Маша Стрельцова - Невеста Люцифера Страница 2

Он не ответил.

«Молчишь? Так вот… Содом и Гоморра — были не единственные города на земле, верно? И везде бардак — потому что Ты людей такими создал! Это Твой глюк, Боже, это Тобой написан глючный код человека — и их же Ты за это винишь!!! Разве это не подло с Твоей стороны, Боже? Но не об этом речь — отчего Ты послал меня сжечь только Содом и Гоморру? Так я тебе отвечу — из-за Рахили. Ты ведь знал, что я собираюсь уйти к ней, жениться и забыть про небеса??? Знал???»

На этот раз он молчал довольно долго. Вязкая, плотная тишина окутала место нашего диалога, и она твердела все больше и больше с каждым мгновением. И когда Он, наконец, начал говорить — я даже слегка вздрогнул. Словно этим Он разбил тишину на кусочки, как стекло.

" У меня есть к тебе предложение! — сухо сказал Он.

«У Тебя всегда ко мне есть предложения, — зло усмехнулся я. — Мы — две противоборствующие силы, и мы никогда не договоримся. Ты Бог, я Сатана — „противящийся Богу“, надо ж было так назвать… Что, что может искупить смерть Рахиль, Боже? О чем нам с Тобой разговаривать? Что Ты мне можешь предложить?»

«Рахиль», — кратко ответил он.

Я саркастически улыбнулся.

«Душа Рахиль на земле, я даже тело выбрал ей лично. Она как прежде — правда, ей уже двадцать восемь лет»

«Замужем?» — как можно небрежнее спросил я, но голос заметно охрип. Господь — Он искусно манипулирует словами, но есть у Него свойство — он НИКОГДА не врет. Просто иногда не говорит всей правды. Но тут — Он прямо говорит что Рахиль — на земле…

«Нет», — кратко ответил он.

Я на секунду зажмурился, давя в себе щенячий восторг. Успокаивая себя. Господь никогда не делает что — то просто так.

«Условия?» — сухо спросил я.

«Я тебе говорю, где ты можешь с ней встретиться — и ты в обмен становишься смертным».

Я молчал.

«Я не могу тебя с ней вместе на небеса взять, — напомнил Господь. — Если ты с ней — то до конца».

«И заодно — складываю с себя должность Сатаны, верно?» — усмехнулся я.

«Ты сказал».

«Мне надо подумать», — ответил я.

«До завтра. Если надумаешь — мне нужен пароль», — согласился Он.

Я кивнул, пряча довольную ухмылку. Вот с этого и надо было начинать. Теперь понятно, чего наш Бог такой добренький. Да, столько тысячелетий прошло — а пароли, которые я перед уходом поставил на доступ к администрированию земли — до сих пор не хакнуты. Представляю, как бесился Бог, когда понял, что отныне он властен только над небесами, а земля — полностью в моем распоряжении. Я не желал, чтобы он продолжал свои эксперименты. Сколько их было?

Вавилонская башня. Великий потоп. И Гоморра — в которой я заживо сжег Рахиль.

Во имя ее — я сделал людям этот подарок. Я дал им защиту от гнева Божьего. И ничего — они справились. Построили правовые государства, навели более — менее порядок, в космос вышли. Они не превратились в банду убийц, не стали все до единого предаваться развращенным удовольствиям — как предрекал Господь в доверительных беседах.

Они справились, несмотря на то, что Господь, гениальный, но не безгрешный программист, наделал кучу глюков в их коде.

А потом я проснулся, и Библия снова лежала на камине. Она всегда там лежит, когда я просыпаюсь — гран мерси, поленья как раз закончились. Что за непонятная наивность? Зачем мне подсовывают эту книжонку? Неужто думают, что она меня может переломить?

Порыв ветра достиг камина и всколыхнул пламя. Библия напоследок ярко вспыхнула и рассыпалась ворохом искр.

«Завтра будет дождь», — подумал я, уловив едва заметную сырость в воздухе.

Дождь — это хорошо. Мне безумно нравится бродить по улицам, чувствуя, как на кожу оседают мельчайшие капельки. У одного из народов земли есть поверье — что когда идет дождь — это плачут ангелы. Какой бред. Ангелы обычно никогда не плачут. Повода нет. И поверье глупое.

Когда я, ничего не видя из-за слез, ушел с небес на землю и бродил по еще горячим, спекшимся руинам Гоморры — светило солнышко. Кое-где даже неуверенно щебетали пичуги. И никому не было дела до слез Ангела Света.

На третий день я набрел на какое — то озерцо и склонился над ним — зачерпнуть воды. В тихой, прозрачной глубине появилось мое отражение — и сначала я подумал, что у меня за спиной стоит еще кто — то. И что это его отражение я вижу. Мои волосы бледно-золотого цвета словно окунули в чан с тёмной краской, исчезла алебастровая бледность кожи. Я стал более походить на испанца, если брать как критерий земные национальности.

Так я выяснил — ангелы от горя не седеют. Они чернеют.

Прошли тысячелетия.

Моя боль от того, что случилось тогда — утихла, как утихает боль в ампутированной ноге. Я запретил себе об этом думать — но, тем не менее, все девушки в моей жизни — похожи на Рахиль. И тут — Господь с его предложением…

Я согласился в тот же момент, как он мне произнес ее имя — но ему об этом знать не стоит. Власть над землей — ничто по сравнению с тихим семейным счастьем с любимой. Сколько у нас в запасе? Минимум лет пятьдесят. Этого — ничтожно мало, но это будут годы, заполненные ее улыбками, ее присутствием. И у нас будут дети.

Но вот единственное, что меня смущало — старый интриган наверняка приготовил какою — нибудь подлянку, о которой умолчал.

Я задумался.

Рахиль тут.

Самому мне ее не найти, кто и в каком теле родится на земле — ведают на небесах. Но Бог четко сказал — она тут. И он — не врет. Это аксиома.

И она не замужем.

На миг меня пробил холодный пот. Если бы она была замужем — мне пришлось бы сделать ее вдовой. Кстати — отчего она до сих пор не замужем? Ведь ей двадцать восемь лет — раньше это считалось уже преклонным возрастом, но к счастью сейчас это еще молодость.

Возможно, она уродлива? Но Господь пообещал, что дал ей то же тело. И опять же раз сказал — то не соврал. Да, она старше — но это Рахиль. Впрочем, если вдруг она за двадцать восемь лет успела стать инвалидом — я с радостью буду заботиться о ней всю жизнь. Слишком долго я о ней мечтал. Слишком горько я ее оплакивал. В конце концов, я могу подправить код ее тела — и дать ей здоровье. То есть — и это не проблема.

Но в чем же тогда подлянка?

Внезапно меня пронзила мысль…

— Господи, а она меня помнит? — с некоторым страхом спросил я в пустоту.

— Нет, — сонно ответила моя девушка со стороны кровати.

Я помолчал, потом встал и всмотрелся в ее лицо. Девушка крепко спала.

— А если она меня снова не полюбит? — снова спросил я, не отрывая от нее взгляда.

Девушка сонно моргнула глазами, наконец, медленно распахнула их и, еще не проснувшись, взглянула на меня.

— Господи, как же ты красив…. — с какой — то болью сказала она.