Бернхард Хеннен - Королева эльфов. Зловещее пророчество (Elfenkonigin ru) Страница 2

У меня закружилась голова.

Когда я очнулся, оказалось, что она вытащила меня из каменной западни. Я так никогда и не узнал, как ей это удалось.

Она посадила меня на свою кобылку и повела лошадь в поводу к горам.

А во мне рос страх перед родителями. Она оставалась рядом до последнего мига. Похвалила мое мужество и стойкость.

Да, это были ее слова! И так она спасла меня второй раз за день.

И только когда она ушла, я узнал имя моей спасительницы.

Эмерелль, королева Альвенмарка.

Семь лет спустя я увидел ее во второй раз. В других декорациях. И признаю, все эти годы Эмерелль не шла у меня из головы, и пришел я ради королевы.

Это было на Празднике Огней в Вахан Калиде, том зачарованном месте у мангровых болот, на побережье Лесного моря, которое просыпается от вечного сна лишь раз в двадцать восемь лет.

Вахан Калид — это город, где все стремятся к тому, чтобы продемонстрировать свое богатство, ибо здесь князья Альвенмарка принимали решение о том, кто будет носить корону следующие двадцать восемь лет. Все крупные эльфийские роды возвели здесь башни-дворцы, перегруженные разнообразными украшениями. Да и другие народы Альвенмарка не желали отставать, хотя их представления о роскоши отличались от эльфийских. На некоторых фасадах попадались шелковые коконы величиной с яблоко, где таились гнезда цветочных фей. А ламассу утверждают, будто каждый год заново строят дворец из ветра, однако, кроме них, его никто не видит. Дворец тысячи знамен также каждый раз возводится заново к празднику. Минотавры сооружают его из ярких полотнищ знамен, вонзая в землю сотни украшенных позолоченной резьбой палаточных шестов, над которыми развеваются знамена. Внешне скорее скромная, однако же окутанная тайнами Башня восковых цветов, созданная апсарами над морским гротом.

В те далекие дни все здесь было чуждым для меня, пришедшего из земель, скрытых под вечной белизной снега. На меня каждый миг обрушивались новые невиданные краски. Все органы чувств оказались словно в осаде! Народы Альвенмарка собирались на праздник, и они приносили с собой свои ароматы — от лепешек, испеченных над костром из конских яблок, до свежесваренных крабов, рисовой каши, тимьяна, шафрана и красного перца. К этому примешивались запах разлагающихся плодов из многочисленных садов и дыхание джунглей, вливающееся в город.

И посреди всего этого — Эмерелль. Ее неизменно выбирали королевой. И никогда выборы не проходили без тайных сражений. Как часто с тех пор бывал я на Празднике Огней…

И ни разу не обошлось без убийства. Немые свидетели интриг за трон… Позже моей обязанностью стало хоронить трупы и пресекать расспросы живых.

Но о том, что случится в будущем, я на своем первом Празднике Огней не догадывался.

Я был в числе гостей во дворце Эмерелль. Наблюдал за тем, как в павильоне, высоко в ветвях старого магнолиевого дерева надевала она свое платье с бабочками. Яркий наряд состоял из бесчисленного множества живых мотыльков. Затем Эмерелль села в один из паланкинов, который несли пятьдесят кентавров, и отправилась в гавань, где посреди моря корабельных мачт находилась та роскошная либурна, на которой проходили выборы.

Величественная, купающаяся в ликовании, королева высилась над массами в своем паланкине. Ее забрасывали цветами и драгоценными украшениями. К ней поднимали детей, чтобы она могла погладить их по головке, ибо тому, кого коснется Эмерелль, суждено счастье.

В тот день я решил служить своей спасительнице. И спустя годы возвысился до ее гофмейстера.

Я был с ней в дни славы и лишений. Был рядом, когда она во главе своих рыцарей штурмовала пещерную крепость Мордштейн, отправлялся в далекие города ее послом, глубоко увяз в интригах коронаций.

Кое-кто называет ее тысячеликой. Она могла быть ослепительно прекрасной, доброй. Она была воительницей и волшебницей. Она была высочайшим судией. И она была одинока.

С тех нор как она приняла корону, у нее не было возлюбленного. Забота об Альвенмарке определяла всю ее жизнь. Она приносила себя в жертву нашему общему будущему. Когда она ночью стояла в тронном зале одна, склонившись над серебряной чашей, которая могла показать ей будущее, на лице ее отражался ужас. Не знаю, что она видела там. Но она боролась с этим ужасом каждый день своего правления.

Они разрушили ее работу, эти тролли! Они вернулись двадцать семь лет и шесть лун тому назад. Они были изгнаны в мир людей, но сумели найти лазейку. Они напали на Вахан Калид во время Праздника Огней. И начали разрушать все прекрасное в этом мире.

Эмерелль пришлось бежать, но она восставала против полчищ врагов. Иногда ее защищал только Олловейн, ее мастер меча. Когда она потеряла и его, это стало началом гибели.

Не знаю, что именно сделали с ним тролли. Он был у них в тот день, когда закончилось правление Эмерелль. Похоже, он был не в себе! Говорят, они убили разум Олловейна, но сохранили его тело. Они вынудили его выступить на дуэли против Эмерелль на Шалин Фалахе, белом мосту. То был день, когда ее сердце разбилось. Она сложила меч и корону, дабы не сражаться с мужчиной, которому втайне давно уже принадлежало ее сердце. И так тролль Гильмарак стал правителем Альвенмарка.

Души эльфов бессмертны, они возвращаются с очередным рождением, пока в конце концов не уйдут в лунный свет. Когда мы приходим в этот мир вновь, наша душа стара, но воспоминания о прежних жизнях потеряны. Таким образом, мы свободны.

Эмерелль забрала Олловейна с собой, когда исчезла. Я искал ее. И знаю, что искали ее и убийцы, ибо тролли все еще боятся ее. Она пропала. Я догадываюсь, что враги нашли ее прежде меня. Сегодня Вахан Калид отмечает Праздник Огней. Ее праздник!

Мой кинжал заточен. Я князь. Они позвали меня, чтобы я принял участие в выборах повелителя. Какая насмешка…

Но я буду там. Только так я смогу подойти настолько близко к Гильмараку, чтобы отомстить за Эмерелль.

За почти двенадцать лет до…

На горизонте

— Что ты видишь на горизонте?

Снова у королевы этот отрешенный взгляд. Целая вечность прошла с тех пор, как он умер для нее, хоть ему и казалось, что прошло всего несколько недель. Фальрах знал совсем иную Эмерелль. И сейчас рядом с ним стояла незнакомка.

Он даже не имел права называть ее по имени, а ведь это слово последним сорвалось с его губ в прошлой жизни. Она выдавала себя за Нандалее. Это было имя ее матери.

— Будущее.

Ответ Эмерелль запоздал. Фальрах уже и не думал, что она что-либо скажет.

Он смотрел вдаль, на заснеженные холмы. Ветра не было, стоял такой мороз, что рука прилипла бы к серебряной рукояти меча, если бы он случайно коснулся ее без перчатки.