Петр Верещагин - Этюд в черных тонах Страница 2

Даже сейчас, когда пламя его погребального костра глотало строки, описывающие единственные достойные воспоминания мгновения его черной жизни.

Первая жертва.

Первое сознательное отречение от силы и власти ради достижения высшей цели. Первое осознание могущества отказа, слова «нет».

Черной тропою по черной пустынеСледует черная тень,Черной земле принеся в жертву Имя,Чтоб не настал черный день;Черное слово и черное делоБудут забыты, когдаЗаревом черным над Черным ПределомЧерная вспыхнет звезда.

Нет, сам он никогда не шел на подобное. Но чувствовал, что при определенных обстоятельствах нечто подобное могло бы произойти и с ним – как произошло с героем одной полузабытой легенды.

Эти стихи он записал не обычными и не «несмываемыми» чернилами, какие иногда изготовляли алхимики. Сей состав он раздобыл у цвергов, помешанных на драгоценных камнях; и в самом деле, одни только цверги могли додуматься делать чернила «для особо важных записей» из размолотых в пыль алмазов и сапфиров, растворенных в кипящем ихоре…

И теперь, когда пламя пожирало поблескивающие черные строки, он впервые начал понимать, зачем вообще написал их…

Первый Барьер.

Первое понимание того, что существует нечто такое, чего нельзя преступать. Первое подозрение о наличии неких Высших Сил, для которых все обитатели земного мира – не более чем глина. Из которой при случае можно вылепить нужные фигурки.

На алтаре в черном храме дымитсяДюжина черных свечей.Хмуро насуплены черные лицаЧерных жрецов-Миражей.Черным отчаяньем полнится сердце,Черные меркнут глазаИ из котла с черной солью и перцемЧерная каплет слеза…

Да, люди – глина в руках Высших Сил.

Однако сия глина обладает способностью принимать форму и без Их содействия. Что это значит? Прежде всего – то, что человеку далеко не обязательно принимать поставленные Ими условия.

Однако для этого нужно как минимум осознать свои способности. И научиться пользоваться ими.

Что доступно, как он давно знал, лишь одному из многих тысяч. И эти стихи он написал именно после того, как впервые понял это.

Первый выход в Навь.

Первое прикосновение щупалец Нереального Мира к разуму. Первые попытки разобраться в вечно изменяющейся кутерьме мира возможного прошлого и нереализованного настоящего. Первое осознание истинной природы сна и иллюзий. Первые старания познать методы работы Мастеров Сна и Владык Грез.

Тянутся черные нити порокаСквозь черный бархат души,Ставя отметину черного срокаТем, кому выпало жить.Черные когти пустынных кошмаровВ клочья рвут щит черных рун,Черной отравой гнилых мемуаровВымарав ткань черных дум.

Он знал достоинства и недостатки Нереального Мира лучше многих. И выбрал реальность, хотя иногда и сомневался в правильности своего решения.

Эти строки были написаны в минуты сомнений. Он не показывал их никому и раскрывал эту страницу книги своей жизни не очень часто. Лишь тогда, когда видения прошлого становились совсем черными.

Первая попытка Творения.

Первый вкус силы космического масштаба, первая радость удавшегося эксперимента – и первая горечь, пришедшая вскоре после понимания полной его бесполезности. Первый обет отшельничества и первый возврат к жизни после нескольких недель размышлений.

Черной секирой врубается мореВ черное тело земли.Волны нависли над черной страноюЗубьями черной пилы.Черные копья утесов и башенВ черную бездну глядят:Прокляты все, кто забыл день вчерашний,Тот же, кто помнил – распят.

Он всегда помнил о том, что ждет считающих события прошлого никому не нужной ерундой. И всегда жалел, что не может прочесть эти строки тем, кто заблуждается сам и сбивает с пути других.

Но теперь, кажется, долгое ожидание оправдывалось – скопившаяся за годы мощь обретала форму…

Первое Изменение.

Первое понимание того, что слова «изменение» и «измена» имеют нечто общее. Первый страх уйти, не завершив начатого дела.

Черный корабль промеж черных буруновЧерный свершает свой путь.Черная буря над морем угрюмымТщится заставить свернутьТех, кто ушел от своих черных замковВ черный огонь дальних Сфер…Стелются черным покровом останкиТех, кто ушел за Барьер.

Он не хотел уходить. Никому в здравом уме не захотелось бы, вне зависимости от того, достигнута ли Цель Жизни или нет.

Но он понимал: иногда для достижения этой самой цели необходимо пожертвовать не кем-то другим, а самим собой. И в этих рифмах заставил себя признать сей печальный факт.

Первый выход на Арену.

Первый вкус крови врага. Первые огни, зажженные в крови восторженными воплями зрителей. Первое понимание слова «слава» – и первое отрицание этого Пути к Вершине. Первый (и последний) уважительный взгляд, брошенный Истребителем Нечисти.

Черные крики разят, словно копьяЖителей Черных Лесов,Черным покровом смыкается СловоВ черных расщелинах снов.Черная тварь превращается в пепел,Черный расплавлен престол:Черное лезвие в бликах рассветаВысится черным крестом.

Меч ли, посох ли – какая разница? Всякий выбирает свое оружие; и если доведется сражаться не на жизнь, а на смерть, в ход пойдет даже столь мирный инструмент как обычная столовая ложка.

Важно не орудие, а рука, которая его держит.

Важно не Слово, а губы, произносящие его.

Но этого он, написавший эти строки, тогда еще не ведал.

Как и сейчас.

Первое наказание.

Первое осознание собственной ничтожности, запоздалое понимание того, что Высшие Силы не напрасно носят свое имя. Первая депрессия и первая попытка уйти в себя, однако и там нет покоя.

Черною коркой морских испражненийЧерный покрылся песок.Черные волны страны сновиденийЧерный рождают урок:Есть на палитре лишь черные краски,Коль тьма покрыла весь свет —Даже Спаситель придет в черной маске,Чтобы исполнить Завет…

Эта ступень всегда надолго задерживает Посвященных, и здесь он не стал исключением. Даже зная все, что ждало его на этом Испытании, он оказался не готов к тому, что полученное в прежних битвах могущество предаст его и исчезнет в самый ответственный момент.

И лишь умение скрывать свои чувства и эмоции в неровных строчках черных рун помогло ему перейти этот барьер.

Зато теперь он был неуязвим для костра, ибо огонь стал для него примерно тем же, чем он – тогда – был для Высших Сил.