Нобору Ямагути - Серенада Ностальгии Страница 2

Гиш растерянно побежал за ней.

- Монморанси! - воскликнул он, находясь уже в коридоре, вымощенном камнем. Однако девочка не обернулась. Она торопливо пошла прочь. Ощущая негодование, исходящее от ее плеч и спины, мальчик снова погнался за ней.

- Эй-эй, подожди меня! Собственно говоря, а что произошло? Любимая! Я просто хотел, чтобы ты меня послушала, и тем не менее, ты меня совершенно проигнорировала, разве не так?!

Гиш положил руку на плечо Монморанси и вынудил ее остановиться.

- Эй, взгляни на это. Орден! Радуйся! Ведь твой возлюбленный совершил достойный подвиг! Как насчет того, чтобы ты здесь тоже обо мне...

- У меня нет причин пересматривать свое мнение о тебе, разве не так? - наконец-то обернувшись, заявила Монморанси.

- П-Почему?

- Что мне с этого ордена? Ты пошел добровольцем в армию, не посоветовавшись со мной - вот в чем проблема!

От такой непредвиденной критики Гиш даже попятился. Он даже не предполагал, что его будут вот так упрекать, хотя стоило бы именно хвалить.

- Р-разве я вовремя тебя не известил?! Разве я не написал тебе письмо о том, что вступил добровольцем в Королевскую армию?!

Монморанси сердито посмотрела на своего ухажера ледяными глазами. Ощущая, что нынешний гнев имеет совершенно иной характер, нежели обычный, Гиш замолчал.

- Только известил, не так ли?! А разве я не сказала, что это нужно было обсудить?! По сравнению с орденом есть нечто более ценное, не так ли?!

Ненадолго задумавшись, мальчик с серьезным видом задал ответный вопрос: "Например?" - из-за чего Монморанси изо всех сил дала ему пощечину.

- Аай! Почему ты меня ударила?!

- Эта ценность - я. И-мен-но я.

- У-угу.

- Ведь ты - мой рыцарь, так? Разве ты сам мне это не сказал? Раз так, когда началась война, твоя задача - быть рядом и защищать меня, так? Теперь понимаешь?

- Д-да, - стоя навытяжку, Гиш кивнул.

- Ведь когда мальчишки отправились на фронт, в Академии случилась беда! Поскольку в то время как вы потеряли голову из-за наград и подвигов, на нас напали враги!

- Вот оно что... - Гиш кивнул. Сразу после возвращения в школу он слышал эту историю.

- Вас рядом не было, поэтому учитель, рискуя своей жизнью, спас нас. Если бы я могла искуснее владеть магией...

Монморанси, закрыв глаза, вспомнила события того дня. Намереваясь вылечить Кольбера, который был ранен заколдованными стрелами, она повторяла заклинания стихии Воды, однако... в середине процесса исчерпала свою душевную энергию и, неспособная закончить лечение, упала в обморок.

Гиш тоже был растроган и потупился.

- Я собираюсь учиться более аккуратно. Несмотря на то, что я являюсь членом семьи Монморанси, в которой из поколения в поколения брали на себя обязанность вести переговоры с духом воды... я не смогла спасти. Если бы я лучше разбиралась в управлении стихией Воды... вероятно, я сумела бы спасти учителя.

Тело Кольбера, у которого не было родни, почему-то забрала Кирхе. Возможно, она сейчас едет на родину, ведь ее нигде не было видно. Вероятно, у рыжеволосой девицы было намерение похоронить его в землях Германии, ведь он также являлся магом стихии Огня. Кстати, та синеволосая девчушка тоже исчезла.

- И это еще не все. Ведь есть еще ребенок, который потерял самого дорогого для него человека. Будь же немного внимательнее к проблемам других. Это - не та ситуация, когда стоит веселиться и пребывать в упоении, не находишь? Даже ты был с ним в дружеских отношениях, не так ли?

Гиш вспомнил.

На борту корабля, отходящего из Росайта, в слухи превратился разговор о том, что именно Сайто, фамильяр Луизы, противостоял приближающейся альбионской армии.

Расстроенная хозяйка снова и снова кричала: "Дайте же мне сойти!" - и договаривалась об этом с генералами, однако флот, выполняющий эвакуацию людей, не должен был возвращаться назад ради фамильяра.

Более того, и капитан корабля, и командиры посмеивались над этим слухом. О том, что невозможно такое помыслить, чтобы слуга в одиночку отправился останавливать армию. И о том, что невозможно в одиночку суметь остановить войско численностью в семьдесят тысяч солдат.

Высшие чины, утверждавшие, что, возможно, была какая-нибудь другая причина, замедлившая натиск альбионской армии, не обращали на бьющуюся в истерике девочку никакого внимания. Появились даже люди, говорившие, что, вероятно, этот подросток-фамильяр попросту сбежал.

Итак, все вокруг Луизы высказывали подобное:

- Даже если принять тот разговор за правду, не выйдет остаться в живых, если противостоишь огромной армии численностью в семьдесят тысяч солдат. Жалко, тем не менее, лучше бы смириться с этим...

Луиза не соглашалась с таким мнением, однако больше ничего не оставалось. В эскадре, поспешно ретирующейся в Тристейн, знали о вступлении Галлии в войну и о капитуляции альбионских войск. Смятение достигло апогея, и уже не осталось людей, которые бы принимали во внимание проблемы одного юнца, превратившегося в сплетню об остановленной альбионской армии.

В конце концов, в бесконечной череде погибших в бою дело Сайто было закрыто формулировкой, близкой по смыслу к "пропал без вести".

По этим и другим причинам Луиза, вернувшаяся в Академию Волшебства, была страшно подавлена, и не стала ни с кем разговаривать. Совсем словно оставив где-то свою душу, она заперлась в своей комнате в общежитии и не выходила оттуда.

Такая судьба Сайто в Академии Волшебства тоже превратилась в слухи. Поскольку, как бы там ни было, но мальчик здесь был знаменит по двум причинам: первая - "Считается, что он - какой-то там легендарный фамильяр", и вторая - "Он совершил множество подвигов".

Слышавшая подобные сплетни Монморанси, похоже, волновалась за Луизу, которая закрылась в комнате и не выходила наружу.

- Поэтому я хочу хотя бы успокоить ее. После уроков я намерена ненадолго сходить проведать Луизу.

- Все именно так. Монморанси, ты такая добрая.

- Никакая я не добрая. Ты знаешь, даже я сражалась. Воевали не только вы. Хоть и говорю, что принимала участие в сражениях, я не имею в виду, что по-настоящему сражалась, однако...

- Угу.

- Я - маг стихии Воды. Для меня существует мой собственный метод сражаться... я всего лишь хочу стать еще более сильной.

Монморанси взглянула вверх на небо, которое проглядывало через окно, после чего пробормотала:

- Я не могу позволить, чтобы вокруг меня была печаль. Если я не смогу ее исцелить, когда она появится, я не найду себе покоя.

* * *

Завершение войны между Республикой Святого Альбиона и союзом Тристейна и Германии было объявлено одновременно с окончанием праздника Сошествия.