Антон Грановский - Сияние богов Страница 20

Зоряна нахмурилась, но ничего на это не ответила, лишь раздраженно наморщила нос.

– Или не повезет? – продолжил рассуждать Хлопуша. – Кто знает, какую штуку ты выкинешь? Вот, к примеру, обнимет тебя парень, прижмет к себе, а ты возьмешь да и превратишься в…

– Хлопуша, а Хлопуша, – хмуро перебила его Зоряна. – Ты хлопать умеешь?

– Хлопать? – Здоровяк удивленно моргнул. – Умею.

– Тогда захлопни рот.

Некоторое время здоровяк молчал, придумывая, как бы похитрее да половчее припечатать наглую девицу. А затем, видимо так ничего и не придумав, сказал:

– Злая ты, Зоряна. А я ведь к тебе по-доброму. Можно сказать – всей душой. Жалко мне тебя, хорошая могла бы быть девка, коли б не обратилась в неведомую тварь.

– Ты тоже, – сказала Зоряна.

– Чего тоже? – не понял толстяк.

– Хорошим мог бы стать мужиком, коли б твоя матушка не спуталась с пьяницей и не зачала тебя в обоюдном хмелю.

Здоровяк слегка побагровел.

– Это ты зря, – пробасил он. – Если хочешь знать, я…

– Не хочу! – отрезала Зоряна.

– Но я все равно тебе скажу, что я…

Зоряна прорычала нечто невразумительное, потом повернулась к Рамону и заявила:

– Эй, толмач, вели своему другу заткнуться, не то мне придется превратиться в оборотня и надрать ему задницу.

– Это еще вопрос, кто кому надерет, – пробасил обиженно Хлопуша. – Не родился еще тот оборотень, который мог бы одолеть…

Зоряна пришпорила коня, нагнала Глеба и поехала рядом. Первоход слушал перепалку здоровяка и девушки-чародейки вполуха. Долгая езда верхом повергла его в своего рода дрему. И мысли, проплывающие в голове, были все больше никчемные, будничные, почти пустые.

«Взял ли я с собой эльсинский кофе?… Да, взял… Ох и сложно же было его вырастить… Но еще труднее достать. А в сто крат труднее поверить, что это действительно кофе, а не какая-нибудь похожая дрянь. Спасибо восточным торгашам – показали, убедили, согласились продать. Сперва-то не хотели… „Это наше достояние, это наше достояние…“ Вот погодите, я еще всех славян кофе пить научу… И круассаны печь. И тогда посмотрим, где будет центр средневековой Европы».

Глеб усмехнулся своим мыслям, но тут же стал думать о другом.

«А вот интересно – глотал я бурую пыль перед тем, как мне явился охотник Громол, или нет?… Вроде не глотал, обошелся лишь водкой и олусом. Тогда почему в заветной коробочке осталось так мало бурой пыли?… Мистика какая-то…»

Зоряна, мерно покачиваясь в седле, искоса поглядывала на молчаливого ходока, а потом тихо спросила:

– Отчего такой мрачный, Первоход? Бери пример с толстяка, тот, похоже, всегда в отличном расположении духа.

Глеб открыл тяжелые веки, посмотрел на Зоряну задумчивым взглядом и снова отвернулся. Тогда девушка заговорила снова:

– Может, отпустишь меня, а? Я тебе слово дам, что разбойничать более не стану.

– И без слова не станешь, – небрежно заверил ее Глеб. – А коли станешь: поймаю, засуну в бутылку и заброшу в самый глубокий омут.

Зоряна усмехнулась.

– А я тебя другим представляла. Думала, ты свирепый и страшный. А ты вон какой – добрый, мягкий да податливый.

– И не говори. Порой сам на себя дивлюсь. Другой бы на моем месте заткнул тебе рот кляпом да положил поперек коня, чтоб ты кочки считала. А я терплю.

Зоряна было нахмурилась, но спустя пару секунд согнала с лица тень и улыбнулась.

– Странное дело, – сказала она. – Хочу на тебя обидеться, а не получается. Как думаешь, почему?

Глеб прищурил темные глаза и ответил:

– Потому что на обиженных воду возят, а впереди ручей.

Словно в подтверждение его слов, усталый конь вскинул понурую голову, понюхал воздух ноздрями и радостно заржал. Глеб улыбнулся и погладил его ладонью по шее.

– Скоро, Гнедаш, скоро. Напьешься вволю. А доберемся до поселка, я тебе овса куплю. Будешь есть, пока бока не раздуются.

Зоряна посмотрела на Глеба и с любопытством спросила:

– Ты все еще чувствуешь этого парня?

– Да. Он близко. В шести верстах отсюда. Ждет, кого бы обыграть. И скоро дождется.

3

Игрок Тиш сидел за столом, лениво оглядывая зал кружечного дома. В последнее время путников было маловато, и хорошей игры приходилось дожидаться по многу дней, а то и недель.

Высокого, худощавого парня с гривой темных волос и тяжелым взглядом Тиш отметил для себя сразу. Тот вошел в кружало и с удивлением уставился на волосатые кабаньи головы, прибитые над стойкой. Верный признак того, что посетитель был нездешним.

Однако на богатого купца парень был не похож, а потому Тиш тут же потерял к нему интерес и снова заскучал. Вскоре он стал дремать над кружкой с олусом, и тут негромкий, но близкий голос его окликнул:

– Эй, друг! Это у тебя бруски?

Игрок Тиш открыл глаза и уставился на темноволосого парня. Затем облизнул сухие губы и спросил:

– Кто ты и чего тебе надобно?

– Кто я? – Незнакомец усмехнулся. – Я тот, кто обыграет тебя в бруски.

– Ой ли? – усмехнулся Тиш. – Не много ли на себя берешь, странник?

– Не больше, чем могу унести, рябой. Так как – сыграешь со мной?

Тиш прищурился и снова взглянул на небогатую одежду странника. Стоит ли с таким связываться? Сперва соперник должен проиграться в пух и прах, чтобы затем войти в неистовый раж и поставить на кон годы собственной жизни. А этому и проигрывать нечего. Послать бы его к лешему…

– Только ты и я, – сказал незнакомец, глядя Тишу в глаза. – У тебя, судя по яхонтам на шапке, много серебра. А мне как раз недостает десяти монет до сотни.

– Так ты богач? – заинтересовался Тиш.

Незнакомец усмехнулся.

– Точно! Денег много, а вложить не во что, «Майкрософт» еще не изобрели, а нефть лошадке в зад не вольешь. – Произнеся эти непонятные слова, странник достал из кармана замшевой куртки плотный кожаный кошель и брякнул его на стол.

Тиш взглянул на кошель, затем перевел взгляд на незнакомца и спросил:

– Как тебя зовут, странник?

– Бонд, – ответил тот. – Джеймс Бонд.

– Что ж, Бонд… Если хочешь сыграть, давай сыграем.

…Спустя полчаса Тиш откинулся спиной на бревенчатую стену, перевел дух и сказал:

– Проигрался ты, Бонд. В пух и прах.

– Да уж… – Странник вздохнул. – Проигрался. Ничего не попишешь.

– Небось, хочешь отыграться?

– Хочу. Только поставить на кон мне нечего. Слушай, а может, возьмешь мою куртку? Куртка фирменная, почти не ношенная. Только что из химчистки.

Тиш непонимающе нахмурился.

– Странный у вас, хлынцев, выговор. Куртка у тебя хорошая, Бонд. Однако мне она не нужна.

– Что же мне поставить?

Игрок чуть прищурил свои непроницаемые глаза и вдруг спросил:

– Сколько тебе лет?