Анна Завгородняя - Болотница [СИ] Страница 2

  - Это она тебя караулила, - сказала я ему.

   Волк тихо лежал на ветке.

  - Потерпи, - только и сказала я и, надев на плечи котомку, взялась за импровизированные носилки, жалкое подобие волокуши и пошла вперед, таща за собой свой неожиданный груз.

   До моей землянки пусть предстоял не близкий. Охотясь, сегодня я забрела намного дальше, чем обычно. Зверья было все меньше и меньше, вот и сейчас у меня в котомке, завернутый в шкуру, лежал всего один тощий заяц...

   Я шла. Мерзлый снег хрустел под ногами, а я все думала о том, что заставило меня пожалеть волка и почему я вот теперь тащу его в свой дом. Ну, выхожу я его, заживут его раны, все равно ведь потом уйдет. Зверь он всегда остается зверем, тем более такой вот, вольный, дикий. Собака из него не получится. Был бы еще волчонок, так может и приручила бы, а этот уже матерый. Жить со мной он не останется, так зачем тогда тратить на него силы и еду? За такими мыслями, не заметила, как вышла на знакомые места. Скоро и домик должен был появиться, спрятанный среди деревьев.

   Обогнув поваленное дерево, увидела первые кочки. Вот и болото, подумала я. Добралась-таки.

   Моя землянка, присыпанная снегом, встретила меня привычным молчанием. Никто не вышел на встречу. Двери не распахнулись... Я подумала о том, что, наверное, теперь понимаю, зачем тащу к себе волка. Мне было одиноко. Одиноко так, как не было еще никогда после смерти бабушки. А этот зверь, хоть какое-то, но все же живое существо!

   Я остановилась перед дверью, разжала пальцы и оглянулась на волка, лежащего на ветви. Зверь тяжело дышал. Оборванный бок медленно приподнимался и опадал вниз. Окровавленные ребра с клочками шерсти, чудом уцелевшей, просвечивали белизной. Я с запозданием подумала о том, смогу ли выходить волка. Очень уж он был плох, но потом со вздохом отворила двери и, подняв хищника на руки, внесла его в протопленный дом и уложила на застланный сухой соломой земляной пол.

  - Вот мы и дома, - сказала я волку. Тот равнодушно закрыл желтые глаза и тихо заскулил. Я оглядела скудное убранство землянки. Сундук, да стол. Очаг и сооруженная напротив кровать из шкур, уложенных прямо на земле - вот и весь мой быт. Да еще травы, бесчисленное множество. Они висели на стене, аккуратными пучками, лежали на столе и на единственной деревянной полке, занимавшей всю стену напротив входной двери. Травы были везде! Мой взгляд вернулся к волку.

  - Не плач, - проговорила я и подбросила в затухающий очаг несколько поленьев, - Сейчас я нагрею воды и обработаю твою рану, перевяжу тебя и травы положу, - я покосилась на волка, лежащего на полу, и подумала о том, что надо ему постелить в углу старое одеяло и перенести его.

   Повесив над разгорающимся огнем котелок с водой, я направилась к старому сундуку, в котором хранилась вся моя одежда. На самом дне отыскала старое, уже видавшее виды, одеяло, и, вытащив его, удовлетворенно хмыкнула.

  - То, что надо, - произнесла я и направилась в угол моей землянки, где быстро соорудила для волка мягкое ложе. Широко улыбаясь сама себе, я перенесла туда зверя и вернулась к закипающей воде.

   Все травы, что были мне нужны, висели прямо над очагом. Я отщипнула немного от одного пучка, затем от другого... Травы полетели в котелок.

  - А теперь помешаем! - сказала я. За годы затворнической жизни я уже привыкла разговаривать сама с собой, а теперь просто обращалась к волку, хотя он и не мог мне ответить, но все же присутствие другого живого существа в моем доме, согревало мне сердце. Я оглянулась на зверя. Тот лежал не шевелясь на мягком ложе и только тихо дышал, отогреваясь в тепле.

   Закончив с зельем, я разорвала в полоски кусок ткани и уселась рядом с волком, поставив рядом все необходимое. Тот едва глянул на мои приготовления и тихо заплакал, как там, в лесу, своим непонятным детским плачем.

  - Ты потерпи немного, - предупредила я и невольно потянулась к его голове. Прикоснулась к сухой шерсти, погладила. Волк дернулся от прикосновения, как от удара, и я поспешно отдернула руку, хотя его пасть все еще была перевязана и безопасна для меня.

  - Ну, что ты так! - проговорила я тихо, - Я помочь хочу!

   Волк кажется, мне не верил.

  - Сейчас я сделаю так, что ты уснешь, - продолжила говорить я вслух и протянула над его мордой ладонь, только теперь я не касалась его, - Спи, - сказала я и тихо заговорила слова заговора, которому когда-то, кажется, в прошлой жизни, меня учила моя бабушка. Я не знала, подействует ли этот заговор на зверя, ведь предназначался он для людей, да и бабушка никогда не лечила животных, но все же я хотела попробовать, а вдруг да поможет?

   Я бормотала непонятные, заученные в раннем детстве слова. Бабушка так и не успела мне пояснить их значение, но зато рассказала, какой заговор для чего читается...

   Слова лились из меня похожие на пение. Тихое, оно поднималось в воздух и таяло, как дымок от моего очага, развивавшийся в морозном воздухе. Я, закрыв глаза, все говорила и говорила. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я закончила и посмотрела на лежащего рядом волка, то с удивлением увидела, что тот спит.

  - Подействовало? - спросила я сама себя и добавила, - Или ты просто устал, а я усыпила тебя своей болтовнёй? - я улыбнулась и тронула его перемотанную морду. Волк не отреагировал на мое прикосновение, продолжая спать. Я осторожно стала обрабатывать рану, глядя на проступающие белые кости. С бока бедного зверя был вырван изрядный клок мяса. Я поморщилась и положила на рану, смоченную в теплом зелье и перебинтовала животное. Все время, пока я тормошила волка, он лежал смирно, спал.

   Когда закончив, я встала с колен, оставив своего дикого гостя спать на одеяле, пришло время заняться зайцем. Мой желудок требовательно заурчал при мысли о еде.

   Свежевала тушку в доме, боясь делать это за его пределами. На запах крови могло сбежаться зверье, а мне совсем не хотелось после отгонять голодных лисиц, или и того хуже - сородичей моего волка. Да и те же потроха я могла скормить голодному зверю. Думаю, когда он проснется, аппетит у него будет хороший.

   Я оглянулась на спящего зверя и усмехнулась, в очередной раз удивляясь тому, что притащила его в свой дом.

   В ту ночь мне впервые за несколько лет приснилась бабушка. Когда она умерла, мне было всего десять, и тогда она снилась мне, считай, каждую ночь. Не знаю, с чем это было связано, возможно, с тем, что я очень скучала, и мне было плохо и тяжело одной, а возможно, она действительно приходила ко мне из того, запредельного мира, куда отправляется каждый после своей смерти. Я точно не знала и наверняка не узнаю никогда.