Вадим Косинцев - Боевой устав Гоблина Страница 2

– Месяц – это сто граммов презренного металла, – забормотал Ярыгин. – Умножить на четыре с половиной, минус посреднические… Думаю, хватит. Еще и на подарки родителям останется. Да и я новые часики куплю. Давно к швейцарским присматриваюсь. Ну как, согласен?

– Так ведь деваться-то некуда, – заискивающим голосом сказал я.

– Верно мыслишь, сержант. Тогда не будем тянуть кота за хвост. Тем более с принимающей стороной я уже договорился. Прошу за мной!

Подполковник наконец отпустил мою пуговицу и прошагал к шкафу для документов. Шкаф был самый обычный, пластиковый, с дверцами во всю высоту. Дверцы были забраны матовым стеклом. На стекле зеленой краской нанесен опять же неуставной рисунок: деревья вроде пирамидальных тополей, а под ними – гарцующие единороги.

Когда начхоз начал открывать дверцы, я тихонько попятился. Ярыгин тянул легонькие дверцы со страшным усилием, будто они были отлиты из броневой стали в метр толщиной, а я пятился. Когда дверцы шкафа распахнулись, я достиг двери.

Резко развернувшись, надавил на ручку, но впустую. Ручка не поворачивалась, дверь не открывалась. Я пнул дверь ногой. На плечи мне легли сильные жесткие руки, и кабинет заполнил грохочущий голос начхоза:

– Так мы не договаривались!

Меня, парня весом в восемьдесят килограммов, подняли, словно котенка, за шкирку и ремень, раскачали и бросили. Я успел заметить, как стремительно приблизились внутренности шкафа. Вместо папок с бумагами там змеились какие-то корни – и я врубился в них головой.

Корни оказались не плотнее дыма. Я пролетел сквозь них и очутился в бурой мохнатой кишке метров двух диаметром. Кишка вела вертикально вниз, то утолщаясь, то вновь сжимаясь. Бесконечно долго я падал внутри ее, кувыркаясь, будто варежка в аэродинамической трубе, и оглушительно вопя от непереносимого ужаса. Потом свежесть ощущений поутихла, и я неожиданно для себя заснул. Впрочем, почему неожиданно? Солдат спит в любое время и в любом месте. Как говорится, сидя, стоя и с колена. Ведь чем крепче сон, тем ближе дембель.

Очнулся я на мягкой подстилке из мха. Башка после кошмарного перелета чесалась просто дико. Кое-как протер глаза и жадно осмотрелся. Находился я в просторной пещере. Мягкий мох выстилал не только пол, но и стены, и потолок. Сквозь мох кое-где прорастали бока могучих корневищ. С высоких сводов на веревочках вроде лиан свисали плетеные шары, внутри которых копошились светящиеся букашки. Освещали эти шары похуже люстр с электрическими лампочками, но получше свечек или керосиновых ламп.

В одной из стен виднелся полукруглый лаз.

Как ни странно, общее самочувствие у меня было вполне удовлетворительным. Никакой паники, никакого страха перед будущим. Как будто колдун Ярыгин не черт знает куда меня зашвырнул, а отправил в родную казарму. Только почему-то опустевшую и обросшую мхом.

Сидеть в пещере до бесконечности смысла не было. Я уж совсем собрался покинуть это место, как вдруг одно из корневищ высунулось наружу и свилось кольцом. Под кольцом задрожал воздух. Удивляясь собственной храбрости, я решил подождать, чем это кончится.

Сначала из марева сформировалось что-то вроде полупрозрачного двухметрового слизня. Потом у «слизня» появились конечности, голова, наконец, он отвердел и превратился в коренастого негра с выдающейся нижней челюстью и мускулатурой, как у не самого положительного героя комиксов. Негр был не чисто черным, а с какими-то желто-зелеными подпалинами и, кроме того, абсолютно голым. Через плечо у него висел туго набитый американский армейский мешок. От негра воняло потом.

Я поморщился и отступил на пару шагов в сторону. Негр потянулся, рыкнул, будто зверь какой, распечатал мешок и начал одеваться. На меня смотрел исподлобья, но в целом дружелюбно.

Подождав, пока он оденется, я протянул руку для пожатия.

– Привет, рядовой! – сказал я на английском.

Как-никак отучился два с половиной курса в педагогическом институте, на инязе. И в армию попал только потому, что из-за обилия на факультете девчонок совсем забросил учебу и завалил сессию. Военкомат, видимо, только этого и ждал.

– Я Федор Стволов, русский сержант.

– Привет, сержант. – Черно-желтый солдат обнажил в улыбке крупные зубы. – Я Зак Маггут, орк.

– Орк – это подразделение?

– Это национальность! – возмущенно рявкнул тот. – Разве сразу не видно? Смотри, какие шикарные полосы! – Он ткнул пальцем в зеленые разводы на лице. – А зверские подбородок и скулы! Прижатые уши с восхитительно большими мочками! Прямые волосы! Настоящие племенные признаки. Высший сорт! Тебе этого мало?

– Я не очень хорошо разбираюсь в орках, – примирительно сказал я. – На мой взгляд, ты больше похож на африканца.

– Чо, правда?

– Да.

– Вот дерьмо! – огорчился Зак. Подумал и нехотя добавил: – Знаешь, ты прав. У меня только отец орк, а мама чернокожая американка. Из-за этого проблемы всю жизнь. В Америке цветные братья своим не признают, а в Шагоране орки чужаком считают. Из-за этого и завербовался сюда. Тут никому нет дела до твоих родичей. Главное, чтоб сам был настоящим мужиком. А ты как сюда попал?

– Да так, – уклончиво сказал я. – Неприятности.

– Как у всех. Готовься, здесь тоже трудно придется. Чистокровных людей среди наемников мало. Русских тем более. В основном полукровки.

– Откуда знаешь?

– Общался с бывалыми парнями в учебной части.

– Вас еще и учат перед отправкой сюда? А где?

– В Америке, конечно. А вас разве нет? – удивился орк.

– Нет.

– Этого следовало ожидать. Россию даже в Шагоране, на родине орков, считают дикой страной.

– Эй, полегче, приятель. Могу ведь и рассердиться. А в гневе я страшен и очень-очень опасен. Знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что обучался в русской диверсионной школе! – лихо соврал я.

– О! Круто.

– А то. Слушай, Зак, давай будем держаться вместе, – предложил я. – Я страшен в гневе и знаю науку диверсий, ты силен и орк вдобавок. Вдвоем горы свернем.

– Давай, – согласился оркоафроамериканец. – Только учти: если местные орки меня в свою команду примут, я перейду к ним. Иначе они меня презирать начнут.

Я тяжело вздохнул.

– Ладно, идет. Ваши еще будут?

– Позже, дня через три. Пока я один. Остальные прививку переваривают. Слабаки, какой-то укольчик в нокаут отправил.

– Так вам еще и прививки ставят? – спросил я.

Зак кивнул.

– Иначе нельзя. Гоблины – они же, как крысы, сплошь больные. От них чуму или тиф подцепить легче, чем гамбургер в Америке купить. Я уж не говорю о вшах, блохах и глистах!

– Вот засада, – окончательно расстроился я. – А мне даже витаминку съесть не дали.