Елена Малиновская - Последняя жизнь нечисти Страница 20

Лишь одно меня беспокоило в сложившейся ситуации – Рикки. Пасынок сидел напротив меня и жаждал вменяемых объяснений. Беда лишь в том, что я не собиралась их предоставлять.

– Отвернись, – в очередной раз потребовала я. – Дай мне перекинуться и переодеться!

– Отвернуться? – Рикки недобро усмехнулся. – А ты дашь мне гарантии, что не воспользуешься удобным моментом для нападения?

– Ты настолько дурно обо мне думаешь? – Я рассерженно оскалилась, продемонстрировав клыки.

– Ты знаешь, насколько хорошо я к тебе отношусь. – Рикки неопределенно пожал плечами. – Будь на твоем месте любой другой – он бы давным-давно переселился на земли мертвых. Лишь тебе я прощаю выходки и заигрывания с тьмой. Но не в данный момент. Сейчас я и глаз с тебя не сведу, пока не получу достаточных и убедительных объяснений, почему тебя не следует убить немедля.

– Вот как?

Я попыталась рассмеяться, но в зверином облике это получилось плохо. Хриплые каркающие звуки, больше напоминающие приглушенное рычание, вырвались из моего горла. Через миг Рикки уже был на ногах, схватившись за рукоять меча. Ага, нервы у мальчика сдают. Ну что же, постараемся сыграть на этой слабости.

– Я очень замерзла и устала, – спокойно протянула я, сделав вид, будто не заметила явно недружественного намерения Рикки. – Если ты не хочешь отвернуться – то смотри. Мне скрывать нечего.

И с этими словами я перекинулась. Секунда головокружения – и я уже стояла посреди комнаты абсолютно голой. Как и следовало ожидать, Рикки смутился. Побагровел от стыда, но взгляда не отвел, словно продолжая ожидать от меня в любой момент нападения.

– Видишь эти шрамы? – Я без малейшего стеснения повернулась к пасынку спиной, продемонстрировав страшные бугристые рубцы. – Это твой папаша постарался в свое время. Как думаешь, что я могу к нему чувствовать?

– Это было давно, – сдавленно попытался он оправдать отца.

– Семнадцать лет назад, – поправила его я. Вальяжно отправилась к гардеробу с одеждой, нисколько не смущаясь собственной наготы. – Тогда он добивался, чтобы я открыла круг мертвых с пятью лучами, без сомнения понимая, что это распахнет врата в наш мир для бога-отступника. Я отказалась – и итог ты можешь видеть на моей спине. Практически сразу Шерьян женился на Индигерде. Забавная ирония судьбы – она тоже оказалась серой кошкой-метаморфом. Совпадение, не более, не правда ли? Но для нее у твоего отца была припасена более интересная роль. Он заставил ее участвовать в ритуале зачатия демона. Не остановился в первую брачную ночь, когда она рыдала и умоляла его прекратить. Чем все закончилось – ты в курсе. Твоя мать мертва. Ты вынужден каждый миг своего существования бороться с демоном в душе. А Шерьян… Шерьян раскаялся. Или искусно притворился. Это ведь так удобно. Сначала принести горе и смерть, а затем сделать невинный вид – ой, я не хотел, я не знал, меня использовали, не посвящая в подробности. Все бы ничего, но Шерьян в то время занимал далеко не последнюю ступеньку в храмовой иерархии. Считал Мария чуть ли не отцом. Ты веришь, что он не имел никакого представления о тех делах, в которых, по словам Шерьяна, его заставляли участвовать? Лично я как-то с трудом. И потом, забудем на миг о моих пытках, но Индигерда? По сути, он изнасиловал ее, наслаждаясь слезами и мольбами о пощаде. Разве может так поступить любящий человек? Что-то сомневаюсь.

– Довольно! – Глухой яростный всхлип за моей спиной.

Я усмехнулась, натягивая на себя платье. Что, мой мальчик, не нравится подобная правда? А теперь подумай, каково мне. Я почти забыла того мучителя, который измывался надо мной в храмовых застенках. Почти полюбила твоего отца, считая, что он никогда не причинит мне вреда, не тронет и пальцем. А потом узнала, что это один и тот же человек. Нас, метаморфов, часто обвиняют в коварстве. Мол, мы меняем ипостаси по собственному желанию. Сегодня – дикие звери, завтра – обычные люди. Но при этом постоянно забывают, что мы даже в животном облике сохраняем разум человека и никогда не нападем первыми, если только нас не загнать в угол. А вот вы, люди… Вы умудряетесь в одном облике творить и зло, и добро. С любезной улыбкой отправляете таких же разумных существ на пытки, а потом искренне рыдаете над загубленной птичкой. И вы после всего этого имеете наглость обвинять нас в лицемерии!

– Разве я в чем-то неправа? – Я обернулась к Рикки, затягивая шнуровку. – Разве в чем-то покривила душой? Все было именно так, как я рассказываю. Не веришь мне – спроси у отца. Тебе он не будет лгать. Наверное.

– Это было так давно, – прорычал Рикки, уставившись на меня побелевшими от ярости глазами. – Семнадцать лет, Тефна! Неужели мой отец за это время не мог измениться?

– Мог, – легко согласилась я и скользнула к юноше одним размытым движением. Рикки вновь схватился за меч, но я положила руку поверх его пальцев и с силой загнала почти вытащенный клинок обратно в ножны. Теперь я стояла так близко от пасынка, что чувствовала его дыхание у себя на губах, а по коже пробежала почти забытая сладострастная дрожь – привет от его демона.

– Он, без сомнения, мог измениться за это время, – прошептала я. Не выдержав, потерлась носом о щеку юноши, наслаждаясь теплом чужого тела и чуть уловимым запахом дикого зверя, скрытого в глубинах его подсознания. Хрипло продолжила: – Знаешь, я бы сумела его простить, если бы при первой нашей встрече он попросил прощения. Но Шерьян предпочел продолжить игры втемную. Ни словом не обмолвившись о нашем былом знакомстве, он заставил меня участвовать в походе к кругу мертвых. Даже не подумал признать свою вину передо мной, пока я не приперла его к стенке неопровержимыми свидетельствами. Он так надеялся, что я забыла обо всем, что собирался вновь использовать меня в качестве разменной монеты. О каком прощении может идти речь, Рикки? Меня ударили по одной щеке – я подставила другую. Но теперь речь идет о том, что мне надлежит пасть на колени и терпеливо ожидать, пока меня закончат избивать ногами. По-моему, это уже слишком.

– Мой отец, конечно, не святой. – Рикки не делал ни малейшей попытки отстраниться, хотя наверняка испытывал то же возбуждение, что и я. Звериная ярость тем и хороша, что незаметно перерастает в звериное же желание обладать чужим телом. – Он во многом виноват перед тобой. Но сейчас отец действует лишь во благо тебе.

– Только не утруждает себя прежде поставить меня в известность. – Я криво ухмыльнулась. Прижалась еще плотнее к Рикки, хотя это казалось почти невозможным, и жарко прошептала ему на ухо: – А давай я отрублю тебе обе руки? А? Подумай сам, как замечательно будет: когда демон одержит окончательную победу над твоим телом, ты никому не сумеешь причинить вреда. Правда, я замечательно придумала? А теперь представь, что будет, если я примусь претворять этот план в жизнь, не спросив прежде у тебя, как ты отнесешься к столь кардинальному решению проблемы. Так вот, Шерьян постоянно поступает подобным образом по отношению ко мне. Постоянно ставит под удар, не потрудившись объяснить свои затеи. Вот скажи, как я должна к нему относиться? Только скажи честно, забыв на время, что он твой отец.