Ведьмино Наследство (СИ) - Завгородняя Анна Александровна Страница 2

 Я только подняла глаза, как застыла в удивлении. Мужчина оказался совсем молодым. Лет тридцать с небольшим. Зато приметный такой дядька. Крупный, с широкими плечами и богатырским ростом. Он был одет в потертые джинсы и белоснежную майку, так не вязавшуюся с образом деревенского богатыря.

 Совсем не вязался с современным нарядом и образ самого мужичка. Лохматый, заросший, с усами и бородищей, он сурово взглянул на нас со Степаном и спустился вниз, шагая тяжело и недовольно.

- Что уже произошло? – спросил он, а сам зыркнул на меня, да так, что на миг показалось, будто меня отрентгенили и отсканировли этими глазами, темными, как два глубоких омута. Сглотнув, сипло произнесла:

- Здрасте!

- Здрасте, - передразнил он.

- Да вот, Николаич, это внучка Симы пожаловала вступать в наследство, - пыхнул трубкой старик, ничуть не обидевшись на хмурый взгляд и неприветливый тон хозяина дома. – Так что, оставляю ее на тебя. Сима-то тебе поручила наследников приветить. Вот и привечай. А я пошел. У меня еще дел по горло.

«Ага! – подумала я. – Наверное, на лавке сидеть и в небо пыхтеть, вот и все его дела», - но вслух произнесла: - Спасибо, что проводили, дед Степан.

- Бывай, - он вышел, хлопнув калиткой и я осталась наедине с бугаиной, от одного вида которого тряслись поджилки.

- Добрыня, - он протянул широкую ладонь, а я со страху возьми да ляпни:

- Никитич?

 Ага. Глаза здоровяка потемнели. Шутка не удалась.

- Волков Добрыня Николаевич! – он поймал мою тонкую руку и сжал так, что я пискнула. Хватка у дядьки поистине оказалась медвежьей. Впрочем, он и сам мне напоминал медведя.

- Василиса… - начала было я, когда Николаевич усмехнулся и прежде, чем успела назвать фамилию, выдал:

- Прекрасная или Премудрая? – а сам глядит так насмешливо, что я поспешила руку высвободить из плена его лапищи.

- А я два в одном, - нашлась с ответом. – Родители постарались.

 Добрыня хмыкнул.

- Ну, тогда покажите ваши документы, Василиса Прекрасная, - произнес здоровяк и кивнул на дом. – Зайдете? Там будет удобно.

- Нет, спасибо, - я открыла сумочку и достала все необходимое, после чего протянула документы Николаевичу. Он документы сгреб. Открыл и принялся изучать, в то время как я принялась рассматривать его лицо.

 Впрочем, под такой бородищей, разросшейся обильно по физиономии соседа, мало что разглядишь. Черты лица показались крупными. Да и он сам был какой-то массивный, на вид неловкий, как и все подобные люди. Но я разглядела.

 Добрыня оказался вполне симпатичным мужчиной. Прикинув в уме, каким он станет, если сбрить все это безобразие с его лица, вдруг поняла, что возможно, этот тип тот еще красавчик. И глаза выразительные, и черты, хоть крупные, но не портят общий вид. Сам он весь был ладный. Под простой одеждой красовались литые мышцы и ни единого грамма лишнего жира.

- Пойдемте, покажу владения, - мне вернули бумаги. – Только сначала возьму ключ от вашего дома.

 Он вернулся быстрее, чем я положила бумаги в сумочку. Вскинула голову, а он тут, как тут. Стоит, возвышается, словно скала. В руке зажат ключ.

- Пойдемте, - повторил бородатый и мы двинулись прочь с его двора на дорогу.

 Добрыня отпер калитку, запертую на простой засов, толкнул ее в сторону и пропустил меня вперед, как настоящий джентльмен.

Улыбнувшись, ступила за калитку и, почти сразу, еще не сделав даже шаг в направлении дома, взвизгнула, когда под ноги метнулось что-то большое и черное.

- А!

 Наверное, мой вопль услышала вся деревня. Но провожатый детина не торопился прийти на помощь девице в беде. Вместо этого он спокойно наклонился и поднял с земли то самое черное и живое. Кота или кошку. Так сразу и не поймешь, не заглянув под хвост. Живность оказалась здоровенной, размером с немаленькую собачку.

- Это Маруся, - представил мне кошку Добрыня. – Она принадлежала бабе Симе. Теперь она ваша, - а сам почему-то так насмешливо зыркнул, что я невольно свела брови и воззрилась на Марусю.

- Это чем же ее бабушка кормила? – подумала, только мгновение спустя сообразив, что высказала мысли вслух.

- Маруся из крупных кошек, - Добрыня почесал зверище за ухом. Кошка посмотрела на меня вполне осознанно. Вот как Николаевич несколько минут назад, отсканировав и отрентгенив меня. Даже холодок прошел по спине.

 Зверь оказался очень крупным. С желтыми зеркалами глаз, короткошерстный и явно неласковый. Не было в ней того, что я привыкла видеть в кошках. И на ласку соседа она почти не отреагировала. Сидит на его руках и смотрит, пристально так, не по-кошачьи, словно изучает. Брр…

- Очень, вижу, крупная. Мне ее не прокормить, - пошутила. В голове мелькнула мысль погладить кошку, но отчего-то передумала. Слишком уж недобро киса таращится.

- Прокормите, - Волков опустил Марусю на землю. Кошка и не подумала куда-то убежать. Села, обвила тельце хвостиком, запрокинула крупную голову и продолжила сканирование. – Маруся хорошая охотница. Мышей и крыс в доме нет. Она следит.

- Это хорошо, - произнесла я. – Но давайте посмотрим дом, - предложила и Добрыня согласно кивнул.

 Мы пересекли ухоженный двор с политыми цветочками и небольшим уголком съедобной зелени. Волков первым поднялся к двери, кошка за ним. Но почему-то отпирать дверь не спешил. Дождался меня и протянул на раскрытой ладони ключ.

- Вы хозяйка, вам и отпирать, - заявил.

 Ну я и отперла.

 Внутри, в отличие от двора, было не убрано. Нет, все, казалось, лежало на своих местах, никакого бардака, только воздух был тяжелый, требовавший немедленной вентиляции помещения.

 Оглядевшись, поспешила к окну, а Добрыня, вошедший следом, продемонстрировал мне радости цивилизации, включив свет и выключив его.

- Электричество у нас есть. И водопровод, - порадовал меня Волков.

- Отлично! – я провозилась с окном, но когда распахнула его, улыбнулась свежему воздуху, ворвавшемуся в помещение. Про себя же подумала, что так дом будет проще продать. Ведь мало кто захочет жить там, где по вечерам нужно разжигать свечи и постоянно таскать из колодца воду.

 Приободренная открытием, развернулась и посмотрела на комнату, открывшуюся взору. Теперь, когда воздух стал не таким сжатым и пыльным, дышать стало веселее.

 Наглая кошка с видом истинной хозяйки прошла вперед и устроилась на нижней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж, где, по всей видимости, находилась комнатка или чердак. Маруся принялась ловить блох, а я прошлась, осматриваясь.

 Что и говорить, когда приберусь и смету пыль, то внутри будет очень даже ничего. Мебель, конечно, старая, но кажется, еще довольно крепкая. Отдам ее вместе с домом. А там пусть новый хозяин разбирается, на слом, или оставить в хозяйстве.

 Подняв руку, провела пальцем по слою пыли на серванте, остановила взгляд на старом фото хозяйки дома. Застыла, вспоминая знакомое лицо.

- Как она умерла? – спросила зачем-то. – Болела, или по старости?

- Время пришло, - как-то отстраненно ответил Добрыня. – В общем, вы тут осваивайтесь, а я пойду. У меня еще дел невпроворот. Если что понадобится, обращайтесь. А так, что могу сказать, дом хороший, крепкий, добротный. Бабка Сима за ним ухаживала. Держала в порядке. После ее смерти я присматривал как мог. Все, что вам придется здесь делать, это жить и за порядком следить.

- Мяу! – подтвердила слова Волкова Маруся, наконец, перестав заниматься ловлей блох.

 Я покосилась на нее. На миг показалось, что кошка…нет, ну почти точно! Что кошка улыбнулась!

 Я даже моргнула, но когда снова посмотрела на Марусю, та уже вылизывала черный бок и больше не проявляла ко мне интереса, занявшись собственной красотой.

- А не подскажите, никому дом из деревенских не нужен? – спросила, успев до того, как бородач откланялся. Волков даже застыл и на меня поглядел своим странным, капельку жутким, взором.

- Хочу продать его, - продолжила я. – Вам, как соседу, предлагаю первому. Вы мужчина молодой, вдруг женитесь и решите расширяться. А тут все под боком, можно сказать, под рукой.