Тамара Воронина - Душа дракона Страница 2

Приятно потяжелевший рюкзак тоже радовал сердце. На первом же привале надо будет превратить каравай хлеба в сухари, копченой рыбины хватит на два дня, а мешочка крупы – на десяток порций каши. На ногах красовались латаные, но еще крепкие сапоги, из которых хозяйский сын вырос, тело грел штопаный, но шерстяной свитер… Диль не разделял общепринятых суеверий, но на всякий случай искренне пожелал этой деревне блага и процветания, а приютившим его крестьянам так особенного.

Дорога оставалась расквашенной, но мелкий дождь превратился в изморось, которую куртка пока выдерживала. Диль шагал прямо, не соблазняясь проселками. Имея в кармане тридцать диггетов, а в рюкзаке еды на несколько дней, можно дойти до городка. До Картама оставалось совсем немного.

Вот тогда и вылез из леса голодный и смертельно усталый мальчишка, назвавшийся Денни. Диль его накормил, напоил чаем и позволил идти с собой. Нельзя бросать детей в лесном краю.

Ни в каком нельзя.

Мальчишка поклялся, что не будет обузой и не обманул. Изо всех сил шел быстро, так что Диль, ценя его старания, немного умерял шаг. С разговорами он поначалу не приставал, так что Диль едва замечал его присутствие. Правда, с Картамом не вышло: в пяти лигах от городка их остановил патруль, и усталый мечник велел драпать во все лопатки, потому что в Картаме мор, и даже если там мама родная, лучше уж пусть она одна помрет, чем заодно и смерть сыночка увидит. Диль пожал плечами и развернулся.

Через пару дней Денни, выпучив глаза, смотрел представление, стоя в негустой толпе крестьян. Ему и в голову не пришло, что случайный благодетель – бродячий акробат.

С тех пор прошло уже четыре месяца, кончалось лето, теплое, сухое, а от редких дождей вполне спасали навесы. Денни изо всех сил учился их плести, но вечно выбирал не те ветки, складывал их не в том порядке, и навесы непременно разваливались. Зато он умело пришивал оторванные пуговицы, штопал дырки, а главным образом молол языком, и постепенно Диль привык к этому стрекоту и даже стал в нем нуждаться.

После лечебной процедуры, которую Денни перенес куда хуже, чем пациент, Диль сказал, что они идут в Косту. Туда несколько дней пути, так что и плечо заживет, и, может, какая монетка в карман закатится. В конце концов Непорочной поклоняются не так уж многие, а уж фанатично – только в забытых ею же деревушках.

* * *

Вопрос свой Диль задал в самый неподходящий момент. Мальчик тащил целую охапку веток для костра – к вечеру похолодало, и Диль решил нелишним запастись топливом.

– А как тебя зовут, – поинтересовался он спокойно, – Денна, или Денара, или Адена, или как-то еще?

Ветки посыпались с таким грохотом, будто их швыряли с большой высоты на булыжную мостовую. Денни вытаращил глаза и для начала вознамерился было повозмущаться, но он был сообразительным и понял, что проверяется предположение Диля проще простого.

– Когда ты понял? – мрачно спросила она, усаживаясь поближе к огню. Диль пожал плечами.

– Дня через два после знакомства. Это было несложно. – По взгляду девочки он понял, что придется объяснять. – Во-первых, ни один мальчишка не покраснеет и не отвернется, когда мужчина при нем полезет в пруд помыться, потому что неоднократно был в бане и именно с мужчинами. Во-вторых, ни один мальчишка не полезет посреди ночи куда-то в дебри ради малой нужды, а отойдет на несколько шагов да отвернется. В-третьих, даже если мальчишка не любит мыться или не умеет плавать, он ни за что не откажется просто искупаться в жаркий день, особенно если его зовут. Ну и штопаешь одежду ты почти виртуозно.

– Слышала б тебя моя нянька! – фыркнула она и тут же мрачно спросила: – Ты потому и перестал догола раздеваться, чтоб меня не смущать? И в кусты начал отходить по малой нужде?

Диль улыбнулся. Он не собирался смущать девочку естественностью поведения. Она обняла коленки и уткнулась в них носом.

–Я столько времени была мальчиком, что никак не подумала бы… Я дура, да?

– Не волнуйся. Хочешь быть мальчиком – будь. Да и мне легче: акробат с маленькой девочкой может попасть в руки Блюстителей, а мне этого вовсе не хочется.

– Ну, про мальчиков я тоже кое-что слышала, – фыркнула она. Диль только улыбнулся. Что бы она ни слышала, правды все равно не знает. Девочек всегда оберегают от подобной правды. – Меня зовут Лири.

– Хорошо, Денни, – как ни в чем не бывало откликнулся Диль. Хочется девочке считаться мальчиком, пусть. Он будет последним, кто захочет помешать.

– Меня решили замуж выдать, – сочла нужным пояснить Лири. – Я отказалась, а отец сказал, что мое мнение его не интересует, что дочери для того и существуют, чтоб приносить пользу семье посредством брака. Вот я и сбежала. Давно уже. Почти год. И не здесь. Не в этой стране.

Диль кивнул. Расспрашивать он не умел вообще, да и просто разговаривать, пожалуй, тоже. То, что он говорил крестьянам, если от него этого ждали, было давно заученной историей, язык работал без участия мозга, а слушатели обычно даже и вопросов не задавали, им и так было достаточно. Достаточно сказок, потому что столичная жизнь для них всегда одна большая сказка. Легенды о потерянных богах – и те реальнее.

* * *

Ярмарка была еще более шумной, чем рассчитывал Диль, и это радовало. Лири умудрилась привести его трико в более-менее приличный вид, превратив штопку в вышивку, грубоватую, но довольно эффектную. Все равно – надо новое. Прошлый раз трико лопнуло во время выступления, и публика хохотала так, что Диль даже покраснел. Ладно бы смеялись, а то ведь еще ни диггета не дали, а это было уже куда неприятнее. К тому же, услышав треск ткани и взрыв смеха, Диль дрогнул, неправильно сгруппировался и потянул плечо. Нередкая травма для акробата, однако нежелательная.

В первый же день он заработал больше десяти диггов. Ярмарка была очень хорошо организована, для съехавшихся артистов отвели не только большую площадь, где можно было ставить свои палатки, но и несколько бывших конюшен, где из денников сделали крохотные отдельные комнатки, а кроме того еще и выставляли угощение, и Диль с Денни наелись до отвала впервые за последние недели.

В денниках-комнатах не было окон, но Диль не пожалел диггета на толстенную свечу. Он очень устал, все тело ныло, потому и сон не шел. Денни… Лири дрыхла без задних ног, свернувшись калачиком, а Диль ее рассматривал. Пожалуй, если добавить к ее лицу длинные волосы, красиво причесать, смягчить обветренную кожу кремами, а губы – помадой, она была бы вполне хорошенькой. Но уж никак не красавицей. Умеренно белобрысый мальчик стал бы симпатичной блондинкой. Сколько ж ей лет? Раз в прошлом году собрались замуж отдавать, не меньше шестнадцати, но приличествующих этому возрасту форм не наблюдается вовсе. Конечно, просторные рубаха и штаны никоим образом фигуру не подчеркивают, однако даже намека на пышность бедер нет. Этого ребенка – замуж? Поменять на выгодный контракт или на полезное родство. Продать. Неудивительно, что сбежала. И в то же время – удивительно, потому что каждую вторую девушку выдают замуж именно так. Браки устраивают родители. Правда, умные или добрые родители все же интересуются мнением дочерей. Иногда.