Валерий Вотрин - Последняя чаша гнева Страница 2

Одним из тех немногих, кому удалось бежать, был Эдмунд Чойс. Он знал Брауна лично и видел, как его корабль разнесло атомным огнем. Чойс не был трусом. Жизнь метала его, как игральную кость, то на пиратские планеты Девяти Пульсаров, то на рудники Солану Стрельца, забросив, наконец, в ряды тех, кому дорог стал ВАЛАБ в жизни и политике. Чойс посчитал, что это для него, и присоединился к Консилии, тем более, что нашел там немало старых друзей. Откуда ему было знать тогда, что почти все они погибнут в том неожиданном налете на их мирно дрейфующий флот возле Рас аль-Каха, светившей своим серебряным светом…

Первыми же залпами его клиперу «Пифия», одному из самых быстроходных судов ВАЛАБ, разворотило левый борт и повредило жилые отсеки. Тогда-то вся команда корабля и погибла, сгорев или задохнувшись от наступившей разгерметизации. Сам Чойс, капитан клипера, не пострадал. В игре со смертью, находившейся так рядом, он поставил на быстроходность своего судна и именно ему был обязан тем, что вышел из этой игры невредимым. Позади него фрегаты Коммонуэлта беспощадно выбивали бреши в рядах судов ВАЛАБ, оцепеневших от такой неожиданности, а он уже несся сквозь черноту космоса подальше, куда-нибудь подальше, к какому-нибудь затерянному на задворках Вселенной миру, свободному от проникновения Содружества в его жизнь. Чойс прекрасно знал повадки членов Совета и догадывался о том, чтро мелкое сито Галактической Полиции еще долго будет просеивать население Содружества в поисках сепаратистов ВАЛАБ.

Так он оказался близ Де-Мойра. Эта планета, хоть и была известна, большой популярностью среди руководства Совета не пользовалась. Обычаи людей, населявших Де-Мойр, не соответствовали настроению членов Совета, которые привыкли к слабости, покорности и безропотному подчинению. Де-Мойр был не таков. Его населяла свирепая раса воинов, далеких потомков первых поселенцев, за многие века существования закалившихся в борьбе со своими врагами. А их было много. У членов Совета перекашивались и делались кислыми лица при одном только упоминании об этих врагах.

Ибо темные силы колдовства обосновались на Де-Мойре, и никому не хотелось связываться с ними, пусть даже слухи, бытовавшие насчет планеты, оказались бы преувеличенными.

Чойс также знал и про Де-Мойр, и про его население, людское и нелюдское. Знал он и про средневековые нравы, царящие там, и про феодальную раздробленность де-мойрских государств, и про непрерывные войны, кипящие на планете. Поэтому-то он никогда бы и не высаживался здесь. Но этому помешала его судьба.

Возле орбиты Де-Мойра «Пифия» столкнулась с метеоритом.

2

Чойс много повидал метеоритов на своем веку, но такого еще не видывал. Краем глаза он заметил промелькнувшую за иллюминатором громадную тень и в следующую секунду от потрясшего весь корабль удара полетел на пол.

Огромный кусок скальной породы, несшийся в космосе со страшной скоростью, превратил небольшое суденышко в смятую консервную банку, которая отныне была обречена вечно скитаться в черных просторах.

Чойс, охая, приподнялся. Сделалось очень холодно: видимо, от удара перестали работать установки теплонагрева. Тускло светила лампочка аварийного освещения. Весь отсек управления, где он находился, представлял собой картину полного разрушения. Пол превратился в застывшие волны покореженного металла, пульты были смяты, у некоторых от страшного давления повылетали разноцветные кнопки, валяющиеся теперь на полу. Взглянув на контрольный пульт и экраны, он понял, что теперь это всего лишь бесполезный лом, как, впрочем, и весь корабль. Лучшее судно флота ВАЛАБ, его судно, сейчас само превратилось в такой же космический мусор, как и метеорит, его разрушивший.

Странно, но он уцелел в этой мешанине. Он даже не был ранен. Чойс верил, что провидение покровительствует ему. Теперь он еще более уверился в этом.

Самозадвигающаяся дверь в другие отсеки была закрыта. Он налег на широкий рычаг, приводящий в движение дверь, но тут взгляд его случайно упал на узкое оконце над нею. Чойс привстал на цыпочки и заглянул в оконце. За стеклом была немота космоса. Лишь приглядевшись, он заметил по бокам остатки стен бывших жилых отсеков. Метеорит попросту снес весь низ корабля, оставив целым лишь отсек управления и аварийное отделение со спасательной шлюпкой.

Перешагивая завалы изуродованного металла, он добрался до иллюминатора. Увиденное отсюда поразило его не меньше, чем потеря любимого судна. Прямо под кораблем плыла желтоватая поверхность неизвестной планеты. Чойс лихорадочно прикинул расстояние: «Пифия» упадет на поверхность где-то через час. Времени оставалось мало, и он начал действовать.

Перво-наперво он постарался крепче закрыть дверь в несуществующие отсеки, чтобы драгоценный воздух испарялся медленнее. Затем среди металлического бурелома он отыскал дверь в аварийное отделение, которое находилось рядом с отсеком управления. Там стояла спасательная шлюпка. Чойсу повезло и на этот раз: шлюпка почти не пострадала, если не считать вмятин на корпусе. Внутри находились съестные припасы и оружие — отличный новенький бластер. Чойс бросился к иллюминатору: поверхность планеты придвинулась ближе. Она имела атмосферу, а вот какую, Чойсу предстояло узнать на себе самом.

Наконец все приготовления были закончены. Чойс залез в кабину и взял в руки пульт. «Если механизм не выстрелит шлюпку, — подумал он отрешенно, — я погибну вместе с кораблем». Поколебавшись мгновение, он нажал кнопку, и шлюпку резко дернуло. Лопнули стальные швартовочные крепи, и шлюпка оторвалась от погибающего судна. Тут же заработали посадочные дюзы.

«Пифия» уже входила в атмосферу планеты, быстро разваливаясь на куски. Шлюпка и то, что осталось от клипера, упали на поверхность почти одновременно. От удара о неизвестную землю сидение под Чойсом катапультировало, и он, пролетев значительное расстояние, повис на высоком дереве. Отсюда он увидел черно-оранжевый гриб взрыва.

Чойс потерял сознание.

Его вернуло к жизни ощущение, что кто-то обнюхивает его живот. Он открыл глаза и узрел перед собой пасть с серыми коническими зубами и два черных маслянистых глаза. Все пережитые страхи и треволнения, накопившиеся в нем и давно уже искавшие выхода, выплеснулись наружу вместе с истошным воплем. Зверь отпрянул от висящего тела Чойса и, топоча широкими лапами, исчез в надвигающихся сумерках. Чойс опустил глаза и обнаружил, что висит на довольно приличной высоте. Больше он ничего осознать не успел. Ветка, на которой он висел долгое время, зацепившись воротником комбинезона, не выдержав тяжести, обломилась, и Эдмунд Чойс обрушился на землю.