Эри Крэйн - Единство Страница 20

Тяжелыми жемчужинами нанизывались годы на нить времени, тяготившую его ответственностью и чувством долга. Все чаще он оставлял общину вместе с разведчиками, изучал округу и готовил все к восстанию магов. Разлук стало больше, чем встреч, и в те краткие часы, когда он навещал меня, я едва могла сносить пламя, разгоревшееся в нем с новой силой. Маги огня склонны предаваться своим страстям без остатка, сжигая самих себя и оказавшихся рядом. Его страстью стала другая женщина. Они навещали меня в моих видениях, скрываясь в тенях широколистных садов Этварка. Его одержимость была губительна для всех, я видела это, я знала, но не смогла оградить от нее. Он даже слушать не хотел!

Слепая с силой сжала горшочек, и хрупкая глина раскрошилась, испачкав ладонь и полы халата краской.

— Что случилось потом? — Мелисса слушала женщину, затаив дыхание и впитывая просачивающиеся сквозь бледную кожу эмоции.

Лицо Слепой стало отстраненным, а кисточка замерла в воздухе, роняя на траву золотые слезы.

— Потом… потом я навсегда потеряла его. Я могла бы бороться с женщиной, которую он любил, но была бессильна против плода этой любви. Все, что у меня осталось, — это жизнь предсказательницы, чьи слова несли будущее и свободу каждому магу. Предстоящее восстание было близко как никогда. Первая атака должна была всколыхнуть Этварк, только осеннее небо проронит на крыши города щедрые ливни. В сезон дождей укротители воды могли раскрыть всю свою мощь. И община ждала. Ждала, когда я назову точную дату, день, в который на землю прольется небесное озеро.

Небо оплакивает угасающую жизнь в преддверии зимы, но в тот год дожди грянули месяцем раньше. Мой друг, маг огня, стал к тому времени одним из лидеров общины, сменив своих родителей и добившись всеобщего уважения и признания. Одно его слово могло поставить крест на борьбе за нашу свободу, и у него были причины сделать так. А все его стремление защитить ту женщину и детей, что она ждала. Их семья крепко обосновалась в Этварке и не желала оставлять город в преддверии рождения наследников. Но у них не было времени.

Я видела ту проклятую ночь, залитую дождем и кровью. Видела много раз, как все рушится из-за того, что маг пламени предпочел свою страсть всеобщему благу. Я не могла позволить ему предать все, о чем мы мечтали, предать самого себя. Рассказав все отцу, я добилась его поддержки и тайных приготовлений к восстанию. Все, что мне оставалось, это опоить по-прежнему любимого мною человека цветом дурман-травы и не давать прийти в себя, пока все не завершиться. Ты знаешь о свойствах дурман-травы? В ее силах помутить чужое сознание и погрузить в глубокий сон. Но чем сильнее и продолжительнее действие этого растения, тем серьезнее последствия. Я не смогла справиться со своим страхом навредить ему, а потому оказалась один на один с пришедшим в себя разъяренным зверем. Я пыталась остановить его, когда он понял мой обман, но все, что я могла, — это прикусить язык и молча терпеть боль от оставленных ним ожогов. Это был последний раз, когда его пламя опалило меня.

Мелисса посмотрела на изуродованные руки Слепой, старательно скрываемые нею под широкими рукавами халата.

— Восстание девятнадцать лет назад не удалось из-за этого мага? — хоть Светлячки и жили обособленно, истории о происходящем на Поверхности не обходили их стороной.

— Из-за него или моей слабости — я все еще не нашла ответ. Я винила отступающих магов, не решившихся оспорить приказ лидера, и дождь, поглотивший все остальное.

— Вы видели его после той ночи?

— Нет. Большая часть моей силы исчезла, выжженная его гневом или же моей болью, — Слепая замолчала и одним точным движением накрыла ладонь Мелиссы своей, оставляя на ней узор из смеси красок. — Берегись пламени! Оно беспощадно и слепо!

— Простите, — Мелисса высвободила руку и отступила на шаг назад. — Солнце — тоже огонь, но без его тепла и света земля останется бесплодной и пустой. Огонь может не только рушить, но и согревать в лютые зимы и освещать путь в самую черную ночь.

— Упрямая укротительница земли, — улыбка Слепой вызвала у Мелиссы недоброе предчувствие. В изгибе ее губ таились что-то жуткое, пугавшее девушку. — Так поспеши! Твой маг огня замер на краю бездны, готовый вот-вот сорваться в нее. Я вижу это совершенно ясно. Ступай же!

Потратив несколько мгновений на осознание слов Слепой, Мелисса сорвалась с места, спеша найти помощь.

— Ты же Светлячок! Кому, как не тебе знать, что земля способна лелеять леса, не познав даже единого взгляда солнца!

Слепая смеялась, и ее смех гнал Мелиссу по широкой улице, быстрее и быстрее, пока слова женщины не успели свершить новой беды.

Скучая от безделья, Фьорд перебрасывал из ладони в ладонь шарики пламени, не забывая поглядывать по сторонам, как поручил лучник, уже несколько часов как изучающий туннель, которым маги попали в пещеру. В проходе зашуршали скользящие по камню одежды, и Люфир скатился вниз.

— Цейра постарался, чтобы мы не смогли выбраться этим путем. Похоже, они срастили камень, и теперь его не сдвинуть.

— Но ты все равно опять туда полезешь, — устало протянул Фьорд, когда возня за его спиной возобновилась. — И как тебе не надоело? Давай поищем путь в обход или ты выстрелишь пару раз в потолок, и мы, наконец, выберемся из этой дыры.

— Разве мы это уже не обсуждали, раз эдак пять? Хватит ныть и наберись терпения. Кажется, тебе опять пора избавиться от застоявшейся энергии огня.

Фьорд обернулся, решая, хочется ли ему сгрубить в ответ виднеющимся в проеме сапогам или нет. Магу стоило едва поднять взгляд, чтобы дыхание перехватило, а в ладонях стало сгущаться пламя.

— Ты там свой лук еще не потерял? — тихо спросил Фьорд, медленно поднимаясь с насиженного места и следя за огромным пауком, лениво спускающимся на толстой нити со свода пещеры. Он был в несколько раз больше виденных юношей пещерных чудищ, а его лапы и брюхо покрывал узор из зеленоватых полос, закрученных в спираль.

Услышав Фьорда, лучник, не успев забраться далеко, соскользнул вниз и, быстро оценив ситуацию, выхватил из колчана стрелу, закладывая на тетиву. Подкравшийся к магам паук обладал превосходным слухом и, несмотря на свои размеры, невероятной проворностью.

Воздух резануло диким визгом, вырвавшимся из пасти зверя, и выплюнутая сеть паутины обхватила плечи лука и стрелу еще до того, как ее успело объять сияние. Понимая, что бороться с пауком бесполезно, Люфир выпустил из рук оружие, тут же угодившее на мокрые от слюны жвала. Дерево треснуло, навсегда ослабив натяжение тетивы, а зверь закричал, готовый броситься на безоружную жертву.