Лэйни Тейлор - Сны богов и монстров (ЛП) Страница 2

Нет, пожалуй, подобного она еще не слышала. Элиза невольно засмеялась. Морган Тот, ее вечный соперник и заклятый враг, и губы у него… действительно… Впору присниться кошмару.

Однако к ее делам он не имеет ни малейшего отношения.

Она попросила:

– Давай о чем-нибудь другом. Не хочу об этом.

– Об «этом»? – переспросил Габриэль, весь такой простодушный.

– Серьезно, правда.

– Ну, ладно.

Еще немного мороженого. Еще немного молчания. Повисшие в воздухе незаданные вопросы.

– В детстве мне тоже снились кошмары, – сказал Габриэль. – Целый год. Часто. Вся семья жила как на пороховой бочке. Я боялся засыпать. Чего только не делал. Даже пробовал кого-то задобрить. Обещал отдать любимые игрушки, лакомства. Однажды якобы предлагал взамен себя родного брата. Я этого не помню, но он клянется.

– Кому отдать?

– Им. Которые из снов.

Им.

Вспышка надежды. Идиотской надежды.

У Элизы тоже имелись они. Разумом она понимала, что это всего лишь порождения ее мозга, не существующие вне его пределов. Однако, приходя в себя после кошмара, трудно сохранять рассудительность.

Все же она переспросила:

– Им?

И испугалась собственного вопроса. Ведь если она не хочет обсуждать свои проблемы, не стоит совать нос в чужие. Уж это-то правило она усвоила давно: не спрашивай, и тебя не спросят.

Габриэль пожал плечами:

– Чудовищам.

Он произнес это таким тоном, что Элиза сразу потеряла интерес. Те, кто упоминал о чудовищах так отстраненно, явно никогда не сталкивались с персонажами из ее снов.

– Ты убегаешь, а тебя преследуют. Такое многим снится.

Элиза прихлебывала чай, заедала ночной кошмар мороженым, кивала в нужных местах, но не особенно вслушивалась в то, что говорит Габриэль. Все написанное по данной теме она проштудировала давным-давно. Не помогало раньше – не поможет и теперь.

– Кошмары – отражение наших подсознательных страхов. Время от времени случается с каждым.

Габриэль подвел итог размеренным, ровным тоном, словно ментор, разъясняющий ученику сложную задачу.

Ей очень хотелось сказать: «Точно. И буквально каждому в семилетнем возрасте ставят кардиостимулятор, поскольку «отражение подсознательных страхов» спровоцировало сердечную аритмию. Сплошь и рядом». Однако она промолчала: слишком это напоминало бы перемывание косточек на вечеринке:

– Говорят, что Элизе Джонс в семь лет поставили кардиостимулятор, – так ее замучили ночные кошмары, слышали?

– Правда, что ли? С ума сойти!

Она спросила:

– И что с твоими чудовищами? Чем дело кончилось?

– О, они переключились на моего брата, а меня оставили в покое. В Михайлов день я подношу им жертвенного агнца – небольшая плата за спокойный сон, верно?

Элиза засмеялась:

– И где же ты берешь этих… агнцев?

– Есть такая ферма в Мэриленде. Сертифицированные животные для жертвоприношений. Козлята. Или ягнята, по желанию клиента.

– А почему в Михайлов день?

– А почему нет?

Элиза на мгновение ощутила теплую волну признательности: Габриэль не пытался залезть ей в душу, а мороженое, чай и даже раздражающая «научная» болтовня облегчали выход из кошмара. Она засмеялась – засмеялась не притворно, на самом деле.

И тут на столе завибрировал ее сотовый.

Кому она понадобилась в четыре утра? Элиза протянула руку за телефоном…

…увидела номер на экране и уронила аппарат – или просто отбросила? Телефон ударился о шкаф и полетел на пол. Секунду она надеялась, что разбила его. Аппарат лежал на полу и молчал. Мертвый?

А потом снова зажужжал.

Жалела ли она когда-нибудь раньше, что не сумела разгрохать собственный телефон?

Это же просто номер. Просто цифры. Даже не имя. Имя не высветилось, поскольку Элиза не вносила его в память сим-карты. И, пока не увидела этот номер на экране, даже не осознавала, что все еще помнит его. Как будто он сопровождал ее в течение всей жизни после… после побега. Внутренности немедленно скрутило спазмом. Точно как прежде. Ничего не изменилось, ничего.

Габриэль наклонился за телефоном.

Она чуть не крикнула: не прикасайся! Бессмысленно. Когда Габриэль протянул ей аппарат, она не пошевелилась, и он просто положил телефон на стол. Тот по-прежнему вибрировал. Ей звонили.

Элиза смотрела на экран остановившимся взглядом. Как ее нашли? Она поменяла имя. Исчезла. Или они не теряли беглянку из виду ни на мгновенье и все это время просто наблюдали? Эта мысль привела ее в ужас. Неужели годы свободы были просто иллюзией?

Жужжание прекратилось. Включился автоответчик, и сердце вновь застучало как бешеное: кровь дикими толчками летела по жилам. Кто это? Сестра? Один из «дядюшек»?

Мать?

Кто бы ни был. Если они оставят голосовое сообщение, осмелится ли она его прослушать? Мысль едва успела мелькнуть в голове, когда телефон издал другой сигнал: пришла эсэмэска.

«Включи телевизор».

Что?

Элиза растерянно моргнула. При чем здесь телевизор? Зачем его включать? У нее и телевизора нет!

Габриэль внимательно ее разглядывал. И тут раздался первый вопль. Элиза подскочила, едва не опрокинув стул. Откуда-то с улицы донесся долгий, неразборчивый вой. Или это в доме? Слишком громко. Точно, в здании. Вот еще. Что творится, черт возьми? Кричат люди… Шок? Радость? Страх?

А затем затрезвонил телефон Габриэля, а на телефон Элизы пришла целая серия сообщений: жжж, жжж, жжж, жжж. От друзей, включая Таджа, который находился сейчас в Лондоне, от Кэтрин, которая была в южноафриканской экспедиции. Текст был разным, но все сообщения сводились к одному: включи ТВ.

Ты смотришь?

Проснись. ТВ. Немедленно.

Все сообщения, кроме одного, последнего. Прочтя его, Элиза захотела свернуться в позе эмбриона и отключиться.

Возвращайся домой. Мы тебя прощаем.

2

Пришествие

Среди бела дня, в пятницу, в небе над Узбекистаном. Первый раз их заметили в Самарканде, древнем городе, расположенном на древнем Шелковом пути. Там съемочной группе агентства новостей удалось сделать первые снимки пришельцев.

Ангелы.

Ряд за рядом, фаланга за фалангой – легко пересчитать. Безупречный строй, двадцать отрядов по пятьдесят ангелов в каждом: тысяча. Они летели на запад, порой так низко над землей, что стоящие на крышах и вдоль дорог люди видели, как колышутся на ветру знамена белого шелка, и слышали струнный перебор арф.