Сам себе цикл. Дилогия (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич Страница 20

Подобные привычки возвращаются быстро и незаметно. Порой ты уже начинаешь думать, что изжил это из себя, но наступает очередной кризис, и они тут как тут, как будто никуда и не уходили.

Ломтев осознавал, что за последние годы он размяк. Он был немолод, он был богат, ему больше не надо было ничего ни у кого выгрызать, и он позволил себе расслабиться, что и привело его… вот сюда.

В старые времена черта с два он бы оставил какого-то незнакомого типа, имеющего отношение к похищению дочери, у себя за спиной. В старые времена он бы начал стрелять еще на дороге, и тогда неизвестно, чем бы все это закончилось.

Но предаваться сожалениям было бессмысленно. Ошибки надо держать в уме, чтобы не допустить их повторения, но и не зацикливаться на них, иначе это путь в никуда.

Броневик заехал в подземный гараж адвокатского особняка, где Ломтева с Танеевым встретила еще дюжина "путилинцев", которые осматривали дом, подключались в местным охранным системам и распределяли посты и огневые позиции. Адвокат проводил Ломтева в предназначенную ему гостевую спальню, объяснил, как вызвать прислугу, и поинтересовался, не нужно ли Ломтеву еще чего-нибудь.

— Устройство для выхода в сеть, — сказал Ломтев. — Хочу почитать кое-чего.

— Гостевые не оборудованы стационарными компьютерами, — сказал Танеев. — Возьмите мой планшет. Знаете, как пользоваться?

— В общих чертах.

— Приложите большой палец к сканеру отпечатка, — сказал Танеев. — Войдете сразу во все свои профили.

— А как насчет анонимайзеров? — поинтересовался Ломтев. — Прокси?

— Как ваш адвокат, я сделаю вид, что я этого не слышал, — сказал Танеев. — Киберпреступления находятся в юрисдикции СИБ и караются быстро, жестоко и по упрощенному протоколу.

— Который, зачастую, составляется задним числом? — уточнил Ломтев.

— Вам сейчас надо думать не об этом, — сказал Танеев, но планшет все-таки оставил.

Ломтев, прямо как был, в халате и домашних туфлях, в которых его забрали из приюта, завалился на кровать и активировал устройство.

***

Очередное ЧП случилось уже утром, и оно было настолько стихийным и неотвратимым, что с ним ничего не смогли бы поделать ни СИБ, ни "путилинцы", ни Танеев с Крестовским, и даже по поводу истинного начальства Крестовского возникали сомнения.

Ломтем проснулся около одиннадцати — в конце концов, торопится ему было особенно некуда, и лежал под одеялом, размышляя, стоит ли ему вызвать прислугу, чтобы заказать кофе, или лучше прогуляться до кухни самостоятельно, когда в дверь коротко постучали. Не дожидаясь разрешения войти, на пороге возник взволнованный хозяин особняка.

— Вставайте, князь, — сказал он. — Его императорское величество решил удостоить нас своим визитом.

— Когда? — поинтересовался Ломтев.

Вместо ответа Танеев подошел к окну и раздернул занавески. На аккуратно подстриженную лужайку перед домом заходил на посадку вертолет с начертанной на его борту золотой единицей.

— А он всегда является без предупреждения? — поинтересовался Ломтев.

— Служба протокола меня предупредила, — сказал Танеев. — Примерно три минуты назад.

Вертолет был здоровенный, с двумя несущими винтами, и ближайшим аналогом, который Ломтев мог вспомнить, был американский "чинук". Вот только ЛОмтев уже знал, что в этом мире никаких США не сложилось, и обе попытки колонии поднять войну за независимость были утоплены в крови английскими аристократами.

Огромная летающая крепость. Даже отсюда, даже своим не до конца восстановившимся зрением Ломтев мог различить пластины брони, несколько пулеметов и ракетных установок, а сколько там было еще такого, чего он не видел?

Вертолет замер на лужайке, его винты еще не прекратил вращаться, как из брюха железно машины посыпались личные императорские гвардейцы, больше похожие на боевых киборгов, чем на людей. Ломтев насчитал две дюжины.

Они выстроились в круг, опоясав вертолет и стали расходиться в стороны, раздвигая тем самым зону безопасности.

— Пойдемте, — сказал Танеев. — Нам нужно встретить его снаружи.

— Конечно, — Ломтев накинул халат. — Ничего, что я вот так?

— Вы — друзья, — напомнил ему Танеев. — Полагаю, это не должно стать проблемой.

— Угу, — сказал Ломтев. На самом деле, проблемой могло стать, что угодно. Они — друзья, но Ломтев ничего об этом не знает. Склонен ли император списывать странности подданных на подступающий к ним маразм?

Они вышли на улицу в сопровождении пятерки "путилинцев", остальные остались на своих постах. Нелепая ситуация, подумал Ломтев.

Конечно же, он уже почитал об императоре в сети, но что такое отрывок из местного путеводителя по дворянским родам по сравнению с встречей с реальной персоной в реальном мире?

— Не проколитесь, — умоляюще шепнул Танеев. — Иначе мы все здесь умрем.

Легче от этого напутствия не стало.

Впрочем, и выбора-то особого не было. Есть встречи, которые никак нельзя отменить. В том числе, и встречу со смертью.

Император был крут, суров и скор на расправу. У него был фамильный дар рода Романовых — он был магическим зеркалом. Никакая направленная на него магия не причиняла ему вреда, а рикошетом прилетала обратно к кастующему.

Зачастую — неоднократно усиленная.

Но, кроме этого, у Петра Шестого был еще и свой уникальный дар — прикосновение Танатоса. Из-за этого дара, прорезавшегося у него еще в шестнадцать лет, у стапятидесятивосьмилетнего императора не было детей, и престолонаследие в случае его смерти превратилось бы в очень запутанную игру.

Наверняка и очень кровавую, потому что каждый из могущественных родов империи имел свой взгляд на эти расклады.

Ломтев уже предвидел, что в будущем империю могут ожидать очень веселые времена, но будущее это было довольно отдаленным, потому как умирать Петр Шестой вовсе не собирался.

Они подошли к очерченному личными императорскими гвардейцами кругу, и ближайший киборг вытянул вперед закованную в металл руку, указав на Ломтева.

— Его императорское величество желает говорить только с князем Громовым.

Танеев выдохнул, то ли облегченно, то ли обреченно, но остался на месте в компании охранников, а дальше Ломтев пошел один. Он преодолел уже половину расстояния до вертолета, когда на лужайку наконец-то спустился сам император.

Император был высок, выше Ломтева на целую голову, а ведь старый князь, чье тело он сейчас донашивал, по молодости и сам отличался богатырским телосложением. Выглядел Романов лет на пятьдесят, причем на бодрые и здоровые пятьдесят, в аккуратно подстриженной бородке не были ни единого намека на седину. Император носил коричневый мундир без знаков различия, мягкие кожаные сапоги, плащ с накинутым на голову капюшоном и прозрачную маску на лице.

Руки его были в перчатках.

Ломтев остановился, не дойдя до него нескольких шагов, и склонил голову.

— Ваше императорское величество…

— Оставим этот официоз, старый друг, — голос императора звучал мощно и гулко, Романов ронял слова, будто сваи в землю заколачивал. Может быть, этот эффект создавала маска, которую он всегда носил на людях.

А может быть, и нет.

Старый князь не появился, чтобы дать полезный совет, поэтому Ломтев продолжал смотреть в землю и молчать.

— Я обеспокоен, друг мой, — молвил император.

— И что же вызвало ваше беспокойство? — спросил Ломтев.

— Пройдемся немного, — предложил император. Они поравнялись друг с другом и двинулись в сторону от особняка, круг охраны, не уменьшая диаметра, двинулся следом за ними.

"Путилинцы" тоже, и лишь Танеев и вертолет остались недвижимы.

— С одной стороны, я очень рад, что тебе стало лучше, мой старый друг, — сказал император. — И, не буду скрывать, твоего сына давно пора было поставить на место. Но почему ты не пришел с этим ко мне? Я мог бы отменить тот акт своим высочайшим решением.