Светлана Крушина - Северный пес Страница 2

— В чем дело? — удивилась Джулия.

Пленник с видимым трудом поднял руку, прикрывая лицо, и до нее вдруг дошло, что свет причиняет боль его глазам.

— Ребята, уберите факелы! — скомандовала она. — Куда, куда… в коридор! Не видите, человеку плохо.

Сафир, ворча, забрал у Кея его факел и вместе со своим укрепил на стене в коридоре, засунув их в железные кольца. В камере сразу стало темно, так что Джулия различала только очертания предметов и людей. Ей очень хотелось порасспросить пленника поподробнее: кто он такой, как попал в крепость, и почему, — но ей было ясно, что сейчас он вести долгие беседы не способен. Кажется, он вообще не соображал, что происходит. Опустив голову так низко, что грязные патлы закрыли все лицо, он сидел у стены, и худое тело его сотрясала лихорадочная дрожь. Он не пытался ни расспросить нагрянувших к нему гостей, ни хотя бы рассмотреть их. Джулия подумала, что поведение его характерно, скорее, для животного, а не для человека.

— Давайте-ка снимем с него цепи, — предложила она. — Кей, посмотри, у тебя должны быть подходящие ключи.

После пятиминутной возни, которую пленник вообще не заметил, нашлись и ключи. Еще несколько минут ушло на то, чтобы разомкнуть замки. Ими, похоже, давно никто не пользовался, и ключи поворачивались весьма неохотно. Наконец, руки и ноги пленника оказались свободны, но он и на это не обратил внимания, продолжал сидеть так же неподвижно и безмолвно. Джулия еще раз попыталась заговорить с ним:

— Ты понимаешь всеобщий язык? Кто ты такой? Мы — из медейских войск. Понимаешь?

Молчание.

— Кажется, он… того, — Кей хмыкнул, покрутил пальцем у виска. Его вовсе не привлекала возня с таким ободранным и вонючим типом.

— Может быть, — нахмурилась Джулия. — В любом случае, его надо вывести наверх. Изола захочет допросить его.

— Да кого допрашивать? С тем же успехом Изола сможет поговорить со стеной тут, в подвале. Оставим этого парня, Джули. Он подохнет через день или два, ясно же. А потащим его отсюда, загнется по дороге, он же одна кожа да кости, не понять, в чем душа держится. А хочешь, давай прикончим его тут. Чтоб не мучался.

Джулия с трудом подавила желание со всей силы вмазать Кею по зубам.

— Я сейчас тебя прикончу, паршивец! — прорычала она. — Чтобы не нес всякой дури! Давайте, помогите ему встать, и ходу отсюда…

Пленник, поднявшийся во весь рост с помощью двух братьев, оказался таким же высоким, как Сафир, который возвышался чуть ли не на полголовы над большинством своих товарищей. Должно быть, когда-то он выглядел внушительно, но теперь был так худ, что казался огородным пугалом. Он даже держаться на ногах самостоятельно не мог. Да и с чужой помощью у него это получалось неважно: он, скорее, висел, а не стоял. Джулия задумалась, куда его теперь девать. Тащить в спальни на верхних этажах слишком далеко, как бы и впрямь не умер по дороге. К тому же, там слишком много лестниц, в том числе и узких. Втроем не развернуться. Тут ей в голову пришла идея.

Во дворе среди хозяйственных построек имелся сарай, который, на счастье, уцелел во время штурма. Огонь его даже не коснулся, а сгорел бы он в мгновение ока, поскольку в нем хранили хорошо просушенное сено. Много сена. Туда-то Джулия и решила отвести пленника. Дверь сарая, правда, не запиралась, но сейчас у парня сил не хватит и подползти к ней, не то чтобы попытаться сбежать. А когда он почувствует себя лучше, можно переместить его в более надежное помещение, если возникнет нужда.

Наверх пленника вытащили живым, но без сознания. Путь из подземелья доконал его окончательно. Впрочем, это было, пожалуй, к лучшему. Вряд ли он смог бы сейчас выдержать дневной свет.

Попадавшиеся навстречу наемники удивленно таращились на живописную четверку и не могли удержаться от ехидных шуточек: мол, интересную добычу нашли, ничего лучше не было, что ли? Кей и Сафир помалкивали и только бросали на любопытствующих свирепые взгляды, а Джулия злобно цыкала на особо языкастых остроумцев и однообразно и коротко объясняла, где она откопала такого доходягу. Несколько особо совестливых прониклись сочувствием и даже предложили свою помощь в процессе откачивания пленника. Джулия велела всем отправляться подальше (и даже указала направление отбытия), а лучше — отыскать Изолу и сообщить ему о найденном пленнике. Никто искать командира не захотел, и собравшиеся любопытные быстро рассосались. Джулия вздохнула с облегчением и велела братьям поторопиться и отнести пленника в сарай, пока не набежал еще народ.

Доски, из которых построили сарай, были довольно плотно пригнаны друг к другу, и потому внутри даже в солнечный весенний день было сумрачно. Пленника опустили на кипу сена, а поскольку его продолжала сотрясать дрожь, Джулия, отыскав в углу старую шерстяную попону, укрыла его до самого подбородка. И велела Кею пойти и найти воды и хлеба, и принести их сюда, а Сафира послала с докладом к Изоле. Сама же она осталась с пленником.

Освещение в сарае позволяло составить гораздо лучшее представление о внешности незнакомца, чем коптящие факелы в подвале. Однако, черты узкого лица человека было сложно рассмотреть из-за грязи и всклокоченной, безобразно отросшей бороды. Различить можно было только выступающий костистый нос и запавшие щеки. Джулия почувствовала некоторое разочарование: ей, неизвестно почему, хотелось увидеть лицо пленника.

Под попоной он согрелся и уже не дрожал, но в сознание по-прежнему не приходил. Или же обморок его просто перешел в сон. Джулия присматривалась внимательно, не перестал ли дышать. Дыхание его было рваным и неровным, каким-то судорожным.

Скоро вернулся Кей с половиной краюхи хлеба и флягой с водой. Молча присел рядом с Джулией, протянул ей хлеб. Она наклонилась к пленнику, тихонько тряхнула его за плечо, чтобы разбудить или привести в сознание. От прикосновения он вздрогнул и сразу же открыл глаза. Цвет их трудно было различить из-за расширенного во всю радужку зрачка. Джулия помогла ему принять полулежащее положение и поднесла к его губам флягу с водой. Сначала он не понял, что ему предлагают, и не пошевелился, лишь когда несколько капель воды попали ему на губы, он начал жадно пить. Пил он так, словно не видел воды уже долгое время. Воду он выпил всю, до последней капли, не обращая внимания на текущие по бороде и груди струйки. Джулия молча забрала пустую флягу и так же молча протянула ему кусок хлеба, отломанный от краюхи. Пленник вцепился в него грязными пальцами, казавшимися странно неловкими, и стал есть — жадно, нетерпеливо. Хлеб исчез в мгновение ока. Джулия подумала, не предложить ли человеку что-нибудь еще, но решила, что не стоит. Если он и впрямь долго голодал, ему может стать плохо.