Ян Ирвин - Врата трех миров Страница 2

— Останови их, Надирил!

— Это деяние вернется к тебе, Иггур, и будет тебя преследовать, — сказал Надирил. — Она…

— Ну же! — заорал Иггур на Ксару.

— Я больше не намерена творить зло, — тихо произнесла Малиена, — даже если результатом его явится величайшее благо. Ксара, опусти лук.

Тензор опустил ноги с носилок и с большим трудом поднялся. Теперь он был тощий, как скелет, от него остались кожа да кости. Он так и не оправился от удара, который Рульк нанес ему прошлым летом в Катадзе.

— Это наш шанс, — скрипучим голосом сказал Тензор. — Шанс, посланный за мои мучения! Какое же зло совершили мои предки, что я должен так страдать? Ты отдашь приказ, Малиена?

— Нет! — прошептала она, и на ее щеки упало две слезинки, которые тут же замерзли и засверкали, как хрусталь.

— Ты всегда была верной, — сказал Тензор, ухватившись за нее. С трудом удерживаясь на ногах, он сделал шаг по направлению к Ксаре, потом еще один. Он двигался, размахивая руками, как угрюмый жнец.

Ксара смотрела на него с ужасом. В одной руке, повисшей вдоль тела, у нее был длинный лук, а в другой — стрела с красным оперением. В последний момент девушка попыталась спрятать руки за спину, но взгляд Тензора парализовал ее.

Тензор выхватил у нее лук и стрелу. Затем, приложив стрелу, натянул тетиву. Лиан хотел было помешать ему, но в этот миг огромная нога Баситора ударила его в спину, пригвоздив к земле. Руки и ноги Лиана били по снегу, как будто он плыл, но сапог Баситора удерживал его на месте.

— Прости, Карана, — очень мягко вымолвил Тензор.

— Стреляй же, черт тебя побери! — закричал Иггур. Его била дрожь, и у него сильно тряслась голова.

Рыжие волосы Караны, освещенные сиянием из башни, вспыхнули огнем. Ее лицо на их фоне казалось белой мишенью, Лиан не сомневался, что Тензор с такого расстояния сможет попасть ей в глаз. Тензор еще не выпустил стрелу, а Лиан уже видел, как она летит прямо к красивому лицу Караны, пронзает ее череп, и девушка падает вниз, вниз, на камни на дне ущелья.

— Нет! — завопил Лиан всем своим существом, посылая свою любовь и ужас через горы и долины, пытаясь найти контакт, который Карана закрыла всего лишь несколько дней тому назад, чтобы передать девушке мысли.

Этот леденящий вопль прозвучал так громко, что собравшиеся заткнули уши. Извернувшись, Лиан впился зубами в икру Баситора. Тот с криком отскочил назад. Тензор даже не вздрогнул. Он выпрямился и, прицелившись, выпустил стрелу.

В это мгновение машина вновь неожиданно накренилась. Затрепетав в воздухе, она камнем полетела вниз. Рульк проделывал какие-то движения руками. Машина резко остановилась, описала круг и направилась обратно к Каркарону, кренясь, как яхта, которая тонет. Караны на ней видно не было.

Рульку почти удалось взять механизм под контроль, но тут машина снова задрожала и заскользила вниз, прямо к скалистому утесу.

Лиан затаил дыхание.

Рульк отчаянно боролся, и ему удалось справиться с управлением всего за какой-нибудь миг до столкновения со скалой. Машина начала медленно набирать высоту.

— Мы добились своего! — воскликнул Иггур. — Рульк ослабел! Ну что, теперь ты отважишься использовать против него силу? — насмешливо обратился он к Мендарку.

Мендарк заколебался, потом произнес:

— Да, да! Вместе!

Они вытянули руки. Вспыхнул красный и синий огонь, разноцветными лентами змеясь по ночному небу. Аркимы выстрелили одновременно. Дюжина стрел понеслась к цели, но вокруг машины Рулька мгновенно образовался опаловый сфероид. Огненные удары вернулись к аркимам обратно, угрожая теперь им самим и превращая тающий снег в кусочки стекла. Стрелы ударялись об опаловый барьер и, не причинив механизму Рулька вреда, отскакивали от него.

— Вот и поделом! — ликовал Тензор. — В следующий раз не будет таким смелым!

Мендарк соображал быстрее.

— Ты дурак, Тензор, — сказал он уныло. — Рульк использует против нас нашу же силу. Его машина защищена от любого воздействия, которое мы можем на нее оказать, а я был еще большим дураком, когда полагал, что это не так.

Машина выровнялась и повисла в воздухе над разрушенным выступом башни. Протянув руку, Рульк поднял в воздух Карану и показал своим врагам. Она все еще была жива! Он вызывающе расхохотался, и машина скользнула в башню, как черное яйцо — в свое гнездо. Когда она опускалась, стены башни выгнулись наружу, как будто это удав заглатывал цыпленка. Вновь появилось призрачное красное сияние.

— Что это было? — спросила Таллия.

— Запугивание, — ответил Иггур. — Возможно, он не готов.

— Он готов! — возразил Шанд.

Темная луна поднялась выше, и теперь неровный лунный свет заливал сцену внизу. Союзники стояли на вершине утеса, имевшего форму чаши. Прямо перед ним был небольшой амфитеатр, высеченный в скале. Его нижний край представлял собой крутую лестницу, которая сужалась книзу, переходя в тропинку, петлявшую вдоль острого гребня утеса. Склоны утеса были очень крутыми, а местами — отвесными. На этой тропинке двое едва ли могли встать рядом, и во время ветра и дождя она была не менее опасна, чем когда ее покрывал лед, поскольку под ней с обеих сторон открывалась огромная пропасть. Извилистая тропинка шла вниз, потом возвращалась наверх и там уже расширялась и заканчивалась длинной узкой лестницей, которая вела к площадке перед медными и железными воротами самого Каркарона.

Когда-то Каркарон был уродливой башней, которая приютилась на самой недоступной части утеса. Рядом с ней был устроен и огорожен каменной стеной большой двор. Башня была построена из серовато-фиолетового габбро, гладкого, как стекло. Ее стены покрывало множество металлических стержней, крюков, стекловидных шаров и опаловых выступов — словом, башня походила на морского ежа. Крыша когда-то представляла собой остроконечный шлем из меди и зеленого сланца, однако сейчас сланцевые плиты валялись на склонах утеса, а остатки медных пластин свисали с башни, как металлические лепестки. Башня и раньше не радовала глаз гармонией и изяществом пропорций, но сейчас, с полуразрушенной крышей, деформированными стенами, которые, казалось, начали плавиться, она выглядела чудовищно.

Красный свет сменился жутковатым свечением. Подул холодный ветер, и все перешли под укрытие арены. Лиан остался лежать на снегу. Если бы его ярость могла превратиться в оружие, оно было бы направлено против Иггура и Тензора. У Лиана нестерпимо болели ноги, но он не обращал на боль внимания. Карана жива! Он должен вызволить ее. Лиан знал, что она бы для него сделала то же самое.