Оксана Демченко - Убить эльфа Страница 2

– Опять меньшая из тебя веревки вьет? – насмешливо уточнила соседка, подкатывая свою тележку и ставя рядом с бидоном Норы.

– Она приболела.

Мысленно Нора отчитала себя самым строгим образом. Причин злиться на соседку – никаких. Она и с сестренкой сидит, когда некому присмотреть. И на чай зовет, а печенье у неё вообще вкуснейшее, да еще с настоящей сгущенкой, не из концентратов, а из молока. И очередь по необходимости занимает. Советы дает не самые глупые. А только приторная – до тошноты. Ненастоящая. Объяснить точнее трудно, но не верить своему чутью – еще сложнее. Приходится терпеть, улыбаться и ругать себя тайком.

Нора закончила с первой частью самовоспитания – руганью – и старательно улыбнулась соседке. Получила в ответ десяток слащавых уверений, что выглядит прекрасно, по хозяйству управляется бесподобно и вообще растет хорошенькой на загляденье.

«Интересно, – нудно выталкивая новые слова благодарности, подумала Нора, – зачем врет? Ничего она мне не желает хорошего. Маме завидует. Киру вообще, кажется, ненавидит. И знает, что я это чувствую. Потому что сама – тоже не особенно проста. Только прикидывается эдакой дурочкой. Но чутье у неё тренированное. Может, вообще она ведьма-нелегалка… Силы особой не накопила, зато жадности и злобы имеется вдоволь.»

Нора замерла, потрясенная простотой и очевидностью идеи. Конечно, нелегалка! Откуда еще у неработающей соседки деньги и дорогущие деликатесы, вроде молока? Да и волос – рыжий. Говорят, все настоящие носительницы дара таковы. Или рыжие, или чернявые. И обязательно красивые, как настоящие актрисы. Вот хоть та же соседка. На неё даже в этой очереди заглядываются. Яркая, веселая, фигуристая, кашель к ней не липнет, кожа розовая, ровная…

Сама-то Нора уродилась странной, непохожей на привычный образ ведьмы. Волос у неё блекло-серый, словно вобравший в себя пепел и пыль сгоревшего леса. Глаза тоже неяркие, серые. Да и тощая она – как прутик. Нормальные ведьмы не такие. И характер у них шумный, и уверенности в себе на троих нормальных, и наглости на пятерых тихих, и везения… Взять хоть соседушку, чтоб она заткнулась хоть когда-нибудь! Беззлобное пожелание, как всегда, не подействовало.

– Ну-ну… Взяла мне номерок? Вот спасибо, умница, добрая душа! – соседка торопливо выхватила бирку и сунула в нагрудный карманчик, не забыв стрельнуть глазами в сторону рослого мастера с торфоразработок и поправить и без того глубоко и ровно открытый вырез кофточки. – Норка, хороший ты человек, хоть и ведьма. Ох, не пойдет это к пользе. Вчера ходила в Управу, записалась на отбор? Смотри, старше четырнадцати лет станешь – переростком сочтут! И не вырвешься из нашего Юльска. Тут и сдохнешь, как все мы. Нора неопределенно пожала плечами. Конечно, соседка во многом права.

Ей тринадцать, значит, сквозь пальцы ускользает непойманной золотой рыбкой последний шанс уехать. Точнее – сбежать. Оплатить свободу от Юльска рабским контрактом в корпусе ведьм, который и Лоррану не снился. Зато если подписать такой, появится право жить в нормальном городе, где можно почти каждый день видеть синее небо. Удастся подлечиться, окрепнуть. Юльск её уже прилично потрепал: астма имеется, экзема, конъюнктивит. Как у всех. И, как у всех, единственное, чего нет – это надежды вырваться из проклятого городка. Родного, некогда любимого. Ныне – мертвого и убивающего своих последних жителей изощренно и подло. День за днем, мучительно, неотступно.

Трудно поверить своей собственной памяти: восемь лет назад Юльск, считавшийся престижным дальним спутником столицы процветающей Энрэнийской провинции, был зеленым и благополучным. Милая старомодность архитектуры, тишина, отличный воздух и веселая чистая речушка Юла с прудами и заводями привлекали состоятельных людей, желающих отдохнуть от суеты мегаполиса.

Так было, пока бессчетные гектары старых болот не выкупили агенты концерна «Эгиш». Якобы под охотничий заказник. Местные жители радовались, ждали наплыва богатых гостей. Думали открыть пару-тройку новых гостиниц… Оказалось – все обман. Совершалась сделка исключительно ради разработки торфа. Сейчас, когда земли оскудели, он раскупается тепличными хозяйствами по немыслимой цене. И оттого осушили болота стремительно. По весьма достоверным слухам, действовали самым дешевым способом, без техники, зато с использованием запрещенных магических приемов. Не иначе, ведьмы-нелегалки потрудились. А может, и эльфы. С них станется, с пакостников.

Именно от магии вода ушла так глубоко, что высохли почти все колодцы в округе. Да что колодцы! Скважины иссякли. Говорливая речушка, давшая название городу, превратилась в звонкое сухое русло, окончательно и безвозвратно мертвое, растрескавшееся твердыми, как камень, илистыми пластинами.

Первыми, еще до того, как стали заметны признаки беды, Юльск покинули наиболее зажиточные горожане. Они, денежные и расчетливые, владели информацией. И успели сбежать вовремя, даже продали свои участки без больших потерь. С их отъездом закрылись магазины, опустели школы, переместились в более уютные края офисы, следуя за своими хозяевами.

Остались лишь те, кто не догадался продать землю, когда на ней еще росла трава. И не сбежал позже, бросив все.

Трава быстро высохла. Испарились и призрачные надежды выбраться из ловушки, в которой оказались остатки населения Юльска. Уехать невозможно – нет денег. Заработать негде – нет мест.

«И тогда концерн «Эгиш» купил всех нас подешевке, – усмехнулась Нора. За треть той суммы, которую можно считать достойной оплатой, люди соглашаются, не разгибаясь вкалывать от зари до зари, без отпусков, с одним выходным в неделю…»

– Норка! Не стой столбом, непутевая, двигайся. Ох, горазда ты попусту мечтать, – возмутилась соседка, уже перетащившая и свою тележку, и бидон. – Небось, опять про Лоррана. Жить надо проще. О насущном думать. Сказано тебе, строевым шагом топай на отбор! Сама отсюда вырвешься и сестру вытащишь. Не глупи. Да, жизнь у зарегистрированных ведьм не сахарная, работа трудная и опасная. Только где угодно будет лучше, чем в этом дыму. Поверь.

– А мама?

– Дура! Если тебя сочтут годной, родне предоставят право переезда и казенную комнату. Прошение отпишешь, похлопочешь с полгодика, кому надо поклонишься, кого следует напугаешь своим ведьмовством или пообещаешь добро вспомнить позже – и все дела.

– Не умею я просить.

– Да, для ведьмы ты не слишком характером годна, – вполне искренне усмехнулась соседка. – Норка, подумай о сестре. Притерпишься.

– Может, и притерплюсь.

– Наглость – первое счастье. И не кривись, хватит сопли распускать, оплакивая свое розовое детство. В Юльске нет уже давно ничего розового, здесь только пепел и вонь. Очнись!