя столько лет бабулю уже нельзя было представить в другом месте, однако и свои корни она не растеряла.