Ярослав Веров - Двойники Страница 2

Вор казался спокойным дядькой, рубашки не снимал даже на пляже, чтобы не было видно татуировок. Шулеры, как положено, сперва дали им выиграть. Потом начался беспредел.

Григорий уже видел, что за игра пошла. Если ты попал в такую передрягу, остается тебе только одно — плюнуть на проигрыш и выйти из игры, потому что, если будешь упираться, вообще без штанов останешься. Он и готов был выйти. Но решил этого не делать: в глазах партнера он разглядел столько смерти, что ему даже стало его жаль. И жаль шулеров, их будущее ему уже было хорошо видно: этот клиент обоих прирежет, из справедливости.

Поэтому, после очередного розыгрыша, сдав карты и оставшись на прикупе, Григорий поднялся и со словами «отлить пора, мужики», шагнул вперед. Но его вдруг качнуло, словно ноги затекли. Он слегка оперся о плечо шулера. Когда вернулся, тот недоуменно хмурился и массировал плечо: рука не поднималась. Ясное дело — это тебе, парень, джиу-джитсу, дело серьезное, не колоду «начесать».

«Авторитет», похоже, тоже понял, что к чему, и смотрел на шулеров ласковым таким взглядом, от которого у тех пошел мороз по коже. Гриша усмехнулся и поинтересовался:

— Что, еще не закончили? Что играем?

— Распасы, — отозвался авторитет.

— Ты мне руку покалечил, чмо, — прошипел травмированный.

— Каким образом? — прикинулся валенком Цареград.

— Таким! Что мне теперь, одной рукой сдавать?

— Получается, одной, — ласково обронил вор.

Шулер теперь не мог знаками показывать своему напарнику, какие карты у него на руках. Не мог и начесать колоду. Да, собственно, и сдавать не мог. Подельники пожелали закончить игру.

Но авторитет снял рубашку, чтобы стали видны все его регалии, и спокойно так произнес:

— Играем до упору, а то яйца пооткручиваю.

В итоге Григорий с вором «раздели» шулеров. Те рады были убраться. А вор предложил сходить в ресторан, обмыть выигрыш.

Ресторан вор выбрал самый дорогой. Ясно, платить за Гришу он не собирался, хватит того, что допущен присутствовать. После первых ста граммов вор, наконец, начал знакомиться:

— Ты кто будешь?

— Я Григорий Цареград.

— Ну-ну. А я Вася. Василий Тёртый, слышал о таком?

— Нет.

— Ну, понятно, еще не сидел. Студент?

— Студент.

— Я людей сразу вижу.

— А с каталами как же?

— Во!

Василий накатил еще сто и объяснил:

— Людям надо верить. А игра это игра. Тут как масть ляжет.

Да, Вася хоть и был искушенным человеком, но, видимо, как доходило до игры, что-то у него расклеивалось. За годы отсидки он слишком привык к уважительному отношению к своей персоне, и в мыслях не допускал, что кто-то может не знать, что с ним жульничать не надо.

Расстались по-хорошему. Вор закадрил какую-то девицу и напоследок сказал:

— Ну, если что, будешь в наших краях или что, запомни, я — Вася Тёртый.

Васю пришлось вспомнить пару лет спустя. Григорий уже окончил университет, его распределили в тот самый город, где держал общак Вася Тёртый, уже успел год поработать, как вдруг сменилась власть. И пора милых вечеров в компании с местной профессурой закончилась.

Времена тихой, где-то даже интеллигентной игры прошли.

Уже буйствовала инфляция, деньги ничего не стоили. Играли теперь исключительно на валюту. И прирезать могли элементарно. Карты еще не стали игорным бизнесом, зато бывшие физкультурники, которых раньше и близко не было видно среди картежников, заделались вдруг игроками. Они не любили проигрывать, а в особенности отдавать долги. И то слово, если можно скрутить человеку шею — зачем ему еще что-то отдавать?

Из-за банального проигрыша в тысячу долларов вспыхивали целые войны.

Эта первая генерация «быков» еще не умела решать проблемы мирным путем, а вернее, не хотела, нужно было доказывать, что они не быки, а волки, настоящие герои.

С этими ребятами пришлось теперь иметь дело Григорию. Даже если бы он отказался от карт, — что, учитывая патологическое отсутствие у него страха, вряд ли было возможно, — на что-то же надо было жить. А он снимал квартиру, — не привык человек жить в общаге, — и в перспективе собирался ее выкупить.

Когда он выиграл свою первую тысячу долларов, партнеры — все на одно лицо, бритые, коренастые, в спортивных костюмах и кожаных куртках — как-то сочувственно на него посмотрели, похлопали по спине, довольно ощутимо похлопали, и предложили насчет денег позвонить на днях.

Гриша понял, что если позвонит — убьют. А если не позвонит — не будут уважать и при случае всё равно убьют. Так уж в этой бандитской среде всегда получалось, что выбирать приходилось между двумя исходами: дерьмовым и летальным.

Цареград выбрал третье. Он вспомнил про Васю Тёртого и позвонил проигравшимся бандюкам, — давайте, господа, отстегивайте, что положено. Его вежливо спросили, а хорошо ли он подумал. Тогда Гриша спросил их, знают ли они Васю Тёртого? На том конце провода возникла пауза.

— А ты чё, братан, с Тёртым?..

— Позвони — узнаешь. — И Гриша повесил трубку.

На следующий день долг отдали.

— Ты это, в воскресенье приходи, трыньку сбацаем. Без обид, да? — напоследок пригласил его посыльный-шестерка.

С тех пор он стал своим человеком среди городских картежников. Со временем начал играть с людьми более высокого ранга, с теми, кто уже лично не убивает, любит умную игру и ценит интеллигентного партнера.

А теперь расскажем о другой стороне жизни Григория Цареграда. Кибернетику в этом мире никто не объявлял продажной девкой империализма. Компьютерные технологии с первых же шагов развивались с уклоном в искусственный интеллект, алгоритмическое программирование оказалось лишь побочной ветвью. Мозги для этой кибернетики требовались высшей пробы: человек должен быть не глупее создаваемой им интеллектуальной системы.

В столичный университет, на закрытый факультет прикладной кибернетики, где готовили лучших спецов для «оборонки», он поступил, потому что имел исключительные мозги. Эти способности обнаружились у него лишь в старших классах, до этого Гриша учился безо всякого рвения, налегал на спорт: то же джиу-джитсу, летом еще футбол, а зимой — хоккей, как приходил из школы, так допоздна на катке. Катки заливались в каждом дворе, оттепелей зимой не бывало, а морозы стояли умеренные. Лишь время от времени с океана налетали бураны.

С девятого класса Григорий стал побеждать на математических олимпиадах, даже на республиканской победил. На международную ехать отказался. Лень было погружаться в бумажную волокиту, давать какие-то дурацкие подписки, заполнять анкеты, стоять в очереди в ОВИРе. В общем, его пригласили на разговор к самому председателю горисполкома. И председатель спросил, — что ж ты, такой умный, позоришь нашу область? У нас прекрасный край, чудесный город, да только в стране об этом мало кто знает. А поедешь — о тебе расскажут газеты, может, по телевизору покажут. Или ты не патриот своего края?