Константин Нормаер - Сезон колдовства Страница 2

Услуга за грош

Услуга за грош

Услуга за грош

Низкие и кряжистые деревья казались неким подобием защитного рва. Лес вроде бы рядом, а попробуй, перешагни. Колючие кусты, поломанные ветки… Я с трудом пробрался к заросшему мхом камню. Дорожный столб, доставшийся здешней планете как незыблемое наследие предков, уже давно утратил свое прямое назначение. Потертое число «двести три», меч с клевером и скипетр с шипами — символы свергнутого рода Сквоеров, первых наместников объеденных подданств. Скромный след былой эпохи. Наверное, уже никто и не вспомнит той разбитой дороги, возле которой стоял этот каменный гигант, указывая расстояния до стен города. И тем более, останется вечной загадкой, каким-таким невероятным способом он преодолел добрую сотню лиг и перекочевал из Франквута в Кривые леса. Я снял кожаную перчатку и провел ладонью по стертым символам. Так как полагается: сверху влево, а потом справа наверх. И так ровно семь раз. Сначала камень молчал, но внезапно что-то, находящееся под землей, пришло в движение. Мы ощутили дуновение морского бриза, а затем внезапный душераздирающий рык. Ничего особенного, обычный обман, отпугивающий пытливого незнакомца. Это как собака на цепи: вроде и не покусает, но нагнав страху, на порог не пустит. Деревья зашевелились, заскрипели трухлявые пни, и где-то вдалеке заухал сыч-перевёртыш. Неужели почувствовал магию? Нет, брат. Тут дело в другом. Это самая настоящая механика, о которой вы слыхом не слыхивали. А ведь она существует! И существовала задолго до сотворения вашего дряхлого мира. Впрочем, использовать чудо техники слишком долго нельзя. Колючий туман — хитрая штука. Как только нечто внеземное начинает свою работу, приводя в движение шестеренки и маховики, он тут же активизируется и уничтожает любой, даже самый защищенный механизм. Именно поэтому здесь нужно действовать быстро. Замешкаешься, и пиши-пропало, внезапная испарина сотрет изобретение в пыль. Я набрал на открывшейся панели код. Треугольная вершина поднялась, отъехала в сторону, и металлическая клешня передала мне светящийся лазуритом бублик. Самый простейший механизм, что инженеры собрали прямо на Сфере. Такой сложнее отследить, а стало быть, легче упрятать в тайник. — Ну что там, дядя? Не тяни! — засуетилась Нера. — Прекрати тарахтеть, сейчас все узнаем, — охолодил я ее пыл. Извлек из походной сумки считывающее устройство, быстро вставил чип, сбросил информацию и вернул хранитель на место. Механизм заработал вновь и, слегка пофыркивая, принял исходной состояние — заросший мхом придорожный столб. Я насторожено обернулся. Принюхался. Посторонних звуков вроде бы нет. Даже перевертыш и тот умолк, давая свободу неугомонным соловьям. Взглянул на табло. Пусто. Абсолютный ноль. Экран выдал тоскливое троеточие и погас. — Так и должно быть? — удивилась ученица. — Хотел бы сказать «да», но не могу. — Я еще раз перепроверил, дошла ли информация до моего хранилища. Никаких сбоев. Стало быть, дело не в технике. — Но как такое возможно? — Мэтры не выходят на связь только в одном случае, — хмуро ответил я, — если их жизнь подверглась смертельной опасности. Или же наш осведомитель уже сыграл в кривой ящик. Второе, конечно, маловероятно. Но такой возможности исключать нельзя. Ученица нахмурилась и отошла в сторону. — И что же нам теперь делать? Устав перегринов строго-настрого запрещает производить личные контакты с осведомителями. — Придется немного отступить от правил. Думаю, узнать причину разрыва связи гораздо важнее, чем соблюсти какой-то бюрократический пунктик. Племянница согласилась. В ее возрасте здравый смысл всегда уступал место приключениям. Я же считал эту небольшую прогулку по чужой планете хорошей тренировкой, в особенности, когда речь идет о молодом сотруднике научного конферата. К здешнему средневековью нужно привыкать резко и безоговорочно, словно кидаешься в омут с головой. Иначе начнешь бояться собственной тени и не сможешь избавиться от этой фобии никогда. — Получается, меняем маршрут? — предположила Нера. — Немного срежем путь. Доберемся до Плимута, а там посмотрим, что к чему, — оставив короткое сообщение на экране, согласился я.

*** Город, укрывшись в широкой лощине, встретил нас мрачным промозглым ветром. Стражник на мосту привычно потребовал выданную представителями синода подорожную, подтверждающую, что мы прошли обряд Признания и не являемся слугам мрака. Изучив внимательно документ, пропустил внутрь. Впрочем, он мог не утруждать себя такой формальностью, карабин за моей спиной снимал все вопросы разом. По местным поверьям перегрины являлись нейтральной силой, и убивали нечисть скорее вынуждено, чем по приказу черноколпачных. С другой стороны, окружавшая наш орден пелена таинственности, порой рождала такие немыслимые поверья, что я бы нисколько не удивился, если бы нас не подпустили даже на порог. Страх правилам не помеха. Проще отгородиться стеной не понимания, чем подвергнуть себя опасности. Мы добрались до постоялого двора. Я кинул мальцу, дежурившему у коновязи, монету и покосился на Неру. Быт Одичалой планеты до отвращения примитивен и многих молодых перегринов, привыкших к комфорту, это сильно сбивает с толку. Поэтому я с неким волнением следил за Нерой, которая, если честно, уже валились с ног и любое неудобство могло вызвать в ней довольно бурную реакцию. Изнутри заведение совершенно не оправдывало свое унылое название «Дремлющий путник». Посетители орали во все горло, распевали похабные песни, танцевали на круглых столах — в общем, веселились как могли. Я быстро огляделся. Все гости на одно лицо: голубоглазые, длинные темные волосы, а у тех что постарше — клиновидные бородки. Понятно, купцы из северного предгорья Лейпца. Удачно поторговали в столице и теперь, на радостях, решили немного гульнуть. А что так шумно, так и это вполне объяснимо: хоть до родных стен не так далеко, но оставшийся переход самый сложный. Дорога через Кряжистую пустошь еще никому легко не давалась. Только Обронившие разум преодолевают ее без труда, а вот все остальные осветят себя символом веры, а все одно — десять раз подумают, прежде чем вступить на проклятый тракт. Нехорошее это место. И ведь не обойдешь никак. Справа Колючая чаща, а слева тянутся Льняные болота. Так что, пусть пьют, такая смелость тоже сгодится. Мы с Нерой протиснулись в дальнюю часть зала и устроились в самом тихом месте — между выходом на задний двор и кухонной пристройкой. Запах здесь, конечно, еще тот. Понамешано всего, аж в нос бьет. А все лучше, чем среди нарезавшихся северян. — Чего изволите? — услужливо поинтересовалась дородная женщина в грязном фартуке. К полуночи она едва стояла на ногах от усталости, но постояльцы есть постояльцы, их как местных попрошаек на улицу не вышвырнешь. Мы ведь не только за ужин, а и за комнату щедрой монетой отблагодарим. — Х-м-м, а что у вас есть вкусненького? — поинтересовалась Нера. — Вкусненького? — удивилась женщина. — Ну да, что-нибудь сладкое, например, безе… — Нера, — остановил я забывшуюся племянницу. — Помолчи, я лучше сам. Принесите нам два луковых супа, парочку эля и сыр. Ученица недовольно поморщилась, но спорить не стала. Хозяйка одарила нас придирчивым взглядом и молча удалилась. — Интересно, я когда-нибудь привыкну к местной пище? — принялась размышлять вслух Нера. — Такое ощущение, что у них любой продукт обязательно надо жарить! Без вариантов! — Привыкнешь, — уверенно заявил я. — Здесь ко всему привыкаешь. Иначе… — Иначе что?.. — Иначе тронешься умом и угодишь в приют для Несобразных. — Здесь, на планете? Фу, какое ужасное будущее ты мне нарисовал, дядя, — фыркнула племянница. — А что же ты хотела? Мы, как-никак, среди одичалых, — натянуто улыбнулся я. Возле стола кто-то громко кашлянул, и на деревянную поверхность легли две широченные лапищи. Я поднял взгляд и уперся им в кряжистого торговца. Его объемный кафтан был распахнут, и можно было без труда заметить перевязь с мечом, а также кожаный жилет с десятком метательных ножей. Но оружие использовалось явно напоказ: расположено неудобно, при необходимости трудно извлечь, никакой практичности. — Чем обязан? — равнодушно поинтересовался я у северянина. — Стало быть, ты и есть перегрин? — на нас пахнуло крепкой настойкой из куст-травы. — Да можешь не отвечать, все одно, с таким диковинным оружием тебя за лигу разглядеть можно, — икнув, он присел за наш стол, даже не удосужившись спросить разрешения. В этот момент с едой подоспела хозяйка. Быстро расставив тарелки, она толкнула в бок торговца и требовательно произнесла: — Фарен-Гат, предупреждаю, будешь приставать к нашим гостям, муж живо вытолкает тебя на улицу охолодиться! Северянин только отмахнулся: — Приставать к гостям… Изолья, ты, кажется, издеваешься надо мной! Да выпей я хоть бочку мутнянки, не осмелился бы перейти тропинку самому перегрину… Кажется, только теперь женщина заметила мой карабин и непривычную для здешних мест одежду. — Моменраг меня подери. — Она осенила себя знаком Всевышнего и быстро убралась восвояси. — Итак, — вновь обратился ко мне северянин. — Какими судьбами в наших края, странник? Неужто совы принесли на хвосте, что в здешних подвалах завалялся какая-нибудь редкая вещичка? Я пропустил его вопросы мимо ушей и не спеша приступил к еде. — Да брось! Я ведь не из праздного любопытства интересуюсь, — продолжил донимать меня Фарен-Гат. — А из какого?.. — Я резко отодвинул миску с похлебкой и требовательно уставился на здоровяка. — Что, из какого? — не понял торговец. — Из какого любопытства ты интересуешься? — спокойным до неприличия голосом спросил я. На лице северянина проступила явная озадаченность, которая слегка отрезвила его затуманенный элем разум. — Х-м-м… да не знаю я… А какое еще бывает любопытство? — Например, рискованное, — терпеливо объяснил я. Затем немного помедлил и, придвинув плошку поближе, продолжил наслаждаться похлебкой. Только сейчас северянин понял всю нелепость момента. Напряженно покосившись на мой кожаный браслет с изумрудными камнями, он нервно сглотнул и, стерев рукавом выступивший на лбу пот, осторожно прошептал: — Великодушно прошу прощения, муренмук. Видимо, хмель ударил в голову, и все-такое… Я сделал каменное лицо, но ничего не ответил. Северянин покорно ждал, пока мы закончим трапезу, а потом еще немного, когда я с наслаждением осушу кружку эля. — Чего ты хочешь, торговец? — наконец поинтересовался я. — Помощи, странник, чего же еще. Не только для себя, но и для моих людей, — он указал на толпу у себя за спиной. — Помощи? Для этой шумной компании? — Я сделал вид, что сильно удивлен. — По-моему, они не выглядят нуждающимися… Фарен-Гат кивнул и попытался объяснить: — Все это веселье, оно ведь вынужденное. А всему виной проклятый страх. Сначала он поселился в наших головах, а теперь течет в жилах каждого из нас. Поэтому я взываю к помощи, как велит книга слепого старца. Обратись — и услышан будешь! Слова торговца вызвали во мне живой интерес. Подобные вещи знали единицы: коронованные особы, лорды-советчики или кардиналы. Любой из них, но только не торговец. Древние библиотеки уже давно стерли память о Старых богах. — И в чем же причина вашего страха? — поинтересовался я. Северянин нахмурился и нехотя произнес: — Вам, конечно, нас, простых смертных, не понять. Но мы ведь тоже жить хотим. Понимаете? — Кто же вам мешает? — А то вы не догадываетесь… Сезон Затишья к концу идет. Вновь подул ветер перемен. Мрачные девы — они теперь повсюду, как саранча, мать их вертихвостка! Что возле Лукреца весь урожай сгубили, что у Гряжца набедокурили. Понимаете, к чему я клоню? Для ведьм мы и есть этот самый урожай. Они мирный люд готовы хоть живьем слопать. А нам что делать? Как себя защитить? Я понимающе кивнул, но ничего не ответил. А торговец продолжил говорить: — Мы ведь сюда на свой страх и риск товар привезли. Шкуры, дерево, жир морского фрила. Первый раз, стало быть, попробовали. Обычно-то к портовым Фрелькам ходили и там все за полцены перекупщикам сдавали. У них, правда, никогда хорошей цены не было. А тут уж и вовсе до издевательства дошло. Говорят, моря нынче неспокойные стали, вот и предложили товар за бесценок сдать. Им, мол, и противоборцев нанимать, и у инквизиторов защитную индульгенцию выкупать. А нам-то, какой прок? Проще уж на топку товар пустить — не польза, так хоть тепло будет. — Решили тогда сами все организовать? — догадалась Нера. Торговец, кажется, только сейчас заметил мою рыжеволосую спутницу. Недоверчиво обменялся с ней взглядами, немного помедлил и все-таки кивнул. — Ваша правда, госпо… миледи, — немного растерялся он. — И ведь предупреждали нас, что Кряжистая пустошь не для праздной прогулки. Но мы, северяне, народ гордый. Старцев почитаем, а к советам прислушиваемся редко. Оружие есть, руки крепки, а старые боги чай не отвернутся. Какими же дураками мы были… — Вы что же хотите нас нанять? — уже давно догадался я, к чему он клонит. Торговец быстро кивнул: — Обратный путь все-таки… — Ты хоть понимаешь, что я перегрин! Не рыцарь в благородных доспехах или противоборец, продающий себя за звонкую монету. Прости, но в данном вопросе я тебе не помощник. — А как же наследные фолианты? — предпринял последнюю попытку северянин. — Пустой звук наподобие заднего треска, — довольно резко ответил я, поставив жирную точку в нашем разговоре. На лице торговца проступила печаль, и он принялся громко вздыхать. — Хорошо, тогда, может, хотя бы выслушаете? Совет моренмука дорогого стоит. Когда еще встретишь странника со звезд… — и не дожидаясь одобрения, принялся описывать те ужасы, что поджидали его обоз на проклятом тракте… Ну как от такого избавишься? Я сделал вид, что история мне интересна, не более того. Вокруг продолжалось веселье, а за окном осенняя прохлада навеяла первые признаки скорого лета. Перепутавшиеся времена года торопились сменить друг дружку на законном посту. Легкий ветерок принес на хвосте неприятное перешептывание и мгновенно сбил с меня навалившуюся дрему. Я тут же уставился на свой браслет. Изумрудный камень приобрел темный, почти коричневый оттенок. Нехороший знак. Стало быть, «Ловец» почувствовал что-то неладное. Впрочем, я и без хитроумного механизма сообразил, какая гадина могла потревожить наш покой. И как только она сюда пробралась? Ведь стражи на западном и восточном мосту, а на севере — широководная Плакса, ее так просто не пересечешь. Торговец продолжал говорить, не обращая на меня никакого внимания, а я, воспользовавшись внезапным ревем северян, быстро покинул свое место. Переместился к окну и вдохнул теплый вечерний воздух. Из-за дальних домов повеяло гнильцой. Обычный человек вряд ли учует и поймет, откуда такая напасть, а вот у меня сразу все встало на свои места. Быстрым движением я скинул изумрудную крышку, под которой прятался четырехстрелочный компас — медные детали, восемь сторон света и индикатор опасности в виде песочных часов. Единственный механизм, который был недосягаем местной губительной испарине. Стрелки заходили ходуном — все говорило о том, что в поселение заползла ведьмина слуга или кто похуже. Я подал знак племяннице, чтобы та нашла в себе силы дослушать стенания навязчивого северянина, а сам незаметно выскользнул наружу. У коновязи было тихо. Даже слишком, учитывая, что ветер разогнал ненастные тучи, установив шаткое перемирие с непогодой. Пробравшись вдоль амбаров, я остановился на углу и осторожно выглянул из укрытия. Улица пустовала. Ни одного горожанина. Даже ночные бдящие и те попрятались в свои крохотные будки. Где располагается дом мэтра Барбары я знал не понаслышке. Скажу больше, пару раз я даже забредал к нему на чашку душистого горного отвара. И плевать я хотел на правила Исследовательского устава! Они явно писаны теми, кто ни разу не покидал свои затхлые сферические кабинеты. И как, скажите на милость, такой умелец может давать советы тем, кто проживает реальную жизнь? Здесь другой мир, а стало быть, иные правила. Ну а скудные представления о жизни Отсталой планеты у наших ученых ограничиваются одним четырехчасовым слайдфильмом. Так что, не им учить перегрина топтать чужую землю. Пробравшись вдоль широких дворов, я остановился у самого последнего. Низкий покосившийся забор, каменный дом из необработанного булыжника, черепичная крыша и колодец во дворе. Во владениях мэтра ничего не изменилось. Я еще раз огляделся, проверил компас. Стрелка притихла, но все еще показывала средний уровень присутствия. Получается, мраковоотродье где-то поблизости. Затаилось? Наблюдает? Или уже выбрала себе жертву? Ладно, разберемся… В окнах темно, никакого шума. Внезапно ноющая боль ожила в правой ноге. Нехорошее предчувствие. Ну не мог мэтр вот так вот просто взять и покинуть свое жилище. Да, конечно, старик он с чудинкой, но так возраст уже не тот… Я толкнул дверь — не заперто. Отряхнул плащ, поправил кобуру с револьвером и спокойно зашел внутрь. Скромное убранство было перевернуто вверх дном. А вот это уже сосем плохо. Такой бардак могли устроить только с одной целью. Я жадно втянул воздух, слегка прикрыл глаза. Так и есть, двое выпотрошили все шкафы и подвал, уничтожили библиотеку — главную ценность ученых мужей. Окажись Барбара здесь во время погрома, он такого бы не допустил. Впрочем, люди живут по своим правилам — за помощью к мэтру желает обратиться каждый, а если ему пособить, так дверь на замок. — Кому же ты так насолил, приятель? — обратился я к тишине, внимательно осматривая разбросанную мебель. Повсюду валялись клочки старой пожелтевшей бумаги. Такое впечатление, что в доме не рыскали, а наоборот, пытались скрыть нечто ценное. Я постарался соединить разрозненные детали, но ничего не вышло. Обрывки, части бессмысленных фраз. Непонятные расчеты, ничего конкретного. Может быть, математические исчисления? Погодные наблюдения? Или астрономические ориентиры?.. Барбара прикоснулся к тайне перегринов около десяти лет назад. Его вербовал мой коллега, старший научный офицер Фирж Красик. Произошло это совершенно случайно. Мэтр исследовал подвалы одного из заброшенных монастырей на Скалистом перевале. Кажется, Обитель Первородного очищения какого-то там чего-то тут… В общем, Барбара наткнулся на запись в манускрипте, которая рассказывала о путнике и его небесном доме. Каким именно образом эта информация прошла мимо нас, неизвестно. Но в общем и целом, ученый муж решил не терять время даром и отправился прямиком в кардинальскую резиденцию. Фирж перехватил его в последний момент, практически у самого ящика с доносами. Вербовка, если так можно выразиться, не заняла много времени. Барбара был изъят с этой планеты и направлен на нашу пересадочную станцию Иллюзион. Там, ради новых знаний, он дал обед забвенья и получил от координатора Кварца особое поручение… Легкое пощелкивание могло быть чем угодно: захудалым сверчком, крысиными шуршанием или даже веткой, бьющей в стекло. Но именно сейчас ни одно из объяснений не подходило. Скользнув к окну, я еще раз самым внимательным образом осмотрел рабочее место мэтра. В особенности несколько десятков рисунков из кругов и линий, которые образовывали странные символы, напоминающие расположение созвездий. Но это были лишь догадки. А вот правильный ответ мог дать только сам Барбара. Достав из мешочка «Пыль пустоты», я швырнул щепотку в ближайший угол. Теперь ведьма или ее приближенная точно не насторожатся, ухватив посторонний запах. Шмыгнув в тень, я быстро покинул жилище Барбары. Немного помедлил возле ближайшего дома. Значит я не ошибся. В темноте было хорошо видно, как тощая и вытянутая, словно пугало, фигура проникла в дом, и длинная полоса мрака потянулась следом за ней. Изнутри раздался леденящий душу крик, нечто среднее между вороньем карканьем и уханьем совы. Похоже, в гости к нашему мэтру пожаловала крупная птица. Сороковой, а может даже тридцать пятый порядок. Странно, очень странно. Нынешний сезон ясно дал понять, что время дочереймрака закончено, а тут уже вторая ведьма за пару дней! Похоже, что в скором времени Охотникам за мерзостью вновь придется расчехлять свое покоящееся без дела оружие.