Джордж Мартин - Танец с драконами Страница 2

Впрочем, в тот момент Варамир был волком. Он никогда не ел людского мяса своими зубами. Но и не осуждал свою стаю за устроенный пир. Волки страшно изголодались, как и он сам. Тощие, замерзшие и голодные, а добыча… двое мужчин и женщина с младенцем на руках, убегающие от поражения навстречу смерти. Им всё равно скоро настал бы конец, от усталости или от голода. А так было лучше и быстрее. Милосерднее.

— Милосерднее, — произнес он громко.

Горло саднило, но как хорошо было услышать человеческий голос, пусть даже и свой собственный. Воздух разил сыростью и плесенью, земля промёрзла и затвердела, а от огня было больше дыма, чем тепла. Он придвинулся к пламени насколько смог, то и дело кашляя и дрожа. В боку заныло — там, где открылась рана. Кровь пропитала штаны до самых колен и превратилась в твердую коричневую корку.

Колючка предупреждала, что такое может случиться.

— Я зашила рану как смогла, — сказала она, — но тебе надо отдохнуть и дать ей зажить, а то она снова откроется.

Колючка была последней из его спутников. Копьеносица, жесткая как древесный корень, с обветренным морщинистым лицом, покрытым бородавками. Остальные бросили их по пути. Один за другим они отставали либо уходили вперёд, направляясь в свои старые обиталища, а может, к Молочной реке, а может, к Суровому Дому, или же навстречу одинокой смерти в лесах. Варамир этого не знал, да и не хотел знать. Нужно было завладеть одним из них, когда была возможность. Одним из близнецов, или здоровяком со шрамом на лице, или рыжеволосым мальчишкой. Однако он испугался. Кто-нибудь из остальных мог сообразить, что случилось. И тогда они напали бы на него и прикончили. И ему не давали покоя слова Хаггона. Вот так он и упустил свой шанс.

После сражения тысячи бежали сквозь леса, голодные, испуганные, уходящие от резни, постигшей их у Стены. Одни твердили о возвращении в свои брошенные жилища, другие призывали снова напасть на ворота, но большинство просто растерялись, не зная, куда идти и что делать. Они спаслись от ворон в черных плащах и рыцарей в стальных доспехах, но теперь столкнулись с самым безжалостным врагом. Каждый день на лесных тропах появлялись новые трупы. Некоторые умерли от голода, некоторые — от холода, некоторые — от болезней. Другие же — от рук своих братьев по оружию, с которыми они вместе шли на юг под началом Манса Налетчика, Короля-за-Стеной.

Манс пал, на разные лады твердили друг другу выжившие, Манса схватили, Манс погиб.

— Харма мертва, а Манса взяли в плен. Остальные разбежались и бросили нас, — говорила Колючка, зашивая его рану. — Тормунд, Плакальщик, Шестишкурый, все эти храбрые бойцы. Где они сейчас?

Она меня не знает, понял тогда Варамир, да и откуда ей? Без своего зверинца он не походил на великого мужа. Я был Варамиром Шестишкурым, преломившим хлеб с Мансом Налетчиком. Он назвался Варамиром, когда ему было десять лет. Имя достойное лорда, достойное песен, могучее имя, вселяющее страх. Однако он удирал от ворон, как испуганный кролик. Ужасный лорд Варамир трусливо сбежал, но он бы не вынес позора, узнай об этом копьеносица. Потому и сказал, что его зовут Хаггон. Впоследствии он удивлялся, почему из всех имён, которые можно было выбрать, с его губ слетело это. Я съел его сердце, выпил его кровь, а он всё преследует меня.

В какой-то из дней их побега сквозь леса проскакал всадник на тощем белом жеребце, вещавший, что всем им следует идти к Молочной реке, где Плакальщик собирает войско, чтобы пересечь с ним Мост Черепов и захватить Сумеречную Башню. Многие пошли за ним, но большинство остались. После могучий воин в мехах и янтаре пронёсся от лагеря к лагерю, призывая всех выживших отправляться на север и укрепиться в долине Теннов. Почему он считал безопасным это место, когда сами Тенны покинули его, Варамир так и не узнал, но сотни людей пошли за ним. Еще сотни побрели за лесной ведьмой, которой было видение о кораблях, приплывших, чтобы доставить вольный народ на юг. "Нам нужно идти к морю," — кричала Матушка Кротиха, и её приверженцы повернули на восток.

Варамир отправился бы с ними, будь у него больше сил. Хотя море, серое и холодное, было так далеко. И он знал, что ему не дойти туда живым. Он умер уже девять раз и умирал сейчас, только на этот раз будет по-настоящему. Беличий плащ, — вспоминал он, — он зарезал меня из-за беличьего плаща.

Прежняя хозяйка плаща была мертва. Затылок разбит в красную кашу с кусочками костей, но плащ выглядел плотным и теплым. Шёл снег, а все свои плащи Варамир потерял у Стены. Шкуры, на которых спал, и шерстяное исподнее, сапоги из овечьей кожи и меховые перчатки, запасы медовухи и еды, пряди волос женщин, с которыми он делил постель, даже золотые кольца, подаренные ему Мансом — всё было потеряно и брошено. Я горел, я умер, а потом я побежал, почти обезумев от боли и ужаса. Он по-прежнему стыдился этого, но он был такой не один. Другие тоже бежали. Сотни, тысячи. Битва была проиграна. Пришли рыцари, непобедимые в своей стальной броне. Они убивали всех, кто продолжал сражаться. Выбор был прост: бежать или сдохнуть.

Однако от смерти не так-то легко убежать. Вот Варамир и не заметил мальчишку, когда нашел в лесу мёртвую женщину и опустился на колени, чтобы снять с неё плащ. Мальчик выскочил из укрытия и метнул в него длинный костяной нож, а затем вырвал плащ из его сведённых судорогой пальцев.

— Его мать, — сказала Колючка после того, как мальчишка убежал, — это был плащ его матери, и когда он увидел, что ты ее грабишь…

— Она была мертва, — поморщился от боли Варамир, когда костяная игла проколола ему кожу, — кто-то разбил ей голову. Какая-нибудь ворона.

— Не ворона. Рогоногие. Я видела это, — она вытащила иглу, стягивая края раны. — Дикари. А кто их теперь усмирит?

Никто. Если Манс мертв, вольный народ обречен. Тенны, великаны, рогоногие, гнилозубые пещерные люди и люди с западного берега со своими костяными колесницами… все они тоже обречены. Даже вороны. Эти ублюдки в чёрных плащах, может, еще не знают, но они погибнут со всеми. Враг близко.

Грубый голос Хаггона эхом звучал в его голове:

— Ты умрёшь дюжину раз, мальчик, и всякий раз смерть будет мучительной… Но когда придёт твоя истинная смерть, ты проживешь еще одну жизнь. Говорят, вторая жизнь проще и слаще.

Варамир Шестишкурый скоро узнает, так ли это. Он почуял свою настоящую смерть в клубах едкого дыма. Ощутил её в жаре своего тела, когда сунул руку под одежду и прикоснулся к ране. Его бил озноб, пробирая до костей. Может, на этот раз его убьет холод.