Виталий Горелкин - Рождение Темного Страница 2

Да и сам сон начал потихоньку превращаться из отдыха в пытку. Вместо нормальных сновидений я будто проваливался в багрово-огненную бездну. Ничего такого конкретного, за что можно было бы зацепиться для анализа, в моих снах не было. Оставалось только гнетущее чувство тошноты, словно меня всю ночь раскручивали на центрифуге. Ох, боюсь – подцепил какой-то вирус. Удивляюсь, как этого еще раньше не произошло, ведь у меня нет иммунитета к местным болезням. А если вспомнить случай в лодке?

С острова, на который нас выбросил таинственный портал из гномьих шахт, наша лодка отчалила от берега сразу после восхода. Большая вода всегда меня манила, на нее был готов смотреть часами. Я расположился на корме и решил немного полюбоваться морем, но насладиться прекрасным видом не успел. Веселые солнечные блики на мгновенье ослепили меня, а потом весь мир изменился. На него будто легла желто-красная паутина, превратив окружающее пространство в блеклые декорации реальности. Я пытался проморгаться, но не мог избавиться от заполонивших мое зрение линий. Куда бы не посмотрел, они постоянно плыли перед моими глазами, изменяясь и свиваясь в причудливые узоры. Я прекратил дышать, почувствовав, что приближаюсь к порогу величайшего в моей жизни открытия. Но не хватило самой малости, после следующей порции ярких вспышек на воде у меня резко сжало горло и сознание отключилось.

Когда очнулся, долго не мог понять, что со мной произошло и почему у всех такие озабоченные лица. Особенно у Снурри, обошедшегося без своих обычных шуточек. Тогда я приказал себе выбросить это из головы, а видимо зря, не того боялся. Чего испугался? Да того, что если судить по симптомам приступа, мне можно уже сейчас паковать чемоданы и готовиться к переселению в мир иной. Но не на другую планету, а в ад или рай. Хотя, судя по последнему году жизни, ждать меня будут только под землей. С эпилепсией долго не протянешь. А как еще можно трактовать судороги, вызванные яркими вспышками? Даже без медицинского образования с такими признаками можно с уверенностью поставить неутешительный диагноз.

Так думал тогда. Наверное, я все же поспешил с выводами. Точно, эпилепсия тут не причем, скорее всего это случилось от перенапряжения. Сколько перед этим энергии прошло через меня! Океан, не меньше. Если верить Хардену, такое по силам только волшебникам ранга архимага, но большому эрудиту веры особой не было, он постоянно говорил всем, что я великий маг и скоро заткну за пояс знаменитых чародеев древности. Врет, конечно, но немного приятно.

С того самого случая мир еще несколько раз одевался в желто-красную паутину, но сознания я больше не терял. Это вселяло определенные надежды. Главное, чтобы эти черточки в глазах окончательно исчезли. Словами не передать, как они мешают колдовать, так и норовят влезть и разрушить правильно построенное плетение. Так и угробиться можно. Именно из-за этого решил повременить с введением в мой распорядок ежедневных тренировок.

Крепко задумавшись, я механически переставлял ноги и перестал наблюдать за окружающим миром. В себя пришел после того, как усилившийся ветер кинул мне в лицо пригоршню снега. Блин, вот и накаркал. Еще немного и начнется настоящая метель. Я ускорил шаг и догнал Снурвальда.

– Нам нужно найти укрытие, – сказал я и указал рукой в затянутое низкими тучами небо.

– Знаю, – ответил наемник. – Я с утра немного изменил маршрут, скоро мы должны выйти к старой крепости.

– А ты не ошибешься с направлением? – все-таки ориентироваться в такой местности, практически лишенной примет, даже для выросшего здесь человека почти невыполнимая задача.

– Нет, приведу вас точно туда. Еще когда небо было чистое, я попросил Онира крепко запомнить нужное направление, теперь он меня сразу поправляет, стоит хоть немного сбиться, – наемник остановился и громко, перекрывая нарастающий шум ветра, крикнул гному. – Дружище, я правильно иду?

Онир утвердительно потряс головой, отчего с его бороды осыпалась начавшаяся собираться наледь. Я позавидовал его пышной растительности на лице, у меня после встречи в лесу с демоном волосы на щеках отказывались расти. А с ними было бы теплее.

– Как я придумал, здорово, да? – похвалился Снурри. – Да за такую идею, использовать гномов в качестве путеводной звезды, мне только в султанате отсыпят полный кошель золота.

– Ты сначала приведи нас туда, а потом уж считай монеты, – живой компас недоверчиво хмыкнул и шумно высморкался, показав свое отношение к прожекту наемника.

Недавно мне казалось, что в подземельях у гномов было холодно. Наивный, я тогда не знал каково это попасть в метель без зимней одежды. Мы шли плотной толпой, видимость была низкой и существовала реальная опасность потеряться. Даже Харден перестал бравировать своей морозостойкостью и теперь кутался в свои тряпки, только по недоразумению называвшиеся одеждой. Да и остальные были одеты не лучше. Все, что только было можно, мы потратили на то, чтобы как можно лучше утеплить себя. Впервые все были благодарны скаредности Ровена Митта, таскавшего с собой ворох тряпок. Наверное, именно так выглядели немцы под Сталинградом в сорок втором – грязные, обмороженные, так укутанные в ворох разной одежды и ткани, что становилось непонятно – мужчина это идет или женщина.

Ветер безостановочно дул в лицо, чтобы преодолевать его сопротивление приходилось низко сгибаться, чуть ли не по пояс. Подтаявший утром снег покрылся ледяной коркой, ноги постоянно скользили, и приходилось делать короткие шаги, чтобы не поскользнуться. Скорости, разумеется, такой способ передвижения не прибавлял. Первым не выдержал Ровен. В какой-то момент его покинули силы, он упал и больше не смог подняться.

– Онир, подожди, – прокричал Снурвальд идущему впереди отряда гному.

Подгорный житель медленно развернулся и, прижав ладонь к лицу, попытался рассмотреть через снежную круговерть причину остановки. Его борода и густые брови давно уже покрылись коркой льда, отчего гном стал похож на Деда Мороза. Но не на того добренького дедушку, которого я знал из детских сказок, а на беспощадного хозяина стужи и холода.

Онир, подталкиваемый в спину сильным ветром, подбежал к нам. С трудом мы подняли старика, ставшего неожиданно тяжелым для его телосложения. Снурвальд часто задышал на свои пальцы и, немного их согрев, просунул руку под отрез ткани, служившей Ровену Митту шарфом.

– Жив! – облегченно выдохнул наемник и громко крикнул, чтобы его слова мог расслышать напряженно прислушивающийся гном. – Он жив, просто потерял сознание.

Онир крепко сжал кулаки, обмотанные обрывками старых штанов. Он прекрасно понимал, что если мы не найдем в ближайшее время укрытия, то его старый друг умрет.