Роман Димитров - Моя хранимая Химари Страница 20

Видно как мейстер начал обрабатывать троих оставшихся технопокалиптиков не слишком заботясь о результативном уничтожении - лишь бы обездвижить, лишь бы пройти и успеть. Один вдавлен тяжестью гор в землю, на которой образовалась плоская метровая воронка, как от удара гигантским молотком - ещё движется. Второй отброшен шквалом ветра как катапультой на сотню метров в сторону. Последний технопокалиптик мгновенно испаряется под Большим молчанием Мордекайнена - мейстер уже не заботится о расходе сил. Мелькает прыжок-телепорт и комма́ндер появляется на передовой в самой гуще автоматонов, сразу после выхода из прыжка располосовывая их своей светящейся саблей направо и налево, чередуя каждые несколько ударов с заклинанием цепной молнии, постепенно пробираясь вперёд и прокладывая маршрут воинам в прямом смысле по металлическим телам врагов. Вот он поворот за стену, за которой стоял большой барьерный артефакт…

Трупы людей и тварей. Разбитый артефакт. Ни одного живого. Однако, судя по доносящимся звукам боя из ближайших больших наклонных ворот - группа отступает, теряет по пути людей, но ещё держится. Мейстер без раздумий ныряет в черноту уходящих вниз ступеней и передаёт телепатический приказ пятерке воинов и магов образовать в воротах заслон, а остальным следовать за ним. Однако в конце ступеней открывается такой эпический вид, что заставляет даже мейстера затормозить и проникнуться.

В центре немалых размеров залы, попрятавшись за колонны и каменные перила, заняли круговую оборону люди Генриха. Сам он жив, но похоже ранен, что не мешает ему посылать в наступающие силы врага одну за другой малые магические стрелы. Отдельное внимание к себе привлекает воин… девушка, с экзотическим двухклинковым мечом, разъярённой валькирией метающаяся вокруг тающей группы людей, оставляя за собой два светло-желтых развевающихся шлейфа роскошных волос и разрезанные на несколько частей автоматоны. Приглядевшись откуда идут противники, мейстер вздрогнул. В противоположной стороне залы было углубление с проходящим как бы по касательной к зале круглым туннелем, уходящим в обе стороны. И из одной стороны этого туннеля лезли десятки… нет, даже сотни технопокалиптиков и просто неисчислимое множество автоматонов самой различной наружности. Они сейчас не стреляли, так как многочисленные автоматоны ближнего боя перекрывали обзор на группу Генриха этому бесчисленному воинству из кошмаров. Стоит только проредить переднюю группу автоматонов, или выйти из укрытия, которое уже через минуту всё равно будет переполнено технопокалиптиками, их тут же снесут вместе с укрытием. А группа мейстера, которая последует следом за своим комма́ндером, будет как на ладони, без единого укрытия, даже в ещё худшей ситуации чем сейчас люди Генриха. Это конец.

…Или нет? Мейстер так не считает. Сев прямо на пол, отключив активную защиту и положившись лишь на артефактно-амулетную, несмотря на свистящие в воздухе пули, он выжидал.

Из ранее незамеченной боковой двери, совсем близко от мейстера тоже вдруг начали вылезать технопокалиптики, но маг даже бровью не повёл. За него это сделала та самая златовласая обладательница двойного меча, бесстрашно бросившись наперерез сразу пятерым противникам. И тут мейстер наконец открыл глаза и поднялся с пола. Время, потраченное на выжидание он задействовал на полную - тот самый секретный козырь, время от времени проявляющийся зовом крови магов Семьи фон Финстерхоф: возможность на короткое время собрать и использовать количество магической энергии, в разы превышающее способности к её контролю сознанием и основой… за что придётся после этого платить полным истощением всех тел на протяжении нескольких суток.

Но это будет потом, а сейчас всех без исключения присутствующих людей и демонов накрыло невозможным в своей неестественности ощущением физически сдавливающей силы, которой могли обладать даже не гроссмейстеры, но аватары богов. Пространство вокруг мейстера искрится и искривляется даже без всяких заклинаний, одежда трепещет, словно на ветру, открытые участки тела светятся мягким голубым светом, а глаза, в которые не посмел бы сейчас взглянуть никто, превратились в прямой мост в астральный план. Архимаг, а по классификации сейчас он был именно им, не обращая внимания на грызущих его непробиваемую защиту мелких вредителей направил ладони на виднеющееся скопище сотен воплощений технопокалипсиса и хлопнул в ладоши.

В это же мгновение в стане врага появились десятки абсолютно черных, даже по сравнению с темнотой этого помещения, сфер порталов, из которых во все окружающие стороны ударили дуги энергий, схожие с молчанием Мордекайнена, вот только они не исчезали, поразив первичные цели, а перебрасывались на соседние, одновременно затягивая уже поражённых в сферы, от чего те росли и выстреливали всё больше дуг. По сути только благодаря узкому тоннелю, уже через незначительное время одна сторона была полностью очищена от самых опасных врагов.

Этому заклинанию не было имени. Комбинация схлопывания пространства, цепного молчания, и много ещё чего. Да не одно, а целый десяток сразу. Вот что такое сила фон Финстерхоф - самые сложные, самые энергоёмкие заклинания за счёт долгой для скоротечного боя подготовки и расплаты кровью, которой сейчас истекал мейстер из пустых глазниц, рта и многочисленных кровоточащих язв на теле. Его уже окружали редкие оставшиеся в "живых" технопокалиптики, между которыми и мейстером упрямо стояла и из последних сил сдерживала нападающих раненная златовласая мечница, как вдруг послышались крики со стороны лестницы:

- Спасайте комма́ндера!!!

Воины и маги, только сейчас пробившиеся сквозь противников наверху, наконец спешат на помощь. Мейстер теряет сознание и мир гаснет.

…

Утро следующего дня ознаменовалось началом новой эры объединённого человечества.

День, когда люди и демоны вновь обрели надежду на существование вне постоянных войн на истощение. Надежду на жизнь, а не на славную смерть.

Вечер, ставший одним большим скорбным праздником, стоило воевавшим поставить на ноги раненых и сосчитать убитых.

Ночь, обязательно ставшая для всех чем-то своим. И этим чем-то для комма́ндера и златовласой мечницы стала любовь и начало длительных, насыщенных и трагических отношений.

- Позволите ли недостойной телохранительнице вашего брата, Лизандре, скрасить вам ночь и утро, архимаг? - прямо так и спросила с порога, незнамо как напросившись у заместителя на встречу с комма́ндером.

Альбионский акцент. Распущенные волосы пшенично-золотистого цвета. Глаза, сияющие небесной лазурью, смущённо потуплены, но реплика сказана ровным, уверенным голосом. Дьявольски красива и сильна для не-мага.