Бастард (СИ) - "Nar Garcvorg" Страница 2

Робб у неё на руках удивленно осматривал стены и улыбался, и Кейлтлин стало намного легче. Рядом с ней спешился муж.

— Он хочет увидеть свой замок, — суровое лицо Старка посветлело, когда он взглянул на сына, но улыбки мужа Кейтлин так и не увидела.

В первые дни после прибытия она спросила у сира Родрика, единственного рыцаря в Винтерфелле, почему её муж так мрачен, едва говорит с ней и предпочитает не видеть.

— Он потерял всю семью за два года, миледи, — ответил Кассель, — Все его друзья погибли у Башни Радости. Не будь он сейчас мрачным, я бы не назвал его человеком.

Кейтлин стало стыдно, хотя ни чем виновата она не была. Никто не говорил про потери её мужа, и она забыла о них.

Брандон Старк, высокий, галантный и веселый — это он должен был стать её супругом, но боги решили иначе, и Брандон погиб в чертогах Красного замка.

Кейтлин не могла понять горе своего мужа, не могла даже представить, но она тоже скучала по своей семье.

Однако сир Родрик был неправ.

— У него все еще есть семья, сир.

"Как и у меня".

Она говорила тихо, но твердо.

Рыцарь улыбнулся, и, кажется, это была первая настоящая улыбка, которую она увидела в Винтерфелле.

— Не дайте ему об этом забыть.

Она нашла мужа в богороще. Не удивительно, что Кейтлин редко его встречала — чардрева пугали ее своими лицами и кровавыми слезами, а вера в Старых богов была ей противна. Поздоровавшись, она не представляла, что дальше говорить, но говорить и не пришлось. Заговорил Эддард.

— Простите меня, миледи. Я так и не поблагодарил вас за сына, — его голос отличался от того ледяного тона, которым он говорил все время. — Робб — чудесный мальчик.

Кейтлин хотела спросить, благодарил ли он женщину, родившую ему бастарда, но сказала совершенно другое:

— Дарить мужу детей — долг хорошей жены.

Эддард поморщился.

— Моя мать говорила, что вежливость — щит женщин, — он грустно улыбнулся. — Но если жене нужен щит от своего мужа — это плохой муж.

Кейтлин тоже улыбнулась.

* * *

С его прибытия в Винтерфелл прошло чуть больше месяца. Кейтлин была мила с ним, и Нед старался отвечать тем же, но между ними стеной стоял Джон Сноу. И его мать. Старк понимал: Кейтлин хочет поговорить о нем, но боится, что это разрушит тот хрупкий мир, призрачную привязанность между ними. Нед сам должен был начать этот разговор — вот единственный выход, — но он не мог, просто не мог заставить себя говорить о ней.

Из раздумий его выдернул стук в дверь. Стражник сообщил, что к замку приближается конный отряд в полсотни мечей, а их знамя — пробитое копьем солнце. Мартеллы.

Прибывшим оказался принц Оберин Мартелл, младший брат правителя Дорна. Старк мало что знал об этом человеке — они виделись лишь раз, на проклятом богами турнире в Харренхолле. Бран сломал два копья, прежде чем выбил Мартелла из седла.

Пребывание Оберина в Винтерфелле стало пыткой для Старков. Мартелл много пил, хоть и меньше, чем Роберт, соблазнял служанок, пусть и не так открыто, как Роберт, и любил сражаться — куда более бесчестно, чем Роберт.

Когда на приветственном обеде — пир они устроить просто не успели — сир Родрик спросил Оберина о цели его визита, тот презрительно бросил, что пришел посмотреть на честь Старков. Кассель не выхватил меч лишь потому, что меча не было, а вызов предотвратила Кейтлин.

— Тогда взгляните на солнце, принц Оберин. Поверьте, вы не заметите разницы.

Три недели Мартелл провел в Винтерфелле, пытаясь вызвать гнев Эддарда. Он говорил об Эртуре Дейне, о Ливене Мартелле, о Тайвине Ланнистере… В конце концов, у него получилось. На одном из обедов он громогласно заявил, что принес весть от матери Джона Сноу.

Кейтлин, державшая Неда за руку, отпустила его и сжала челюсти. Принц, казалось, наслаждался положением, в которое поставил Старка. Ненадолго.

— Может, вы принесли еще вести из мира мертвых? — Нед не дал ярости проникнуть в голос, но последним, на кого он так смотрел, был Эртур Дейн, преграждающий путь к сестре.

Кейтлин отчетливо вздрогнула. Почти каждый в чертоге вздрогнул.

— В каком-то смысле… — насмешливо протянул Мартелл; на миг его взгляд стал серьезным, и он продолжил уже другим тоном: — Эшара Дейн мертва. Очевидно, вам это известно.

Эддард почувствовал, будто его ударили в грудь. Левая рука вцепилась в край стола, а кубок, который Старк держал в правой, лопнул с противным треском.

— Оставьте нас, — выдавил он, возвращая контроль над эмоциями и голосом.

Неду повезло, что из всех знаменосцев у него гостил только Хавал Толхарт, сражавшийся рядом с ним на Трезубце — тот вышел одним из первых.

— Ты можешь остаться, Кейтлин.

Он притронулся к плечу жены самым нежным касанием, на которое был сейчас способен. Та вздрогнула и медленно, будто опасаясь двигаться, кивнула, и Нед перевел взгляд на Мартелла.

— Милая Эшара сбросилась с башни, не смогла пережить потерю брата, — тон дорнийца вновь был насмешливым. — Но я здесь из-за другой смерти, смерти сестры.

Оберин долго смотрел на Старка, но Нед отказывался продолжать, и тогда Красный Змей вновь заговорил:

— Моей сестры, лорд Старк. Знаете, давным-давно мы с Элией долго путешествовали, подбирая ей подходящего мужа, а мне — жену. Правда, на Севере мы так и не побывали… Я вернулся из Эссоса лишь два месяца назад — и все это время я потратил, чтобы добраться сюда. Мой старший брат сказал мне, что наша сестра, принцесса Элия, мертва, как и её дети. Вы знаете, милорд..

Кулаки Старка сжались, лицо побелело от гнева, и он поднялся.

— Вам так нравится звук собственного голоса, принц? — Нед почти рычал. — Вы размахиваете своей потерей, как штандартом, едва ли Элие это понравилось бы.

Этот проклятый дорниец, видимо, не понимал, что говорит с человеком, потерявшим куда больше, чем Оберин.

— Моя сестра мертва! — рявкнул принц. — Убита!

— А как же моя сестра, Оберин? Моя? — Старк начал говорить тихим, полным гнева шепотом и повышал голос с каждым словом, — Не думайте, что потеряли больше всех. Ваш отец жив, ваша мать жива, ваш брат жив. Знаете, что стало с моей семьей? Мой отец сожжен. Мой старший брат — удушен и сожжен. Моя сестра истекла кровью. Моя мать утопилась от горя, а мой младший брат, вытащивший её тело из озера, ушел в Ночной дозор! — Старк уже кричал.

Он дышал, как разозленный волк, оперевшись на стол, и исподлобья смотрел на Мартелла.

Теплая рука его жены сжала его ладонь, и Старк смог совладать с гневом.

— Я понимаю вашу утрату и мирюсь с вашей наглостью, но перейдете черту еще раз — пожалеете.

* * *

Оберин уезжал из Винтерфелла, оставив в подарок лучших дорнийских жеребцов, а Кейтлин сжимала холодную ладонь мужа и улыбалась. Она знала, кто мать Джона Сноу, и от этого ей было необъяснимо легче. Эддард просил позволить детям расти вместе, и она могла это сделать. А когда мальчик вырастет и неизбежно проявит свои наклонности, быть может, получится уговорить мужа отправить бастарда в Звездопад. Красота Эшары Дейн была такой же легендарной, как мастерство ее брата; её сына должны хорошо принять в Дорне, где и к бастардам-то другое отношение.

Но улыбка на ее лице была не от этого. Нед Старк, мрачный и замкнутый, доверился ей, когда прогнал всех остальных. Возможно, боги дали им шанс полюбить друг друга, как полагается мужу и жене. Он благороден и честен, и она сможет довериться ему, стать другом, соратником и опорой.

Едва Эддард понял, насколько она набожна, он велел построить септу и пригласить септона — не спрашивая ее и не дожидаясь ее просьбы — лишь для того, чтобы жизнь Кейтлин стала лучше. Они делили одну постель, но Нед прикоснулся к ней лишь после того, как покрасневшая девушка сказала, что хочет этого — а осознала она это лишь спустя несколько месяцев.

Она была по-настоящему счастлива, когда их сын произнес первое слово.

"Мама", — промямлил он, глядя в её голубые глаза и вцепившись ручками в платье.