Светлана Литвакова - Зона особого влияния Страница 20

— Как он себя вел? — спросила Эльвира.

— Попытался войти в дом, но не смог, что-то ему мешало, — по военному отчеканил Цой.

— Мешало мое заклятие, — нетерпеливо перебила Эльвира.

— Нас заметил не сразу, — стал объяснять Иванов, — а когда заметил, то замычал и пошел на нас с вытянутыми руками. Ну, мы ждать не стали, поняли, что упырь, и сразу в дом зашли.

— Мы только на рассвете решили его изловить, — стал оправдываться Цой, под суровыми взглядами коллег. — Он до самого утра под домом ходил, в окна шкрябался.

— А вы где ночью были? — угрожающе нежно пропела Эльвира, обращаясь к близнецам.

— Мы чуть-чуть раньше ушли, — сообщил Санька.

— Мы за вторым упырем пошли, — Ванька с честью выдержал яростный взгляд Черепановой. — Наш упырь раньше пришел, но ушел почти сразу. Мы с Саней за ним почти километр шли, а он гад, как сквозь землю провалился! Утром пошли искать его берлогу, но не нашли.

— Значит, так, — подвел итог Аникин, — без моего разрешения с территории базы — ни шагу! Все мыться, переодеваться и отдыхать!

Василиса с Эльвирой быстренько сбегали в душ и, прихватив Андрея, устроили экстренное совещание на троих, удобно устроившись на веранде.

Нам с Лариской, как дамам, уступили право помыться в баньке первыми, правда лица у пацанов были при этом не очень довольные.

Бревенчатая банька, маленькая снаружи, внутри оказалась достаточно просторной.

В светлом предбаннике стоял широкий стол с самоваром и всем необходимым для чаепития. На высоких полках лежали чистые простыни и полотенца. Приятно пахло дымком, квасом, малиной и свежеспиленным деревом.

Быстро скинув грязную одежду, мы приступили к мытью.

Я сто лет не была в настоящей русской бане, поэтому просто млела от наслаждения.

Добротно смочив каменку квасом, мы нежились в клубах горячего пара, болтая о пустяках.

Лариска прихватила с собой отвар крапивы и усиленно смачивала свои, а заодно и мои волосы, попутно объясняя, как это полезно. Неожиданно она вскрикнула, подпрыгнув на полке.

Я тоже не удержалась от вскрика, когда кто-то чувствительно щипнул меня чуть пониже спины.

— Что это было? — одновременно спросили мы, глядя друг на друга.

Возле каменки раздался противный смешок.

— Тьфу, ты! — Лариска махнула рукой. — Не обращай внимания, это обыкновенный банник. — Делать ему нечего, так он людей пугает!

— Ничего себе не обращай внимания! — возмутилась я. — Больно же! — Я потерла место щипка, догадываясь, что синяк будет внушительным. Почему у рыжих такая чувствительная кожа?

Банник опять хихикнул.

Минут пять я настороженно оглядывалась и щупала горячие доски в надежде поймать этого безобразника, потом успокоилась, но как оказалось, напрасно.

В разгар нашей беседы он сильно дернул меня, а затем и Лариску, за волосы. Я резко развернулась, хватая руками влажный воздух позади себя, но никого не поймала.

Хихиканье раздалось в другом углу.

— Ты посмотри, какая дрянь! — разозлилась я. — Поймаю, убью!

— Эй ты, хранитель бани, — негромко позвала Лариска. — Хватит баловаться! Я тебе откуп оставлю. У меня заколка красивая есть, пойдет?

Банник удовлетворенно хмыкнул и затих. Больше он нас не беспокоил, по крайней мере, в парной.

Какое это удовольствие — березовый веник, я описывать не буду, мы просто отдыхали, подлечивая уставшие тела и души, полностью расслабившись!

Вдоволь напарившись, уставшие от активного отдыха, но счастливые, мы обмотались, пахнущими свежестью простынями, и отправились пить чай.

В предбаннике было прохладно и тихо, если не считать чавканья, отчетливо доносившегося со стороны стола.

Прямо посреди стола, прислонившись спиной к горячему самовару, вальяжно расположился банник. Вполне упитанное, плешивое и розовощекое существо, ростом сантиметров сорок, одетое в длинную холщевую рубаху чуть ниже колен, хряпало наше печенье, старательно обмакивая его в малиновое варенье и запивая ароматным чаем.

При виде нас банник любезно помахал пухлой ручонкой, не прерывая своего основного занятия — поедания наших продуктов.

— Это еще что такое?! — подбоченилась Лариска. — Кто тебе позволил безобразничать на столе?!

Банник тщательно прожевал печенье, проглотил, погладил себя по вздувшемуся животу, пошевелил босыми ногами, с тщательно подстриженными коготками, и уставился на нас глазами-пуговками.

— А я вас сюда звал? — изрек он неожиданным басом и обтер рот подолом рубахи, оголив толстые, короткие ножки.

— Интересно! — Лариска окинула его оценивающим взглядом. — Как ты думаешь, Александра, его утопить или просто за ноги подвесить? — обратилась она ко мне, незаметно подмигнув.

— Я думаю, что лучше в печку засунуть. Люблю жареных банников с хреном! — злорадно поддержала я, вспомнив про синяк.

— Сдурели что ли?! — пискнул банник и исчез. Он не ожидал от двух молодых девиц такой кровожадности.

— Видишь, как хорошо все обернулось, — Лариска приложила палец к губам, показывая, чтобы я молчала, — заколку не придется отдавать, она мне самой очень нравится!

Банник возник на старом месте, только не сидя, а стоя. Он в ярости так затопал ногами, что я испугалась за его пятки.

— Так не честно! — завопил он. — Я вас в баню пустил! Я вам помыться позволил! Я вас в свой родной дом…

— Не мельтеши! — прикрикнула Лариска. — Нечего было щипаться!

— Мне положено щипаться, — успокоился вдруг банник, снова переходя на бас. — Мое дело напугать, а ваше — откуп оставить! Так положено! Нельзя традиции нарушать, они не нами придуманы! Давай сюда заколку, раз обещала! — нагло потребовал он, протянув раскрытую ладошку.

— Это за что же тебе откуп? Ты воду носил?! Ты печку топил?! Даже чай пьешь из чужого самовара! — Лариска откровенно издевалась над мелкой нечистью.

— И печенье, между прочим, чужое слопал, — добавила я. — И баньку не ты строил! Скажи спасибо, что тебе жить здесь позволили! Он еще откуп требует, нахал!

— Да я…, да без меня…, - он покраснел от злости, раздув щеки. — Да без меня ваша банька развалится! Вот! — Он, наконец, нашел, что сказать.

— Не развалится, — успокоила его Лариска, — на нее заклятье наложено!

— Какое еще заклятье?! — перепугался банник. — Нет здесь никакого заклятия! Я ничего не чувствую, — он тщательно принюхался, повертев головой в разные стороны. — Врете вы все!

— А ты у Доброжила спроси, — сочувственно кивая головой, посоветовала Лариска. — Он тебе все расскажет!

— Не надо ничего Доброжилу говорить! — запротестовал банник. — Он в последнее время сам не свой! Зачем зазря хозяина беспокоить? Пожалеем старика, а? — заискивающе улыбаясь, предложил он. — Он устал! Он за всех переживает!