Доставь или умри (СИ) - Александр Георгиевич Шавкунов Страница 2

Они остановились у двери, и спутник отступил, поклонился и пошёл прочь. Курьер вошёл внутрь, оглядел стену, завешанную оружием: короткие мечи, метательные ножи, тонкие цепи с грузиками и целый набор разномастных кастетов. У другой стены шкаф с одеждой и сапогами, рядом заправленная койка и парта с письменными принадлежностями. Эллион встал у большого зеркала и начал стягивать промокшую одежду. В тусклом свете единственного светильника тело влажно блестит, сухие мышцы играют и обрисовываются под тонкой и бледной кожей. Левая сторона груди покрыта татуировкой переплетающихся линий, перетекающих на плечо и шею. Годы тренировок оставили на коже множество шрамов и растяжек. Подняв руку, осмотрел пальцы, тонкие, как у аристократа, но с мощными костяшками, что твердей камня.

Человек в отражении гибок и быстр, как белка, способен бежать сутки напролёт и после короткого сна быть полным сил для нового марафона.

Эллион тщательно осмотрел тело на предмет фатальных изменений или скрытых травм. Старательно размял и разогрел основные группы мышц. Даже малейшая ранка может помешать исполнению священного долга, потому стоит исключить провал в самом зародыше.

Успел переодеться в хламиду, как раз когда в дверь постучали и новый послушник забрал грязную одежду. Следом пришла девушка с подносом еды. Овощной салат, стакан воды и белое мясо курицы в сметанном соусе. Курьер поблагодарил её и принялся за еду, сдержанно, хоть желудок и рычит от голода.

Закончив, достал из ящика парты толстый дневник, записи курьеров, что ночевали здесь до него. Сюда следует записать всё, что рассказал писцу.

Дочитав отчёты, начал подбирать одежду, молясь Илмиру, чтобы в этой ячейке была обувь его размера. На койку один за другим легли плотные штаны, льняная рубаха, и тёмно-зелёный плащ с глубоким капюшоном. Левый рукав по локоть ярко-красный, отличительный знак курьеров Илмира. К великому облегчению нашлись ботинки, даже в двух экземплярах, неприятно массивные, с железным носком и пяткой. Оружие, по сути своей, но способное замедлить движение.

Закончив, встал перед оружейной стеной, задумчиво провёл пальцами по кастетам. Затем снял два наруча, броню для голени и колен. Одевшись и облачившись в снаряжение, попрыгал на месте, сделал два выпада ногами, вскидывая пятку выше головы. Довольно хмыкнул и начал готовиться ко сну, заказ может поступить ранним утром.

***

Полдень следующего дня застал Эллиона в постоялом дворе близ Ковендара. Перевалочный пункт торговцев и путешественников. Зал полон народу, крестьяне из ближайшей деревни отмечают скорую свадьбу друга, отдельно сидят слуги купцов, а их хозяева занимают второй этаж. Залётный бард нещадно фальшивит, распевая балладу о славном рыцаре и злобной ведьме. Воздух пропах людьми, пивом и тушёной капустой с мясом.

Эллион ест спрятав красный рукав под плащом, не к чему привлекать к себе лишнее внимание. В противоположном конце зала, в углу, сидит другой курьер Илмира. Совсем зелёный парнишка, не больше шестнадцати лет, с заячьей губой и толстыми угрями на щеках. Вот он рукав выставил на общее обозрение, положив руку на стол и будто красуется им.

Через плечо перекинута лямка увесистой сумки, а растрёпанные волосы говорят о долгом пути. Эллион поглядывает на него и других посетителей. Захмелевшие гуляки невзначай окружают паренька. Пятеро крепких мужчин, загоревших до черноты работая в полях. Молодой курьер заметно нервничает, чем только распаляет их. Эллион почти слышит его мысли: не подходите ко мне, пожалуйста!

Жаль, пьяные этого не понимают.

Широкая ладонь хлопнула паренька по плечу, сдавила под дружный гогот, а её владелец, кряжистый малый, немногим старше мальчишки, наклонился к нему.

— Так ты курьер? — Пробасил он, широко улыбаясь.

— Да.

— О, а что несёшь? Дай посмотреть!

— Нет. Илмир велит хранить послания в тайне.

— Но ты же сам смотрел, чего я не могу? Слышь, я никому-никому не расскажу? Братцы, я ж не трепло какое?

Ответ ему, пьяный смех и выкрики показать ношу. А если там золотишко, а им ещё свадьбу справлять, как раз будет. Значит это им сам Илмир послал деньги! Эллион на миг зажмурился, лучше бы гуляке уйти. О, Илмир, пожалуйста, пусть они просто уйдут!

Здоровяк схватил лямку и дёрнул, мальчишку сорвало с лавки под гогот окружившей пьяни. Грохнулся на дощатый пол и получил оплеуху.

— Ну ты чё, я только одним глазом гляну!

Эллион выругался про себя и рванул к ним, прекрасно осознавая, что не успеет. Мальчишка выхватил нож, но его огрели сзади, отчего он вновь рухнул на пол. В отчаянии вскинул голову, наблюдая, как пахарь раскрывает сумку и заглядывает внутрь… Эллион с разбега ударил в сгиб колена и приложил локтем в затылок, стоило здоровяку упасть на колени. Пьяницы среагировали с замедленно, слишком пьяные, чтобы осознать, во что ввязались. Кто-то ухватил за капюшон, но тут же завизжал, глядя на руку согнутую локтем во внутрь, как нога кузнечика. Молодой курьер вскочил, увидев красный рукав, выхватил сумку и прижал к груди, трясясь от стыда и ужаса. Кованый носок ботинка ударил в пах очередного смельчака, тот согнулся вопя и закрывая самое дорогое ладонями. Эллион ухватил за уши и рванул навстречу колену. Смачно хрустнуло и обливающееся кровью тело откинулось назад, вытянулось на полу раскинув руки. По доскам застучали выбитые зубы, похожие на желтоватый жемчуг.

Таверна затихла, обычная пьяная драка приняла неожиданный оборот. Эллион мрачно оглядел обступивших гуляк, сделал условный жест младшему и тот передал ему нож.

— Вы напали на слугу Илмира. — Процедил мужчина, обводя стремительно трезвеющих деревенщин холодным взглядом.

— П-п-простите господин, простите пьяных дураков!

Через парней пробился старик, с круглыми от ужаса глазами, рухнул на колени, протягивая к курьерам руки. Его мелко трясёт, а щербатый рот кривится.

— Этот человек, — сказал Эллион, указывая на зачинщика, что хрипит и вяло пытается перевернуться на спину, — увидел посылку, нарушил таинство отправления.

— Сжальтесь, господин! — Взмолился старик, стремительно бледнея, по щекам бегут слёзы, заполняют тонкие морщины. — Он даже не вспомнит!

Эллион пинком перевернул здоровяка, взглянул в затуманенные пивом глаза. Резко опустился на колено и вогнал нож в горло по рукоять, рывком провернул и медленно поднялся.

— Наказание, смерть.

Старик издал задушенный вопль, на карачках посеменил к умирающему. Обхватил за плечи, вглядываясь в тускнеющие глаза и кровь, что хлещет изо рта. Завыл, забился в корчах, как раненный зверь. Курьеры встали над ним, оглядывая окончательно протрезвевших гуляк, как псы смотрят на загнанных в угол крыс.

— А ведь его невеста ждёт… — Прошептал кто-то в толпе и шмыгнул носом.

Входная дверь распахнулась и в постоялый двор вбежала стража,