Андрэ Нортон - Колдовской Мир Страница 2

Саймон сжал кулаки.

— После моих действий за последние семь лет вы навешиваете на меня такой ярлык?

На этот раз рассмеялся Петрониус, захихикал, приглашая собеседника оценить юмор ситуации.

— Честность имеет мало общего с требованиями закона, Трегарт. Если бы вы не были честны, если бы у вас не было идеалов, вы не столкнулись бы с Хансоном. Я хорошо вас изучил и знаю, что вы созрели. Пойдемте со мной?

Саймон обнаружил, что, оплатив счет, следует за доктором Джорджем Петрониусом. У обочины ждала машина, но доктор не назвал шоферу адрес, когда машина двинулась в ночь и дождь.

— Саймон Трегарт, — голос Петрониуса был бесстрастен, как будто он цитировал запись, интересную только для него. — Происхождения из Корнуолла. 10 марта 1939 года поступил в армию США. Продвинулся по службе от сержанта до полковника. Служил в оккупационных войсках. Отстранен от должности, лишен звания и заключен в тюрьму за… за что, полковник? Ах, да, за связь с черным рынком. Только, к несчастью, храбрый полковник очень долго не подозревал об этих своих преступных связях. Именно это поставило вас по другую сторону закона, не так ли, Трегарт? Потеряв имя, вы решили, что можно продолжить ту же игру.

После Берлина вы участвовали в нескольких сомнительных предприятиях, пока не оказались настолько неразумны, что столкнулись с Хансоном. Вы невезучий человек, Трегарт. Будем надеяться, что сегодня ваша судьба изменится.

— Куда мы направляемся? В порт?

Снова он услышал хихиканье.

— В нижнюю часть города, но не к гавани. Мои клиенты уезжают, но не по морю, воздуху или земле. Много ли вы знаете о традициях своих предков, Трегарт?

— Я никогда не слышал о традициях в Матачеме, штат Пенсильвания…

— Меня не интересует шахтерский городишко на этом континенте. Я говорю о Корнуолле, который гораздо старше…

— Мои предки из Корнуолла. Но я о них ничего не знаю.

— У вас чистокровная семья, а Корнуолл стар, очень стар. В легендах он объединяется с Уэльсом. Здесь известен Артур, и римляне в Британии теснились в его пределах, когда их рубили топоры саксов. А до римлян здесь жили другие… многие народы, обладавшие странными знаниями. Вы доставите мне большое удовольствие, Трегарт. — Последовала пауза. Доктор как будто ждал вопроса. Когда его не последовало, он продолжал.

— Я хочу познакомить вас с одной вашей древней традицией, полковник. Очень интересный эксперимент. А, вот мы и приехали!

Машина остановилась перед входом в темную аллею. Петрониус открыл дверцу.

— В этом единственное неудобство моего дома, Трегарт. Аллея слишком узка для машины. Придется идти.

Саймон смотрел на темный вход, гадая, не привез ли его доктор к месту убийства. Ждет ли здесь Сэмми? Но Петрониус включил фонарик и водил его лучом, приглашая идти.

— Всего несколько метров, уверяю вас. Идите за мной.

Аллея действительно оказалась короткой. Между высокими зданиями стоял маленький домик.

— Анахронизм, Трегарт. — Доктор достал ключ. — Ферма восемнадцатого столетия в сердце большого города. Входите, пожалуйста. Здесь всегда присутствуют призраки прошлого.

Позже, сидя перед открытым огнем, держа в руке приготовленный хозяином коктейль, Саймон решил, что упоминание о призраках очень соответствует действительности. Доктору не хватало лишь заостренного колпака на голове и меча на боку, чтобы завершить иллюзию переноса во времени.

— Куда я отсюда отправлюсь? — спросил Саймон. Петрониус пошевелил дрова кочергой.

— Вы уйдете на рассвете, полковник, свободный, как я и обещал. А вот куда, — он улыбнулся, — это мы посмотрим.

— Зачем ждать рассвета?

Как бы вынужденный сказать больше, чем собирался, Петрониус поставил кочергу, вытер руки платком и посмотрел прямо в глаза Саймону.

— Потому что ваша дверь откроется только на рассвете — именно ваша. Вероятно, вы будете смеяться над моим рассказом, Трегарт, пока собственными глазами не увидите доказательства. Что вы знаете о менгирах?

Странно, но Саймон чувствовал себя довольным тем, что может ответить на вопрос. Доктор явно не ожидал этого.

— Это камни. Доисторические люди поставили их кругом. В Стоунхендже.

— Поставили кругом. Но эти камни использовались и по-другому. — Теперь Петрониус говорил серьезно и требовал от слушателя внимания. — В старых легендах упоминаются камни, обладающие большой силой. Лиа Фейл из Туата де Даманн в Ирландии. Когда подлинный король ступал на него, камень издавал громкий крик в его честь. Это был коронационный камень древней расы, одно из трех ее великих сокровищ. А разве до сих пор английские короли не держат под своим троном Скунский камень?

Но в Корнуолле был еще один камень власти — Сидж Перилос, сиденье риска. Говорили, что этот камень способен оценить человека, определить его качества и предоставить его судьбе. Артур при помощи Мерлина открыл силу этого камня и поместил его среди сидений Круглого стола. Шесть рыцарей пытались сесть на него — и исчезали. Потом пришли двое, знавшие его тайну. Они остались — Персифаль и Галахад.

— Послушайте. — Саймон был жестоко разочарован, и особенно потому, что у него было появилась надежда. Петрониус свихнулся, выхода нет. — Артур и Круглый стол — сказки для детей. Вы говорите так, будто…

— Будто это подлинная история? — подхватил Петрониус. — Но кто скажет, что подлинная история, а что нет? Каждое слово из прошлого доходит до нас, окрашенное и искаженное обучением, предрассудками, даже физическим состоянием летописца, записавшего его для будущих поколений. Традицию создает история, но разве традиция совпадает с историей? Как может быть искажена истина даже за одно поколение? Вы сами исказили всю свою жизнь ложными показаниями. Но эти показания теперь стали историей, хотя они и неверны. История записывается человеком и обременена всеми его ошибками. Как можно утверждать, что этот факт вымышлен, а этот правдив, и знать, что ты не ошибаешься? В легендах много правды, а в истории немало лжи. Я знаю это, потому что Сидж Перилос существует!

Существуют теории, чуждые здравому смыслу, но мы о них знаем. Слыхали ли вы об альтернативных мирах, расщепляющихся после определенного момента? В одном из таких миров, полковник, вы, возможно, не отвели взгляда в ту ночь в Берлине. В другом вы не встретились со мной несколько часов назад, а отправились прямо на свидание с Сэмми.

Доктор раскачивался на пятках, как будто под действием собственных слов и веры. И Саймон поневоле почувствовал прилив энтузиазма.

— Какую же из этих теорий вы хотите применить к моему случаю, доктор?