Олег Яковлев - Мартлет и Змей Страница 2

Крестьянин испуганно вжал голову в плечи, затем расхрабрился и, придумав новую патриотическую речь, более, по его мнению, уместную, промямлил:

– Дык я это… Да чтобы я, да супротив господина барона… Да здравствует наш благородный сэр Джон Бремер Теальский, да продлит милосердный Хранн его дни!

– Дарил, чтоб тебя! Да ты нынче прям в тюрягу-то просишься, кабы не я… Помер господин барон, мир его праху. Убит в Гортене мерзкими королевскими прихвостнями, понял?! Нынче Теалом владеет его светлость барон Танкред, запомни это, а то головы тебе не сносить. Эх, не будь я такой к тебе добрый сегодня…

Немытый крестьянин снял шапку, поднялся на козлах и низко поклонился в пояс, выражая признательность.

– Дык я это, – язык еле ворочался у него во рту, явно одеревенев от услышанного, – в долгу-то не останусь. Репы, лучка, мясца вяленого… Как через недельки полторы на рынок-то повезу, Джонни Хетчинсон, тебя точно не забуду, ты ж меня знаешь…

– Ну-ну… Двигай давай, некогда мне тут с тобой лясы точить. – Стражник сделал недвусмысленный знак алебардой в сторону ворот, требуя проезжать.

Крестьянин взялся за вожжи, и худая лошадка неторопливо потащила телегу в город. Уже проезжая мимо солдат, Дарил обернулся, точно вспомнив что-то:

– А бургомистр-то наш как, светлость ратушная, Штефан Фальк?

– Да никак. Шею себе сломал нечаянным образом на похоронах господина барона. А тебе зачем?

– Дык это, дело у меня одно к нему было – задолжал я малек, но раз ужо так, то, верно, оно и к лучшему…

Стражник Хетчинсон громко расхохотался. Стоявшие рядом его товарищи по службе также не остались в долгу.

– Эх, и удачливый же ты малый! Новый бургомистр Теала – сам господин Олаф, смотри, ему не задолжай! А то тоже споткнешься, как под ноги не гляди. Ха-ха-ха…

Дарил Грам вполголоса прикрикнул на лошадь, чтобы та пошла резвее, торопясь побыстрее скрыться от продолжающих гоготать во всю глотку стражников.

Телега, громыхая, двигалась по центральной улице Теала, которую городские жители раньше гордо величали «Королевской», а нынче, в духе последних событий, переименовали в «Свободную». Впрочем, от изменения названия шире она не стала – свободно проехать по мостовой по-прежнему было возможно лишь двум телегам в ряд или четырем-пяти всадникам, если потесниться. Не доезжая до рыночной площади, Дарил Грам повернул на Можжевельную улицу, решив сделать небольшой крюк до Кожевенной, резонно рассудив, что не стоит лишний раз появляться в центре, где, скорее всего, сейчас битком набито баронских солдат. Подозревать его вряд ли станут, но вот схватить «для острастки» вполне могут, если не проявлять должной осторожности. Множество агентов прокололись как раз на обыкновенной глупости и излишней самоуверенности, а не на вражеских доносах.

Впрочем, заглянуть на площадь и, по возможности, узнать среди повешенных «изменников» верных слуг его величества все же стоило, но позже, когда его основная миссия будет выполнена точно и в срок. А для этого необходимо было появиться в нужном месте в указанный час, который наступит уже очень скоро. Впрочем, пока еще времени у него хватало.

Телега въехала во двор грязного трактира, остановившись под самой вывеской, на которой красовалась наполовину стершаяся надпись «Бритый Гном», а ниже – прибитая доска с грубо намалеванным рисунком какой-то морды. Хозяин трактира, старый пройдоха Кром Бреггер, утверждал, что это настоящий рисунок гнома с натуры, сделанный им самим сразу после того, как оный гном заложил при игре в кости свою бороду, затем проигрался в хлам и был вынужден дать себя обрить. Впрочем, в этот рассказ, ставший одной из главных баек трактира, мало кто верил. Во-первых, попробуй-ка найди настоящего гнома на Кожевенной улице, во-вторых, с трудом верится, что гном позволил добровольно себя обрить, а в-третьих, Кром совсем не умеет рисовать, об этом весь Теал знает.

– Здорово живешь, Кром! – Дарил пересек наполненный посетителями зал и бросил пару медяков на липкую от пролитого эля трактирную стойку перед хозяином. – Как насчет комнаты для старого друга?

– В чащу таких друзей, – совсем не по-приятельски отозвался тот. – Грам, ты из какой дыры выполз, никак полгода носа не показывал?!

– Огороды, старина Кром, что ж делать-то? Сею, подвязываю, поливаю, собираю – все как обычно. Это ты тут сиднем сидишь, денежки с нас сшибаешь, а овоща сочного кто растить будет? Опять же я…

– Ах, значит, ты полагаешь, я тут харчи проедаю?! – возмутился трактирщик. – Сам ты бездельник, чтоб тебя. С мое б попахал…

Бородач примирительно улыбнулся широченной улыбкой – показались неухоженные гнилые зубы:

– Ну ладно, что ты завелся? Будет тебе брехать-то на посетителей… Жена как? Дети?

– Здоровы все. Твоя что?

– Да что моя – дома оставил, как и всегда. Не женское дело по трактирам ходить, а то еще увидит меня здесь с какой-нибудь бабой…

Кром сперва заулыбался во весь рот, затем разразился хохотом. Дарил тоже хохотнул, для компании.

– Тебе эля или покрепче чего? – Трактирщик наконец обратил внимание на деньги, лежавшие перед ним.

– Да не-е, устал я сегодня, – ответил Грам. – Дай лучше ключ от чердака, знаю, он у тебя завсегда пустует. Поживу у тебя с недельку.

– Лады, оставлю за тобой чердак. Но двух медных тенриев нынче за него мало, давай три.

– С какого это раза?

– А не твое дело, попробуй дешевле найди, – насупился трактирщик, затем тихо добавил, чтобы никто из посетителей не услышал: – Ладно, только для тебя за два… – и протянул ржавый ключ. – Налог мне подняли, вот цены-то и растут…

– Когда подняли? – поинтересовался Дарил. – Только тебе или всем?

– Да я сначала тоже думал, что одному мне… Но нет, похоже, что всем. И не только трактирам, но и постоялым дворам тоже, и мастеровым. Как все случилось, мы поначалу-то думали, что снизят налог, раз королевскую пошлину отменили, ан нет, вот оно как вышло-то боком.

– А что господин барон? Али не защитит?

– А что он сделает, коли брат родной городом заправляет? Скотина ненасытная… – Тут Кром зажал рот рукой, поняв, что сболтнул лишнего. – Иди уже спать, Грам! Сами тут как-нибудь разберемся, без советчиков…

– Да я что, я спросил только.

Дарил торопливо зашагал к лестнице, ведущей на второй этаж и далее на чердак, где располагались привычные для него покои. В прошлом он уже не раз останавливался здесь.

В маленькой чердачной комнате все осталось таким же, как и полгода назад, когда у него в последний раз были дела в Теале. Низкий потолок, расположенный под крутым углом, достаточно большое круглое окно с противоположной от двери стороны – впору человеку пролезть, нехитрая обстановка: кровать да стол. На кровати – рваный соломенный тюфяк. Ни одеял, ни пуховых подушек на чердачную комнату не полагалось, дабы паразитов не разводить; о перине можно было даже и не мечтать. Впрочем, убрано в комнатке было чисто, и на том спасибо.