Александр Сухов - Танец с богами и драконами Страница 20

– Да что ее спрашивать?! – подал голос ветеран. – Приказал – и точка! Будет упираться – свяжем…

– Помолчи, герой! – Его Величество грозно посмотрел на подданного. – Вспомни Закон! Теперь, помимо ее воли, мы не можем исключить девушку из наших рядов.

«Опять эти дурацкие гномьи законы, – подумал я, – на которые все, кроме короля, плюют с высокой башни», – а вслух спросил:

– Поясните, Матео, что вы имеете в виду?

Вместо короля заговорил помрачневший Брюс:

– Дело в том, что Патриция, не являясь подданной, добровольно находилась при короле гномов в момент, когда его жизни угрожала серьезная опасность. Девушка не покинула Его Королевскую задницу и прямо или косвенно способствовала спасению монарха. Теперь по Закону горного народа она имеет право в любой момент, когда ей только заблагорассудится, открывать дверь личного кабинета Его Величества пинком своей маленькой ножки. Впрочем, как и ты, Коршун, и ты, Фарлаф. Еще всем вам полагается по пудовой золотой цепочке с подвешенной к ней блямбой, усыпанной брильянтами – орден «Верное сердце» называется. Только бедному Брюсу не положено никаких орденов – видите ли, спасать монарха – его прямая обязанность, и делать он должен это без всякой надежды на элементарную гномью благодарность!

– Не злись и не завидуй, старый пердун, – улыбнулся король. – Будет и тебе орден.

– Это какой же, если не секрет? – с нескрываемым интересом спросил ветеран.

– А такой – не сядешь, как тебе было обещано, в темницу за порчу казенного имущества.

– Лучше бы я с орденом свой срок отмотал, – пробурчал Брюс.

– Ага, чтобы потом кантина при каждом твоем появлении горланила «Гха» и дубасила кружками по столам?! – рассмеялся король. – Много чести!..

– Минуточку! – вмешался я в грозивший затянуться до возвращения девушек разговор гномов. – Кто-нибудь, объясните мне, при чем тут цепочки и брильянты?

– А потому, Коршун, – начал мне втолковывать, как малому ребенку, ветеран, – Пат, ты и Фарлаф автоматически приравниваетесь по статусу к членам королевской семьи и становитесь «Особами, приближенными к Его Королевскому Величеству». А всякий добропорядочный гном, верой и правдой отслуживший больше двух столетий неблагодарному королю, должен при каждой встрече низко вам кланяться и лобызать вас в зад.

Какого «добропорядочного гнома» имел в виду завистливый Брюс, было и без дополнительных разъяснений понятно.

– Что-то не очень верится, что ты или кто-либо из твоих соплеменников хотя бы кивнет при встрече, – усмехнулся я, вспомнив, как в королевском дворце встретили спасителя монарха – пока не перепил одного самонадеянного алкаша, уважать не начали. – Не отклоняйся от темы – рассказывай, почему Патрицию нельзя исключить из наших рядов без ее согласия?

– Ты чего, совсем отупел?! Патриция теперь имеет полное право находиться в свите короля, и никто не вправе запретить ей сколь угодно долгое время вертеть своей попкой пред его ясными очами. Таков Закон. Хотя… – гном мечтательно возвел очи горе, – если бы она словом или делом оскорбила честь и достоинство монарха, тогда был бы совсем другой разговор…

– Ну и глупые же у вас законы! – не смог я удержаться от реплики.

– Во-во, Коршун, если бы это сказала Пат, у Матео тут же появился бы повод отправить девку домой, а с тебя взятки гладки – крамольничай, сколько душе угодно, но предупреждаю – можешь запросто лишиться ордена.

– Напугал ежика голым задом! Вспомни, сколько нашего добра валяется в оркско-гоблинском капище Аримана. Когда закончится эта суетня вокруг шкатулок, драконов и богов, заберем оттуда все, надеюсь, к тому времени пылевой голем успеет рассосаться, и тебе уже не понадобятся никакие регалии, даже сейфами не захочешь заниматься.

– Не… зря ты так. Орден необходим, как символ признания твоих заслуг, – возразил ветеран. – А сейфы изготавливать будем обязательно. На сегодняшний момент вещь для нас самая необходимая – никакому «крафту» дядюшка Брюс свои несметные богатства не доверит, – и, покосившись на меня, добавил: – Тем более, когда вокруг шастают такие ушлые парни, как ты…

– Хватит болтать о пустом! Размечтались! – вмешался Его Величество. – Давайте лучше подумаем, как нам убедить Патрицию…

– В чем вы собираетесь меня убеждать?

За разговорами мы и не заметили, как вошли дамы.

Сидящие за столом мужчины с надеждой устремили взоры на руководителя экспедиции.

– Вот что, дочка, – поерзав в кресле, начал король, – мы тут посоветовались и решили – незачем тебе идти с нами дальше…

– Это кто же тут все за меня решил?! – Возмущению девушки не было предела. – Хотите избавиться?! Мешаю я вам?! Так и скажите, что пришлась не ко двору!

Изумрудные огнеметы ее глаз не были направлены на кого-то конкретного и одновременно находились в состоянии готовности испепелить каждого, кто хоть слово вякнет в поддержку идеи ее возвращения домой. Я даже начал опасаться, что действительно так и случится: посмотрит сердито на кого-нибудь – и собирайте прах в урну для колумбария или по гаттерландской традиции разбросайте его на открытой местности.

– Подожди кипятиться, Пат! – Матео все-таки рискнул встретиться взглядом с журналисткой и, ко всеобщему облегчению, остался цел и невредим. – Я не совсем верно сформулировал фразу – никто ничего за тебя решать не собирается. Мы хотели лишь порекомендовать тебе воспользоваться представившейся возможностью вернуться к родному батюшке, друзьям, любимой работе, прежнему образу жизни, наконец. Надеюсь, – король посмотрел на Варвару, – наша гостеприимная хозяйка не откажет и подыщет тебе подходящее местечко в вертолете на ближайший рейс в Эпирию.

– О чем разговор, мастер Тано? – Варвара одарила Его Королевское Величество широкой, подозрительно доброй улыбкой. – Насчет подходящего местечка не беспокойтесь – подыщем. Однако, как мне кажется, Пат вовсе не намерена никуда улетать. Огонь девчонка – вылитая я в молодости! – и, положив руку на плечико девушки, ласково проворковала: – Пойдем, подруга, вмажем по рюмочке бренди назло мужикам-эгоистам. Пусть не считают нас слабым полом. И не волнуйся – отвертеться от тебя они не посмеют. Пусть попробуют! Вдвоем мы им такой скандал закатим – век помнить будут!

Теперь настала моя очередь удивляться – когда мы с Верой вовсю крутили роман, она была моложе меня на год. Сколько же ей сейчас, если она говорит о своей молодости, как о чем-то безвозвратно ушедшем?

Заметив мою саркастическую усмешку, Варвара впервые за вечер обратилась ко мне напрямую: