Анна Тьма - Белое Пламя Страница 2

Анжела смотрела из окна на играющую в саду дочь. Лика и волшебник бегали по саду, иногда он что-то творил для девочки, но уже четверть часа они просто играли в «салочки». Ален забросил свой рюкзак и куртку на дерево и носился с малышкой наперегонки. Женщина хорошо знала, что большинство людей воспринимают игры с детьми как неизбежное зло. Особенно с чужими детьми, особенно с такими липучками, как Лика, и особенно – суровые бывшие воины. Но этот юноша искренне радовался и сам казался ребенком.

Степан обнял жену за плечи.

– Что с тобой, милая? – спросил он.

– Посмотри, – сказала она, указывая за окно, во двор. – Этот маг… Зачем ты привел его? Ведь он совсем мальчишка. Ты сказал, что этот мальчишка – герой войны… Он даже на воина непохож, посмотри, какой хрупкий…

В этот момент «мальчишка» подхватил девочку на руки, закружил и высоко подбросил. На руках и спине вздулись буграми мышцы. Поймав девчонку, он подбросил ее снова.

– Я бы так не смогла, – пробормотала Анжела. – Но все равно – хрупкий он. Как дитя. Зачем ты его привел?

В это время Лика повалила волшебника на траву и с победным воплем вскочила ногами на его живот.

– Дело ведь не в нем, – сказал Степан.

Жена долго не отвечала.

– Позови их, – наконец промолвила она. – Вечер уже. Ужинать пора.

Даже за ужином Лика ухитрялась прыгать вокруг гостя и что-то не переставая ворковала. Юноша ел очень мало и с аристократичной аккуратностью.

– А какое у тебя воинское звание? – допытывалась неугомонная девчоночка.

– На войне было или сейчас? – невозмутимо уточнил парень.

– И сейчас, и на войне.

– На войне я был командиром полусотни. А сейчас я – отставной командор запаса.

Муж и жена удивленно-испуганно переглянулись. «Все-таки он!..» – пронеслось в голове Степана.

– А какое у тебя полное звание? Оно, наверное, длиннющее? – не желала успокаиваться девочка.

– Еще какое длиннющее. Ты не запомнишь.

– А вот и запомню! Ты назови!

– Ну как хочешь. Архимаг Белого Пламени, высший боевой магистр ордена Грифона, герой великой войны империй, кавалер Семиконечной Серебряной Звезды и ордена Славы Сильены, командор Белый Грифон. Запомнила?

Откашлявшись, Степан спросил:

– Так ты… вы… легендарный Белый командир?

– Во-первых, не «вы», а «ты», я тут один, не надо мне «выкать». О нет, пожалуйста, забудьте о моем звании, или мне придется сбежать! Не надо этого трепетного почитания, я не божество. Во-вторых, не такой уж и легендарный.

В голове у Степана меж тем пронеслись мысли о том, почему же тогда герой шел пешком, один, такой обычный и…

Вереницу мыслей прервал тихий смешок и голос Алена:

– Потому что я сбежал из госпиталя и не хотел привлекать к себе внимание. Я сбежал от отряда сопровождения, почетного императорского караула. Терпеть не могу этот почет и вычурность. Я военный – зачем оно мне? О, эти вопросы необязательно вслух задавать – на ваших лицах все живо написано.

Нет, просто не верилось, что один из трех монстров во плоти – вот этот хрупкий юноша!

– А почему ты из армии ушел? – наивно спросила девочка.

– А что там делать после войны-то? – пожал плечами юноша. – Моих братьев больше нет, я совсем один. Я и так подзадержался, в госпитале почти полгода пролежал.

– Ты был сильно ранен? – жалея парня, спросила Анжела.

Он отвел глаза и хотел промолчать, но Лика повисла на его руке и, доверчиво заглядывая в глаза, спросила:

– Тебя ранили мечом? Или магией?

– И мечом… и магией… и в самую душу, – вздохнул ветеран. – Не знаю даже, как жив остался. Растерял способности и силы. Кому я после этого в армии нужен?

Неугомонная девчушка, обняв парня за шею, снова запрыгнула ему на руки и вытащила из потайного кармана его жилетки необычайно красивую свирель – черную с серебром.

– Ой! – радостно взвизгнула девочка и протянула юноше свирель. – Сыграй для меня! Ну пожалуйста!

Парень взял в руки флейту и, виновато улыбнувшись, покачал головой.

– Нет, – очень мягко сказал он. – Я грустно играю. Тебе не понравится.

– Грустно – это как? – удивилась девочка. – Плохо, что ли? Как наши мальчишки балуются?

– Как ваши мальчишки, – согласился Ален.

– Я тебе не верю, – насупилась девочка.

Мать снова попыталась урезонить дочку, но та взбунтовалась. И Ален сдался. Поднявшись из-за стола, он снял высокие, до локтей, перчатки и приложил к губам свирель. Та ожила…

Печальная мелодия разлилась по дому. В этой музыке было все. Мечта о свободе, зеленые просторы империи, невыразимая словами любовь и боль. Там была безмолвная, усталая печаль, смерть друзей, страшная смерть всех, кого когда-либо любил. Кровь сотен тысяч врагов, таких же, как и ты, на твоих руках и боль, боль, боль…

Степан внезапно почувствовал, что по лицу его текут слезы. Он не плакал уже много лет. Свирель пела о любви. О любви раздавленной, утопленной в крови, смерти…

Мелодия закончилась высокой нотой, и маг отнял свирель от губ. Опустив голову, он прошептал:

– Простите…

Не мог он быть Белым командиром. Не мог. Хотя бы потому, что слишком молод! Плачущая Анжела вскочила и обняла юношу. Тот не шелохнулся, а Степан вдруг увидел, какие у парня тонкие и изящные, как у эльфа, руки. Их изящество не портили даже частые шрамы.

– Сколько же ты пережил, сыночек… – шептала сквозь слезы женщина, лаская юношу, словно мать.

Степан увел жену и на удивление молчаливую дочку и спустя несколько минут вернулся к гостю.

– Жена с дочкой вместе легли, – сказал он.

Маг отмахнулся от предложенной кровати и, ворча, что может ночевать под открытым небом, а лучше при этом еще и у огня, лег у предварительно разожженного камина. Сам Степан, с трудом представляя, как можно летом спать у камина, расположился на софе у стены. Уснули почти мгновенно – оба устали за день.

Глубокой ночью Степан проснулся, будто от толчка. Он так до конца и не понял, что его разбудило. Паренек, спящий у камина, тихо застонал. Степан приподнялся, пытаясь разглядеть его лицо в отблесках тлеющих углей.

– Не надо… – простонал Ален во сне. – Анжей, прикажи отступать… Это же личи!.. – Он сжал кулаки и судорожно дернулся.

Степан поднялся и, подойдя к Алену, осторожно потряс его за плечо.

– Личи… – Ужас отчетливо слышался в его голосе. Он не просыпался. – Нам не выстоять… Шестьсот личей… Анжей… м-м-м… – с горечью застонал Белый командор.

– Ален! – Степан чуть встряхнул юношу.

Тот проснулся, схватив Степана за плечи, лицо исказилось страшной, нечеловеческой мукой. Маг смотрел прямо в глаза селянину, и его прошиб холодный пот – никогда еще он не видел такого взгляда! Из этих глаз глядела смерть.