Вячеслав Касьянов - Ужасные рассказы Страница 2

И Наталья Петровна постепенно умерла от голода.

Вот такой трагический случай.

Ужасная смерть двух выдающихся писателей

Однажды выдающийся российский писатель создал литературный шедевр под названием 'Тупая дура'. В этом крайне оригинальном произведении выдающимся слогом, присущим только творчеству самых крупных писателей, он живописал интересную и поучительную судьбу девочки-отличницы, которая последовательно становилась двоечницей, наркоманкой, проституткой, рабыней, а затем и убийцей — чтобы зачем-то отомстить тем, кто втянул ее в такую интересную жизнь.

Книга завоевала заслуженную популярность среди ценителей тонкой интеллектуальной прозы и была выдвинута на престижную премию.

Но тут вдруг выяснилось, что другой, не менее выдающийся писатель, тоже написал книгу под названием 'Тупая дура', и она, несомненно, завоевала бы еще бóльшую популярность, если бы не расторопный конкурент, который сплагиатировал ее крайне удачное название.

И вот как-то раз на одной из модных богемных вечеринок с блестящим фуршетом, концертной сценой и стройными полуголыми официантками выдающиеся писатели случайно встретились и узнали друг друга. И тогда в состоянии неудержимого аффекта один писатель набросился на другого писателя с кулаками, крича:

— Вы негодяй, уважаемый! Вы украли у меня название книги! Вы за это ответите перед судом!

— Перед судом? Ха-ха-ха! — отвечал первый писатель, держа в руке бокал с 'Жевре-Шамбертен'. — Да вы что, рехнулись совсем? Название 'Тупая дура' я вынашивал несколько лет, и я не позволю какому-то бездарному проходимцу называть меня плагиатором! Это вы мне перед судом ответите за оскорбление!

— Ах, так это я вас еще оскорбил! Ну, знаете! Вы… вы не только вор, вы еще и талантливый подонок!

— Я подонок? Ах, ты мразь! Мелкая шавка! Пшел вон отсюда! Ты еще мне за это ответишь!

— Да я по морде тебе отвечу, урод!

— Подонок! Скотина! Я написал 'Тупую дуру'!

— Нет уж, это я написал 'Тупую дуру'!

— Плагиатор!

— Сам падла!

— Тварь!

— Козел!

— Гнида!

— Сука!

— Бездарный кретин!

— А вы!… А ты!…

И вдруг в эту критическую минуту словно из-под земли вылезло невообразимо мерзкое чудовище и с ревом повернувшись, длинными когтистыми костлявыми лапами, покрытыми шерстяными космами, распихало перепуганную толпу, сграбастало визжащих писателей за воротники и в один присест с хрустом и чавканьем сожрало обоих!

Все гости вечеринки вместе с охранниками вне себя от ужаса бросились вон, с грохотом обрушивая на пол столики с сервировкой.

А чудовище громко рыгнуло, похлопало когтистой дланью по животу и, расшвыривая лапами посудные обломки и свирепо оглядываясь, побрело куда глаза глядят.

Ужас

Однажды ночью в квартире у Сергея Сергеевича куртка, висевшая на плечиках почему-то у окна, так что ее очертания были хорошо видны в темноте, вдруг начала хлопать рукавами.

Сергей Сергеевич проснулся от странного хлопающего шума и в ужасе уставился на сошедшую с ума куртку, натянув на голову одеяло и чувствуя, что от страха у него, наверное, сейчас остановится сердце.

А зловещая куртка продолжала издевательски хлопать рукавами, и никого больше не было в комнате, кто мог бы устроить такой фокус или же, наоборот, помочь Сергею Сергеевичу в этой напасти. Воистину одержимость куртки была похожа на вмешательство каких-то потусторонних сил, в которых Сергей Сергеевич никогда не верил.

С каждой секундой бедный Сергей Сергеевич чувствовал, как слабеет от страха и взор его заволакивается туманом. А куртка продолжала хлопать рукавами, только все быстрее и страшнее…

Маленький зеленый камнеед

Однажды мальчик Петя шел по улице и размышлял о том, что он, собственно, будет делать на завтрашней контрольной по математике, и стоит ли вообще туда идти: Петя был готов к ней, самое большее, на двойку, иначе говоря, вовсе не был готов, посвятив время, отпущенное на уроки, походу на автомобильное шоу, — как вдруг боковым зрением он рассеянно заметил на дороге большое красное яблоко. Петя не спеша подошел к яблоку и уставился на него, прикидывая, как с ним поступить — поддать ли ему ногой как следует, или раздавить, а то наплевать на мамины наказы, помыть под краном да и съесть — яблоко ведь было такое красивое и аппетитное! Разум, в конце концов, возобладал в нем, и он с хрустом наступил на яблоко, чтобы раздавить его в лепешку. Но тут нога его поехала по склизкой мякоти, он не удержался на другой ноге и грохнулся спиной на дорогу, пребольно ударившись затылком об асфальт!

Монстр

Однажды Крокодил Гена, на некоторое время покинув зоопарк, прогуливался по Тверской с гавайской сигарой в зубах и бутылочкой 'Крушовице' в лапе, как вдруг из канализации, погнув крышку люка и сотрясая землю, вырвался огнедышащий, свирепорыкий и желтоглазый Дракон; проламывая лапами асфальт и сокрушая все на своем пути, он с ревом помчался по тротуару, а насмерть перепуганный пожилой мужчина в черном длинном пальто сломя голову удирал от него по улице, истошно вопя.

Измаил

Когда уже в густых сумерках Измаил выбрался наконец из следа динозавра, в который он провалился, проходя по гладкому черному коридору, он тут же упал в другой, еще более глубокий след. Этот след принадлежал совсем уж страшному длиннозубому и свирепому динозавру; и Измаил, тщетно пытаясь выбраться из глубокой ямы, только беспомощно хватался скрюченными пальцами за склизскую коричневую глиняную жижу и каждый раз, неимоверными усилиями подтолкнув свое тело немного вверх, сейчас же скатывался опять на самое дно своей ужасающей воронки. Над головой было далекое, холодное, темное небо. Стены ямы источали глиняную сырость. На дне Измаил неожиданно обнаружил горящую свечу, воткнутую в глину, а рядом с нею темную бутылку с вином без этикетки и пузатый хрустальный бокал. Измаил бросил попытки выбраться из воронки; он вытер измазанные глиной руки о пиджак и, вдавив большим пальцем дубовую пробку внутрь бутылки, налил бордово-красную жидкость в бокал. Вино полилось переливающейся, скручивающейся жгутом змейкой, как живое; по выпуклым стенкам бокала скользили тончайшие отражения свечного пламени, словно не в силах удержаться на гладкой хрустальной поверхности. Измаил посмотрел сквозь наполненный бокал на маленький язычок огня, и жидкость в хрустальных стенках густо заалела. Он осторожно вылил содержимое бокала на дрожащий, колеблющийся огонек. Свеча погасла; Измаила окутал мрак.