Александр Ладейщиков - Кот баюн и чудь белоглазая Страница 2

Затем Кот подобрался ближе, но не настолько, чтобы получить в грудь стрелу. Забор из жердей и огород отделял его от сараев. Во дворе стояла изба из соснового кругляка. Крыша была покрыта сосновой коры и соломой, маленькие окошки затянуты от гнуса рыбьими пузырями. Из одного окна торчала глиняная труба.

Избы стояли кругом, в центре — большой дом, сложенный из толстых брёвен, в два поверха.

Значит — свои люди. Никто не завоевал.

Сняв рогатину, Кот толкнул калитку и через сарай прошёл во двор, покрытый камнями, вросшими в землю. Меж камней зеленела трава, цвели одуванчики. Тут и там бродили пёстрые куры, за ними присматривал петух. Облезлая шкура волка, служившая занавесью, колыхнулась, из сеней вышла молодая баба с ухватом в руках. Увидев Кота, она побледнела и упала на колени. За плетнём зашуршало — Кот заметил затаившихся парней с рогатинами и луком, погрозил им лапой. Те исчезли, кто-то тихо выругался.

— Заходите, дорогой гость, в дом. Покушайте с дороги, — голос бабы дрогнул.

— Светлых дней и спокойных ночей тебе, хозяйка, — успокоил Кот.

Женщина встала, поклонилась странному существу. Кот вошёл в жилище вслед за хозяйкой. В сенях стояла деревянная кадка с ковшом, из неё шибало в нос крепким духом тёмного кваса. Тут же стояли плетёные из тонкого прута туеса для ягод — клюквы и морошки, брусники и ежевики. Большие корзины из лыка служили для сбора грибов. За занавеской примостилась лежанка для гостей-свояков, в чулане пребывало множество березовых веников, струганных черенков, удилищ, топорищ и прочих, необходимых в хозяйстве вещей.

В доме было прохладно. Битая из глины печь стояла возле окна. Очаг покрывала бронзовая плита с двумя отверстиями, возле неё на земляном полу стояли ухваты. На плите — большой котёл, тут же пара поменьше, в одном стыла пареная репа.

Наверху, под самой крышей, на жердях висела зимняя одежда, сети. Шкурки белки, песца, соболя распялили на крестовинах.

Из-за печи выполз старый дед Ратай — в рубахе до пят, с длинной белой бородой, нечесаными волосами. Распрямился с трудом, хрустя костями, с любопытством взглянул на гостя.

Кот стоял, молча, смотрел на старика. Тот не стерпел взгляда, поклонился, прохрипел:

— Здравствуй, древний. Почто явился? До сих пор о нас печёшься? Э-хе-хе. Нынешние тебя уже и не помнят. Откушай нашей еды…

Кот был усажен на гостевую лавку, за стол, скоблёный ножом. Хозяйка положила в деревянную миску ароматную толокняную кашу. В другую насыпала квашеную капусту с морковью и клюквой. В кружку для гостей, свитую из бересты, налила козьего молока.

Кот кушал кашу деревянной ложкой, она плохо держалась в лапе, выпадала. Но он соскучился по человеческой еде, заедал кашу капустой, хватая её лапой из миски, запивал молоком. Поев, вытер усы рукавом, встал, поклонился хозяйке.

— Благодарствую за угощение.

— На здоровье. Есть ли нужда, какая, не промокли в наших болотах?

— Нужды нет, а что промок — так давеча уже высох.

Кот ещё поозирался, углядел серого кота под кровлей, что скалился и сверкал глазами, почуяв опасного конкурента, отметил отсутствие в избе детей. Парни на хозяйстве, с отцом — в лесу или на озере, а девочки у соседских баб учатся прясть. Мальчика тоже не видно — наверное, получил по шее, за то, что привёл Кота. Или всех детей попрятали. Ну, да — скорее всего.

— Я очень долго спал, — Кот поглядел на людей. — Наверное, многое изменилось на белом свете, — промурлыкал он высоким голосом, — но, странно, меня опять тянет подремать…

— Возьмите тулуп, поспите в чулане! Тише все! (В сторону занавесок, хотя, Кот чуял — там никого нет). Видите, древний Кот отдохнуть желает!

Баюн улёгся на лежанку, укрылся. Под голову сунул свой дорожный мешок. Нащупал щекой старинный кинжал с тонким лезвием, скованный неведомым умельцем из железного камня, упавшего с неба, в горячем и пыльном городе, название которого уже выветрилось из памяти. Богом Данный, что ли? Ну да, Багдад.

Мысли путались, мелькали образы ревущих верблюдов, вспомнился тёплый ночной ветер, раскачивающий резные листья пальм, пригрезились одуряющие терпкие цветочные запахи и гомон восточного базара. «Вот, интересно, почему город южный, а базар восточный?» — подумалось в полусне.

Спал он в пол-уха, слышал тихие разговоры, хождение, скрип калитки.

— Говорит по-нашему. Кожаные сапоги стёрлись почти до дыр. Только проснулся, — голос женщины.

— Последний раз кот-оборотень являлся при наших дедах. Сведи его к Стине — может быть, уйдёт сразу. Ох, не к добру это! — голос пожившего человека.

— Да, соседушка, — женщина закрыла скрипучую калитку, прошуршала по траве, вошла в дом.

«К соседу ходила. Пама деревни почему-то нет — тот бы сразу стал бегать и орать. Ничего, сейчас и так все сбегутся. Интересно, когда меня начнут вязать? Они почему-то думают, что при солнечном свете со мной легче справиться…»

Стина перебирала травы — связывала зверобой и ромашку в пучки, подвешивала для просушки. Вдруг стукнула калитка, кто-то вошёл во двор. Женщина надела на волосы кичку, расправила сарафан, дорогой — десять кун. Сморщенная рука отодвинула занавесь, в горницу заглянула бабка Грыня, досконально знающая, кто, чем дышит в деревне.

— Матушка, — заблеяла она старческим голосом. — Ужас, ужас, что делается! К Майсаре из леса Кот явился! А мужик-то её, Скилур, в лесу на промысле. Сожрёт всех этот Кот! — заголосила старуха.

— Да охолонись ты! — повысила голос Стина, — В дом пришла, а ни здравия, ни привета… Кот, говоришь? Давненько древний Кот не являлся! Вон, старая ведьма Партата за всю жизнь его не видала. Но рассказывала, что её бабка встречалась с ним. Не сожрёт он никого, не бойся. Он не за тем приходит.

— Мужики на делянках, остались старые, да малые. Что прикажешь, матушка?

— Быстро иди по избам — веди детей, да баб на сносях к Папаевой избе. Спрячь их в подпол, пусть возьмут, сама знаешь, что — детей накормить, если надолго. Да не от Кота хорониться, а чтоб никто не напугался до смерти!

— Бегу, матушка, бегу. Кот, чтоб ты знала, в избе у Майсары спать изволит.

— Пошли мальчишек, бойчее, пусть побегут на дегтярню, да в кузню — про Кота расскажут. Да не вздумайте его ловить!

После ухода старухи Стина тяжело села на лавку. В голове всплывали когда-то полученные знания про лесного Кота Баюна — хитрого оборотня. Будет играть с детьми согласно древнему ритуалу, потом уведёт мальчишку в лес. Пращуры знали Кота Баюна, как заступника племени. Да уж всё позабыли — нынешние-то.

Мужики всё равно попытаются его поймать. Но Кот умеет людей заговаривать. Как бы узнать, что он хочет? Лишнего слова из него не вытянуть — древние существа своими задумками с людьми не делятся. Даже с ведуньями. Может быть.