Аномалия Шарли (ЛП) - Форд Ша Страница 20

…один из нас должен сделать это. Может, я объясню тебе это когда-нибудь, но сейчас ты просто должна мне доверять. Я делаю это для нас.

Для всех нас.

О, Боже мой… Ральф знал.

Он не был эгоистом: он понял это. Он знал, что программа «Гранит» терпела неудачу. Он видел, как мы разваливались, ломались, как одна из старых заводских машин. И он огляделся и понял, что Даллас сломанные вещи не чинил. Просто выбрасывал их.

Он знал, что если один из нас не докажет, что может не отставать от Нормалов, у остальных не будет надежды. Он предвидел это. И я тоже должна была это видеть.

Но вместо этого я вела себя как идиотка.

— Хотела бы я, чтобы это был он, — хрипло прошептала я. — Я бы хотела, чтобы Ральф был тем, кто получил высшее образование, и чтобы я была той, кто умер.

— Да, ты что-то знаешь? Я тоже этого желаю.

Ремень снова ударил по моим ногам. Это было внезапно и неожиданно, и это как-то усугубило ситуацию.

— Ральф был умен и честолюбив — ты же знаешь, что значит честолюбие, да? — Говард рычал, размахивая ремнем.

Слезы заливали мои глаза.

— Да, я знаю! Я… я знаю!

— Мне не придется выбивать это из тебя?

— Нет, пожалуйста! Я знаю, что это значит, я знаю…

— Замолчи. Просто заткнись, Шарлиз, — его губы скривились, а на лице отразилась полная и абсолютная ненависть. — Боже, и знаешь, что меня действительно обжигает во всем этом? Я так и не получил от тебя того, что хотел.

— Ч-что ты имеешь в виду?

Говард долго ничего не говорил. Он просто тихо постукивал ремнем по боку.

— У тебя есть кое-что, что я хочу, Шарлиз, — прошептал он. — Что-то есть в твоей голове — что-то, что ты помнишь, что-то, что мне нужно. Но ты просто не скажешь мне.

— Я не знаю, что ты…

— Да, ты знаешь! — взревел он. — Я знаю, ты помнишь! — он вырвал куб из кармана и сунул его мне под нос. — У меня есть все сны, записанные здесь. Ты приближалась. Ты как раз собиралась туда добраться. А теперь из-за твоей чертовой истерики у нас нет времени.

Я не знала, о чем он говорил. Я не знала ответа. Мое сердце крутилось на струне, будто пол вот-вот мог пропасть из-под меня.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — простонала я. — Пожалуйста, я не знаю…

— Я так устал от тебя, — прорычал Говард. — Ты просто… ты кусок мусора, ты знаешь это? Просто бесполезный, вонючий кусок мусора. Ты всегда должна все усложнять, всегда должна вонять. Потому что ты мусор — и подумать только, что я потратил свою жизнь впустую, пытаясь приукрасить кусок мусора, — он ударил ремнем по ближайшему столу, где сохла куча пробирок. Все разбились.

Я никогда раньше не видела его таким, и это чертовски пугало меня. Что-то среднее между криком и рыданием вырывалось из моего рта.

Рука Говарда сжала его, как тиски.

— Еще один звук, — прорычал он, — еще один твой всхлип, и я не остановлюсь, пока не сорву с твоих ног все до последней полоски кожи. Ты поняла?

Я кусала губы и заставила себя кивнуть.

— Хорошо. Посмотри, наконец, ты делаешь то, что тебе говорят. Боюсь, это слишком мало и слишком поздно, — сказал Говард, выпрямляясь. Мгновение он смотрел на меня холодно: в золоте еще были искры, но лицо его было спокойным. — Мэр дал мне один шанс — всего одну партию Несовершенных для работы. Из пятидесяти детей, родившихся в том году, шестеро оказались несовершенными. И из этих шестерых Ральф был единственным, кто пережил младенчество. Я думал, что упустил свой шанс, — я слышала скрип кожи, Говард крутил ремень в кулаках. Он был так зол, что его руки тряслись. — Потом появилась ты… счастливый номер семь. Ты понимаешь, что если бы ты родилась в любой другой год, они бы тебя бросили? Они бы сделали тебе перезагрузку, а потом разложили бы тебя здесь, — он стукнул костяшками пальцев по скамье так резко, что я ощутила дрожь у виска. — Но поскольку ты родилась в моей партии, я должен был оставить тебя себе. И я вложил все, что у меня было, чтобы разбудить тебя. Пытаясь уговорить тебя помочь мне… потому что Даллас долго не протянет, если ты мне не поможешь.

— Я не знаю, чего ты хочешь, — хрипло сказала я. — Клянусь, я не знаю, чего ты хочешь.

— Это не имеет значения. Все кончено, Шарлиз. У нас закончилось время. Мне придется дождаться следующей партии, чтобы попробовать еще раз, — Говард присел передо мной и провел большим пальцем по изгибу своей нижней губы. — Ты знаешь, что они собираются проголосовать за то, чтобы убить тебя, верно?

— Нет, — сказала я. Слово было заряжено вызовом и шоком. — Нет, они так не сделают.

— Конечно, сделают. Для тебя больше нет места. Тебе не место в Далласе. Ты уже помечена как мертвая, так что они могут сделать это официально, — Говард провел пальцем мне под подбородок. — Проблема в том, что… это займет слишком много времени. Недели. Месяцы, может? Я не знаю. Но если я собираюсь получить еще шанс в этом, то я должен переработать тебя сейчас.

— Нет.

— Да, я должен…

— Нет!

— Просто закрой глаза и постарайся не ерзать. Это будет очень быстро и почти безболезненно.

Говард вскочил на ноги и прыгнул к пульту управления. Я согнула пальцы и попыталась дотянуться до пряжки на ремешке. Почти. Я ощущала металл кончиками пальцев, но не могла схватить его.

— У меня нет под рукой перезагрузки, поэтому мне придется сделать это, пока ты не спишь. Ты почувствуешь легкий щипок, — со смехом говорил Говард.

Я услышала жужжание руки с лезвием, и я с трудом не дала себе закричать. Я сжалась на скамье, пытаясь создать достаточный импульс, чтобы вырваться на свободу. Но ремни могли быть из металла, они не поддавались.

Я пыталась убрать голову из зоны досягаемости, когда дверь громко запищала. Кто-то оставил отпечаток — и у того, кто это сделал, был доступ.

Говард отпрянул от пульта управления, будто он только что вспыхнул. Он подбежал ко мне. Я услышала шорох и ощутила, как вес тонкого одеяла упал на мои интимные места.

Затем Говард зажал рукой мое горло.

— Тебе лучше держать свой рот на замке, да? — прошипел он. — Ни слова.

Я пообещала с ворчанием.

Не прошло и двух секунд, как в дверь шагнул мужчина. Понятно, что на нем была какая-то форма, но я ничего не узнала: белая рубашка на пуговицах, черный галстук, черные брюки, блестящие черные туфли и черная кожаная куртка с красной звездой на лацкане. Его фуражка прикрывала глаза. Я едва увидела в них зелень, когда он повернулся, чтобы закрыть дверь.

— Добрый вечер, мистер Блэкстоун.

— Детектив Стэнтон, — кивнул Ховард. Он спрятал ремень за брюки и прислонился к моей скамье. — Что я могу сделать для вас?

Детектив Стэнтон не ответил. Я слышала о детективах раньше. Они были частью полиции, но работали в мэрии в центре Далласа. То, что они на самом деле делали, держалось в секрете, а что они могли от меня хотеть — полная тайна.

Стэнтон ходил по комнате, засунув руки в карманы пиджака. Он остановился перед столом и отодвинул заостренный козырек фуражки. Зеленые глаза задумчиво скользили по брызгам стекла и металла, оставленных гневом Говарда.

— Что здесь случилось?

— Субъект не была счастлива, когда проснулась. Ее нужно было сдерживать, — легкомысленно сказал Ховард.

Я даже не пыталась защищаться.

— Хм, — хмыкнул Стэнтон.

Говард выждал мгновение, нетерпеливо постукивая пальцами по моему боку, напоминая мне, что они были близко.

— Что-то не так, детектив?

— Нет, ничего страшного. Сегодня речь шла о следовании протоколу, и отдел планирования сделал то, что должен был сделать. Но планы меняются, мистер Блэкстоун.

— Да?

— Боюсь, что так, — детектив Стэнтон скрестил руки и прислонился к столу. — После того, как вы выполнили свою работу и сообщили обо всех фактах мэру, шериф Кляйн выполнила свою работу и сообщила обо всех этих фактах мне. Затем я сделал свою работу и внимательно изучил оба набора фактов.

— О? И что вы узнали?

В голосе Говарда был слышен лишь легкий оттенок рычания. Не знаю, услышала бы я это, если бы не вслушивалась. Как он мог перейти от угрозы разрезать мне череп к ведению спокойной беседы, я не понимала.