Пэт Ходжилл - Связанные кровью Страница 2

Рандирок понаблюдал за их борьбой с пассивным сопротивлением своего дома, затем развернулся и ушёл, безмолвно и беспрепятственно. Укутавшись в капюшоны своих верховых курток и изо всех сил стараясь быть невидимками, вслед за ним по пятам скользнули два кадета.

Глава I

Поминая мёртвых

Канун осени

120-й день лета

Ночной ветер свистел вниз по лестничным колодцам, принося с собой вкус дождя, и гобелены шелестели на холодных, каменных стенах нижнего зала старого замка, судорожными дуновениями выдыхая в ответ своё затхлое дыхание. Вытканные лица беспокойно шевелились в мерцающем свете факела, здесь искривилась тонкая губа, там нахмурилась бровь. Глаза, так много бдительных глаз, большинство — серебряно-серые, характерные для их дома. Даже если человеку на посмертном знамени не повезло умереть в одежде не того оттенка, ремесленники кендары каким-то образом смешивали нити для получения нужного цвета. Результат их труда, как всегда, был нервирующе эффектным. Из тряпок мертвецов, разваливающихся на части нить за нитью, они создали иллюзии жизни, которые шептали взад и вперёд, от одного лица к другому:

… он может… он не может… он может… он не может…

Торисен Чёрный Лорд расхаживал под неодобрительным пристальным взглядом своих предков, рассматривая их ряды с чем-то вроде отчаянья. За исключением его измученного выражения, его изящное лицо копировало лучших из тех, кто смотрел на него. Кроме того, чтобы почтить нынешнюю дату, он облачился в свой последний потёртый парадный мундир и двигался в нём словно кошка в своей шкуре, бессознательно гибко. И даже если костюм стал чуть посвободней в талии, ну, это было очень тяжелое лето, и только его слуга Бурр видел его голым, чтобы заметить растущие тени между рёбрами.

Наступает зима, думал он с невольной дрожью, а Больший Урожай погиб. Как я прокормлю своих людей?

Но эти тоже были из его дома. И не важно, что все они умерли задолго до его рождения и, можно сказать, прожили всю жизнь почти в другом мире, до долгих лет хаоса, последовавших за падением Серого Лорда Ганта. Дважды с тех пор, как он стал Верховным Лордом Кенцирата и, в этой связи, Лордом Норф, Торисен поминал вслух их имена в Канун Осени, чтобы память о них жила внутри их дома. Правда, в этом ему помогали старшие кендары вроде Харна Удава, современники его отца, Ганта, и его бывший учитель, Адрик, Лорд Ардет. И даже при этом, здесь были зияющие бреши: выцветающие черты, которым никто из ныне живущих не смог найти имена, и другие лица, расплывшиеся до неузнаваемости. Влажный камень и безмолвные столетия не щадили уток и основу ткани, особенно, когда они больше не были привязаны к имени.

К тому же, Харн рассказал ему то немногое, что знал, о губительном пожаре, случившемся здесь в ту ночь, когда умер дед Торисена Верховный Лорд Геррант, когда пламя со странной избирательностью уничтожало посмертные знамёна.

А прошлой весной его сестра Джейм каким-то образом выбила наружу громадную карту-витраж в Покоях Верховного Совета двумя этажами выше, и из-за этого большинство сохранившихся знамён высосало в ночь потоком воздуха.

Те, пред которыми он сейчас стоял, были выжившими в этих двух катастрофах. В противном случае, они должны были покрывать стены слоем толщиной в фут или больше, старейшие спрессовались вместе, простираясь в прошлое до самого прибытия Кенцирата в Ратиллиен, где-то три тысячелетия назад.

И всё же, как же их здесь было много: лица без имён, имена без лиц.

Традиционно, кенциры больше доверяли своей хорошо тренированной памяти, чем рукописному слову; соответственно, в распоряжении Торисена не было никаких других записей истории его дома, кроме её фрагментов, нашедших место в рассказах и песнях.

Мастер НорфВерховный Лорд КенциратаГордым он был человекомВласть он имел и знанияГлубже, чем Море ЗвёздНо боялся он смерти…

Никто, никогда, не забудет Герридона и его сестру-консорта Джеймсиль Плетущую Мечты или сделку, которую он заключил с Тёмным Порогом[3], чтобы заполучить своё драгоценное, пусть и увядающее, бессмертие. Странно было думать об этом, но если песни не лгали, то он всё ещё таился по ту сторону Барьера, в последнем из сотен падших миров, в своём чудовищном доме, пережёвывая горькую, бессмертную шелуху своей жизни, ожидая… чего? Никто не знал. Возможно пришествия Тир-Ридана, тех трёх кенцир, каждый из которых будет воплощением одного из лиц их трехликого бога: сотворение, охранение и разрушение. Несмотря ни на что, некоторые всё ещё надеялись на их проявление, особенно сейчас, когда дом Верховного Лорда почти вымер. Но нет, их бог оставил их почти сразу после того, как собрал Три Народа вместе и поручил им безнадёжную задачу по борьбе с Тенями.

— Мы здесь сами по себе, — сказал Торисен наблюдающим лицам. Странно, некоторые из них, казалось, слушали и отвечали ему едва заметным, печальным изменением своих лиц, когда их касался свет факела, который он нёс. Работа кендар была и в самом деле изумительной, или же его, в конце концов, нагнало постоянное недосыпание. — Прошло уже так много времени с тех пор, как Тени угрожали нам в последний раз, и без этой, объединяющей нас угрозы, мы идём ко дну, разваливаемся на части.

По крайней мере, так он чувствовал самого себя.

Некоторые говорили, что честь его дома пала вместе с Герридоном, оставив тех, кто бежал через Барьер в этот новый мир без истинной власти. И всё же Норфы продолжали править, пока Серый Лорд Гант не обезумил после резни, в которой погибла женская часть его семьи, породил ещё большую бойню в Белых Холмах, пытаясь отомстить за них, и, наконец, был лишён своего титула и отправился в изгнание в Призрачные Земли.

Там родились его дети близнецы.

Там он изгнал прочь свою дочь Джейм, когда она оказалась шаниром, одним из Старой Крови, которых он ненавидел больше всего на свете.

В своём растущем безумии он должен был в конечном итоге убить своего сына, если бы Торисен не получил одобрение гарнизона на побег. Но действительно ли такое разрешение и в самом деле пересилило власть его отца и лорда?

Если Герридон запятнал честь Норфов, а Гант почти уничтожил то, что осталось от его дома, то как его сын мог вообще что-нибудь унаследовать?

Ты и не мог, глумился хрип его отца, всё тот же слишком знакомый голос за закрытой дверью замка в Призрачных Землях, в котором он вырос и который всё ещё был его образом души. Как Верховный Лорд, ты поклялся защищать людей этого дома, живых или мёртвых, а ты даже не можешь вспомнить их имена.