Воин Ллос (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони Страница 20

Это было ошибкой, даже пытаться слушать, но поскольку магический шквал очарования продолжался, и в своем ослабленном состоянии Браелин мог сопротивляться ему лишь очень долго.

Он должен был освободиться и бежать. Он должен был обнять эту женщину, не-Азлию, и поддаться ее ласковым словам.

Азлия встала с кровати — настоящая Азлия? — он удивился, услышав, что все в порядке, что это их новые друзья.

Он не знал, что с этим делать.

Браелин пожал плечами, изогнулся и обнаружил, что он определенно сильнее тех двоих, что держали его. Но не крепче, чем веревка, которой они обмотали его, волшебная веревка, которая затягивалась с каждым его движением.

Женщина перед ним, больше не Азлия, он был уверен, расправила красные крылья, похожие на крылья летучей мыши… подошла и снова поймала его поцелуем.

Последнее, что он увидел, была Азлия — это действительно была она? — смотрящая на него со странной улыбкой на лице с края кровати.

Странная и бездумная улыбка дурака.

Его последней мыслью, когда он почувствовал, как жизненная сила покидает его сознание, было то, что у них тоже была Азлия.

Часть 2

Вдохновение

-

Я гуляю по улицам Каллиды и беседую с эвендроу. Контраст с Мензоберранзаном не мог бы быть еще ярче. Это был ответ, по крайней мере, для меня и для Джарлакса, и, вероятно, также для других товарищей из Мензоберранзана, хотя я не знаю, задумывались ли Закнафейн, Киммуриэль, Даб'Ней или, конечно, Громф когда-либо так прямо над вопросом: было ли что-то внутри меня, внутри всех дроу, что-то, что могло бы помочь исправить этот изъян в нашей природе, предопределенность, проклятый рок, все зло нашей культуры, за которое другие народы Фаэруна обвиняют и порочат нас?

Конечно, я никогда не испытывал таких внутренних побуждений, искушений или желания причинить вред. Как, я уверен, и мои сестры, по крайней мере, две из них, или мой отец. Я никогда не видел такой естественной злобы ни в Джарлаксе, ни даже в Киммуриэле, хотя он часто пугал меня.

Но все же, даже зная это, мне всегда было трудно полностью отвергнуть мнения, которые народы других земель, видов и культур высказывали о дроу, обо мне. Кэтти-Бри однажды сказала мне, что, возможно, я был более скован тем, как другие люди видели меня, и в этом маленьком семантическом обороте есть доля правды. Но это было глубже, проникло в суть того, кем на самом деле был Дзирт До'Урден — или, что более важно, того, кем я когда-либо боялся быть или мог бы стать.

Ожидания других людей часто являются непосильным бременем.

Я жил под этим бременем. И каким бы сильным я ни был, как бы сильно я ни тренировал свой разум, тело и душу, теперь я вижу, как это сгорбило мои плечи ровно настолько, чтобы я не мог по-настоящему стоять во весь рост рядом со своими товарищами. Хотеть скрыть, пусть даже в потаенной части моего мозга, все то, что они могли узнать обо мне и других дроу.

Но сейчас у меня есть ответ. Теперь у всех нас есть ответ, даже у тех товарищей, которые, возможно, никогда напрямую не задавали этот вопрос, и это удивительная вещь:

У нас, дроу, нет недостатков.

Мы не меньшинство. Мы ни в коей мере не злонамеренны по своей природе. Честно говоря, я не знаю, как высоко на лестнице злодеяний находится такая правда. Я видел злобных диктаторов, которые соответствовали порочности самой ревностной жрицы Ллос, у всех видов и культур. Я был свидетелем по-настоящему злых представителей разных рас, от гномов до халфлингов, от людей до эльфов и дроу, и всех остальных, каждого вида или культуры, лишь немного отличающихся друг от друга. Так что, возможно, есть некоторые люди, в которых есть природное зло.

Или, возможно, даже с ними, даже с самыми порочными, такими как матрона Жиндия Меларн или судьи карнавала воров в Лускане, которые с таким ликованием пытают обвиняемых преступников, в ранние дни их личного пути были шаги, которые развратили их и привели к их нынешнему состоянию. Это вопрос, на который, я сомневаюсь, когда-либо будет дан ответ, и этот ответ на самом деле не является самым важным фактором, поскольку в настоящем, в данный момент, за свои собственные действия эти люди, как и все мы, несут ответственность.

Тогда более важный вопрос для меня во всем этом заключается в том, как целый город — и почти все в пределах города — могут быть настолько порабощены, настолько полностью подчинены воле Королевы Демонов, что они теряют всякое представление о том, что правильно, а что неправильно? Потому что, несомненно, понятие этой разницы — это то, чем должно обладать любое разумное существо!

Я начинаю понимать, что в Мензоберранзане было гораздо больше похожих на меня, чем тех, кто с радостью принимал догматы Ллос и ее порочного духовенства. Даже Даб'Ней, которая давным-давно поняла, как сильно она презирала все, что было Ллос (и все же оставалась жрицей и по-прежнему получала магические заклинания от того существа, которое она презирала!).

Теперь я знаю, что ответ — это страх. Из всех источников вдохновения, мотивации, которые может дать любой лидер, самый простой — это страх, и его, пожалуй, труднее всего отбросить в сторону. Даб'Ней могла втайне ненавидеть Ллос, но заявить об этом открыто означало бы ее смерть, если бы ей повезло. Более вероятно, что ее превратили бы в драука, приговорив к вечности неослабевающих мук.

И даже самые храбрые побоялись бы такой участи.

Страх — мощное оружие, и трагический результат деспотизма — это история, которую слишком часто рассказывают, и ее еще легче увидеть в более скоротечных обществах народов с короткой жизнью. Я видел королевства людей, доведенные до плохого конца лидером со злыми намерениями — мы видели это с лордом Неверембером и домами Глубоководья, развращенными ради личной выгоды. Это одна из самых предсказуемых и печальных историй в анналах человеческих обществ, когда то или иное государство решает развязать войну, украсть землю или ресурсы у соседа. И также, к счастью, наряду с тем, что такие состояния являются наиболее распространенными, они часто являются самыми преходящими. Королевства, которые когда-то были явными врагами, теперь стали великими союзниками и друзьями, делят рынки сбыта, вступают в смешанные браки, процветают вместе.

Отличие Мензоберранзана, наиболее очевидно, заключается в том, что власть там, злой лидер со злыми замыслами, была и остается не преходящей. Правитель-человек умрет — возможно, у его преемника будет лучшее и великодушное сердце; если не сразу, то всего через несколько десятилетий. Простая физическая география наземных королевств также не способствует какой-либо длительной и ослабляющей автократии, поскольку многие люди познакомятся с жителями других земель и, таким образом, узнают о недостатках своего общества, когда оно противопоставляется чаяниям и обнадеживающим видениям их соседей.

В пещере, где я родился, дело обстоит иначе. Ллос не только вечна и вездесуща, диктатор, который не разжимает своих когтей, но и сам город уединен. Я не уникален в своем желании сбежать, и я не единственный дроу, который бежал из Мензоберранзана на протяжении тысячелетий правления Ллос и ее жриц. Возможно, я не единственный, кто выбрался оттуда, каким-то образом, благодаря удаче, выжил в дебрях Подземья, а при большей удаче нашел дом, настоящее место в семье. Но для каждого дроу вроде меня, который каким-то образом сбежал, я набираюсь храбрости, зная, что есть тысячи тех, кто хотел бы сбежать, кто видит перед собой несправедливость.

Путь Ллос — это ложь.

Вдохновение Ллос — это страх.

Абсолютная власть Ллос над дроу в Мензоберранзане заключается в том, что она вечна, все крепче вцепляясь в каждое поколение.

Теперь у нас есть шанс разрушить эту хватку, освободить город, превратить шепот дроу в открытые крики отрицания.