Красными нитями (СИ) - Николаева Лина Страница 2

— А ты куда, практик? Кого отпустили — те уже ушли, а остальные остаются на службе до утра.

Кай поморщился. Ещё во время обучения он узнал, что такое «остаются». Каждую ночь несколько практиков не уходили из Черного дома, чтобы сторожить заключенных и доделывать работу — на самом деле они собирались в кабинете и играли в карты или просто спали.

— Задержался, — буркнул Кай, пожимая плечами. — Д-Арвиль раскомандовался, — ответил он, подражая грубоватым словам практиков.

— Ясно.

Инквизитор потерял к нему интерес и снова с унылым видом подпер голову руками.

Кай вышел из Чёрного дома и сразу замер, ослепленный светом и шумом. После тусклой камеры казалось, что солнце светило в сотню раз сильнее обычного. Кай зажмурился и наклонил лицо к плечу.

Десятки звуков ворвались в голову, смешиваясь в ужасной какофонии. Рядом гудели паромобили, на соседней улице проезжал трамвай. Людские голоса слышались отовсюду: одни говорили, другие смеялись, а третьи что-то громко, с вызовом кричали. Противно чирикала птица. Голоса практиков и Д-Арвиля стали такими привычными за шестнадцать дней, что на миг они показались приятнее этого уличного гомона.

Кай стянул маску. Даже свежего воздуха было так много, что легкие отозвались болью.

Он повыше поднял воротник куртки и, продолжая щуриться, повернул за Чёрный дом. Кай заставлял себя идти всё быстрее и быстрее к берегу Эсты — туда, где проходила коронация, хотя хотелось одного: присесть, перевести дыхание, отдохнуть.

Он не знал, что мог сделать, чтобы спасти Рейна сейчас, но хотел своими глазами увидеть, что брат жив. И понять, что обещание, похожее на приговор, дано не зря.

Лиц ожил: все вокруг шли или бежали, говорили, смеялись, кричали. Кай чувствовал себя неспокойно среди толпы и постоянно шарахался от людей, но шёл за ними — они стягивались к набережной.

Там, где земля вдавалась в Эсту острым мысом и делила её на два течения, были сделаны две огромные площадки. На ограде трепетали флаги, флажки и ленты. Люди подступали вплотную, хватались за решётки, лезли друг на друга.

На первой площадке стояло десятка два мужчин. По богатой одежде, украшенной вышивкой, было ясно: вот она, чертова знать Кирии. Они окружали мужскую фигуру — Кай не видел лица, только чёрные волосы и тёмный сюртук.

На второй площадке собралось ещё больше людей. Они сидели ровными рядами и смотрели вперёд, как зрители — на актёров на сцене. Все женщины, как на подбор, были в платьях и меховых накидках. Мужчины — в гвардейских мундирах, мантиях, фраках и жилетах, кто-то — в пальто. Тоже чертова знать.

Кай спустился с лестницы на набережную. Площадки исчезли, закрытые спинами сотен, наверное, даже тысяч людей. Извиваясь и скользя между ними, он прокладывал путь вперёд, к Рейну, а может — к Адайн и даже Эль, если Я-Эльмон привёл их на коронацию.

Донёсся неясный шум: то ли гудение, то ли рокот. Кай обернулся: на горизонте появилось тёмное облако, но для него оно двигалось слишком быстро. Он бросил тревожный взгляд на Кириона и, уже едва сдерживая тяжёлое дыхание, сделал ещё несколько рывков вперёд.

Кай замер почти у самого края площадки и вытянул шею, как мог. Рейн, Рейн был там, дальше! Он опустился на колени перед шестёркой из Совета, и они что-то говорили — шум ветра и гудение перекрывали слова.

Лицо Рейна казалось непроницаемой маской. Он был спокоен, даже холоден, и издалека походил на статую. Но Кай знал брата: высоко поднятые плечи, морщина на лбу, сжатые руки — это была не просто ярость, а холодная злоба. Он казался псом на цепи, который хотел вцепиться в протянутую руку, да не мог на неё дотянуться.

«Аст?» — с отчаянием подумал Кай и приподнялся на цыпочки. Казалось, вот ещё чуть-чуть, ну пара сантиметров — он что-то увидит, что-то такое, что точно скажет, сделал ли Совет с Рейном задуманное.

Хотелось кричать и прыгать — лишь бы брат заметил и понял, что они ещё придут за ним.

— А не поздно ли? — на этот раз на лице Кириона не было привычной усмешки. Он хмурился, а в голосе мелькнуло что-то, похожее на отчаяние.

«Не поздно!» — с яростью подумал Кай. Просто не могло быть так. Рейн жив — вот же, это главное. Кай получил свободу, договорившись с Д-Арвилем, и раз уж чертов братец стоил таких обещаний, то теперь он никуда не денется.

Кай проскользнул под рукой громилы, стоящего впереди, и вплотную подобрался к площадке. Он положил руки на решётку, перекрывающую вход, и жадным взглядом уставился в спины сидящих.

Тёмные волосы, тёмные, рыжие, снова тёмные… Черт возьми, она должна быть здесь! Кай ещё сильнее прижался к решётке.

— …Королём.

Донеслось единственное слово. Кай увидел, что Рейн склонил голову, а Я-Эльмон опустил корону — золотой обруч в виде переплетённых птичьих крыльев.

Рокот нарастал, со всех сторон закричали. Кай посмотрел наверх. Тёмное облако превратилось в дирижабль. Вытянутый шар по форме напоминал рыбу. От него тянулись веревки и крепления, удерживающие большую гондолу.

Аэростат поравнялся с толпой. Из гондолы высунулось несколько человек. Они держали в руках мешки и что-то кидали вниз. Крики стали громче, толпа отхлынула назад. Кай пригляделся — это бросали монеты.

Люди с жадностью устремились в начало набережной. Крики удивления и радости сменились визгом и болью.

— Задавили, задавили! — истошно заголосила женщина.

Какой-то мужчина схватил Кая за воротник, потянул назад и продолжил уверенно пробираться сквозь толпу туда, к деньгам.

Дирижабль плыл в сторону площадок, и люди всё тянулись, тянулись, пытаясь поймать кирины, подбирали с земли, и где-то уже начались драки.

Кай зацепился рукой за решётку и опёрся ногой.

— Ну же, перекинь свою тощую задницу, слабак! — злобно прошипел Кирион.

Кай перемахнул на другую сторону и с шумом приземлился. Встав со своих мест, знать во все глаза следила за дирижаблем и падающими киринами — на него не обратили внимание.

Он пробежал сквозь ряды скамеек. Её нигде не было. Помчался обратно, снова развернулся и заметил девушку.

Адайн стояла в начале площадки, между незнакомкой со строгим лицом и дружком Рейна Деритом, и вместе с ними смотрела наверх.

Кай замер с глупой улыбкой на лице. Кирион начал скрещивать руки, затем опустил их и точно также улыбнулся.

С ней всё в порядке. И слава чертовым богам, что она никуда не полезла, не начала никого искать.

Кай отступил, переглядываясь с демоном. Адайн ведь не смогла бы так. Она бы ни за что не осталась среди всех этих великих и благородных, зная, что друзья в опасности. Что же тогда её удерживало?

— Осторожнее, — буркнул Кирион, но Кай уже бросился к Адайн.

Она заметила его, дёрнулась и сразу замерла, уставившись на девушку, стоящую рядом. Кай отчетливо увидел страх на лице подруги и тоже остановился.

Они так и стояли, переглядываясь, пока весь мир вокруг смотрел на небо и тянул руки к падающим монетам. Весь этот рокот, крики разом отошли на задний план.

С ней всё в порядке. Он заберет её. А этот страх — вместе они разберутся, кого бы там она не боялась. Заберёт ее, как она однажды забрала его.

На лице Кириона по-прежнему вместо привычной ухмылки играла улыбка.

Пусть обещание было приговором, но оно стоило того. Ведь в нём было не только спасение Рейна, но и всей семьи.

Кай шагнул к Адайн.

Раздался взрыв, он упал, прикрывая голову руками. Земля перепуталась с небом, мешались крики, стоны, плач. Люди бросались на землю и сжимались в комок.

Работая локтями, Кай пополз вперёд. Рейн здесь, Адайн здесь. Надо найти, забрать, помочь.

И снова взрыв — уже совсем рядом. Воздух, сжавшись, ударил по телу, яркая вспышка, до боли резанув по глазам, ослепила. Кто-то упал сверху и придавил. Крики становились всё громче, и весь мир разом превратился в хаос.

Глава 3. Цена свободы

Прошла минута, другая. Крики и плач не стихали, но взрывы прекратились. Адайн осторожно поднялась. Рокот затихал — дирижабль удалялся, снова превращаясь в неясное темное облако на горизонте.