Андрэ Нортон - Лягушки Гиблого Дола Страница 2

Девушка стояла посреди узкого коридора. Изображенные на стенах цветы были нарисованы так искусно, что на мгновение ей показалось, будто она очутилась в саду. Внезапно цветочный ковер впереди зашевелился, и она поняла, что там занавесь, узор которой повторяет рисунок на стене. По-прежнему никто не спешил навстречу Герте; она протянула руку к занавеси.

Но прежде чем девушка коснулась ткани, та отдернулась сама собой, и перед Гертой открылась большая комната. Она увидела стол с придвинутым к нему стулом. Некоторые из стоявших на столе блюд накрыты были крышками — наверно, для того, чтобы их содержимое не остыло. Девушка заметила еще хрустальный бокал, наполненный какой-то зеленой жидкостью.

— Ешь… пей… — прошелестел голос.

Вздрогнув, Герта обернулась. Никого. И тут она поняла, что безумно голодна. Она бросила на пол копье, положила рядом свой узелок, уронила с плеч плащ и опустилась на стул.

Она сказала, обращаясь неизвестно к кому:

— Благодарю тебя, податель еды. Спасибо за тепло и радушие. Хозяйка этого дома, желаю тебе удачи и ясного неба поутру.

Слова повисли в воздухе.

Герта улыбнулась неожиданной мысли. Ведь это — Святилище Гунноры. Неужто Великая нуждается в благодарениях смертных?

Тем не менее девушке показалось, что она поступила верно.

Ей никто не ответил, хотя она на это рассчитывала. Переборов смущение, Герта принялась разглядывать еду. Яства, которые ее пригласили отведать, были под стать праздничному столу Владыки Долин. Зеленый напиток, теплый и с привкусом трав, освежил ее. Она пила его маленькими глотками, пытаясь определить, на чем он настоен.

Перепробовав все, что было на столе, девушка подняла крышку с самого большого из блюд. Это оказался тазик с теплой водой, на поверхности которой плавали лепестки цветов. Цветы среди зимы! Герта вымыла руки, вытерла их лежавшим поблизости полотенцем и откинулась на спинку стула, гадая, какие еще чудеса уготовила ей Гуннора.

В комнате как будто стало тише. Герта пошевелилась. Разве в святилище нет жриц? Кто-то ведь приготовил еду и пригласил ее к столу.

Она пришла сюда не просто так! Она не может попусту терять время!

— Великая. — Герта встала. Девушка обращалась к пустой комнате. В дальнем конце помещения, правда, была дверь, но она оставалась закрытой.

— Великая, — повторила Герта. Она никогда не была особенно верующей, хотя соблюдала пост, приносила жертвы, чтобы был богатым урожай, держалась советов оракула Астрона, которыми тот наделял прихожан на заутрене. Когда она была совсем еще маленькой девочкой, мачеха подарила ей яблоко Гунноры, наказав носить его как амулет. Однако вступив в брачный возраст, Герта вынуждена была положить это яблоко на домашний алтарь, ибо таков был обычай. О таинствах Гунноры она, знала только то, чем делились с ней подружки, когда мужчины оставляли их одних. Гуннора покровительствовала женщинам: так что, если носишь в себе другую жизнь, поневоле станешь прислушиваться…

Опять молчание в ответ. Нетерпение сменилось иным чувством — благоговением, а быть может, и страхом. Но что Гунноре до законов, установленных людьми? Ее благосклонности может искать и порядочная женщина, и самая последняя шлюха.

Внезапно и бесшумно распахнулась та, другая дверь. Еще одно приглашение? Оставив лежать на полу под плащом копье и узелок, Герта подошла к дверному проему. Здесь аромат цветов и трав ощущался сильнее. У резной колонны возвышалась подобно алтарю кровать; в голове и в ногах ее стояли две жаровни, из которых клубами поднимался к потолку пахучий дымок. Резной узор на колонне был все тот же — колосья и ветви.

— Отдыхай, — вновь прошелестел голос. Герта, которой вдруг неудержимо захотелось спать, как некоторое время назад — есть, подошла к кровати и медлительно улеглась, вытянулась во всю длину своего усталого тела. У нее болела каждая косточка. Загустевший дым накрыл ее точно одеялом. Она смежила веки.

Ей привиделась комната, большая часть которой тонула в полумраке. Герта ощущала присутствие других людей: они приходили и уходили, оживленно беседуя между собой. Однако никто из них не обращал на девушку ни малейшего внимания. Потом вдруг одна из фигур приблизилась, и она увидела хорошо знакомое, хотя и немного позабытое за годы разлуки, лицо.

— Элфреда! — воскликнула она. Или подумала? Трудно сказать. Мачеха улыбнулась Герте, сложив руки в древнем приветствии.

— Голубка моя, голубка, — слова успокаивали словно исцеляющая мазь, наложенная на свербящую рану.

Герте вспомнились вдруг все события прошедших лет, и она не смогла удержаться от слез. Выплакавшись, девушка почувствовала, что ей стало легче. Тень Элфреды повлекла ее за собой мимо с головой ушедших в работу людей в залитую светом келью. Там их ждали. Герта невольно опустила глаза: таким ослепительно ярким было заполнявшее комнату сияние. Она услышала вопрос и ответила на него со всей искренностью:

— Нет, я не хочу лишиться того, что ношу в себе. И прижала руки к животу.

Сияние сделалось еще ярче. Герта заговорила снова, отвечая уже на другой вопрос:

— У меня две просьбы. Чтобы этот ребенок был только моим, чтобы не унаследовал ни черточки от того, кто овладел мной. И чтобы тому, кто не будет его отцом, пришлось ответить за свои грехи.

Довольно долго ничего не происходило. Потом вдруг из самого центра сияния вырвался луч света. Хотя Герта не была искушена в таинствах Гунноры, она поняла, что это означает.

Ее первая просьба услышана. Ребенок, который родится, будет только ее ребенком. И судьба его в надежных руках.

Герта подождала, но продолжения не последовало. Сияние померкло — Великая ушла. Но Элфреда осталась, и девушка обернулась к ней:

— А как же вторая просьба?

— Месть — не для Великой, — покачала головой тень. — Она дарит жизнь, а не смерть. Ты избрана породить нового человека, и в этом она тебе поможет. Что же до остального… Нужно идти другой дорогой. Но заклинаю тебя, не ходи, — ибо тьма порождает мрак.

Произнеся эти слова, Элфреда исчезла. Герта осталась одна. И погрузилась в глубокий сон, который не нарушали никакие сновидения.

Проснувшись, она почувствовала себя отдохнувшей душой и телом, как будто, пока она спала, кто-то поставил ей пиявки, которые вытянули все болезни и напасти. Сколько прошло времени, она не знала. Уголья в жаровнях остыли, аромат цветов был едва ощутим.

Герта опустилась на колени у колонны и коснулась лбом пола в безмолвной благодарности.

Но ни целительный сон, ни предостережение Элфреды не смогли ничего поделать с пылавшей в ее груди жаждой мести.