Камли Брайт - Талисман мага Страница 20

Где-то здесь все это и произошло, только тогда они с Михаэлем шли в обратную сторону, и над головой величественно колыхались раскидистые вееры-листья. Как гармонично смотрелись они летом — и как дико и тоскливо казалось без них сейчас. У Амалии сжалось сердце. Отец Небесный! Что же она такое творит? Ведь она знала Михаэля всего лишь несколько часов. А потом почти полгода разлуки и никакой гарантии, что приведется увидеть его вновь.

Амалия даже слегка ужаснулась, вспомнив, как много всего произошло за эти полгода — и сколько еще произойдет, если сегодня ночью в условленное время за ней заедет Патрик, и она взойдет на его корабль. И снова ничего определенного. Однако оставаться здесь, сходить с ума, надеяться и страдать — тем более не для нее. Это Анна умела столько ждать и, вопреки очевидному, не верить в гибель того, кого любила.

«Любит…» — мысленно поправилась Амалия: Анна ведь, похоже, и сейчас продолжает надеяться на чудо. Пусть. Пусть хотя бы для нее Карлос остается живым.

Но она, Амалия — не Анна, она не способна тридцать лет надеяться на встречу. У Анны, по крайней мере, был Михаэль, их сын — у Амалии же, кроме воспоминаний о нескольких часах, проведенных вместе, не было ничего.

Она даже не знала, жив ли Михаэль… Может, пока не поздно, остановиться?.. Нет, воображаемый маховик гигантской невидимой машины был раскручен, и остановить его было уже не в ее силах… Бедный отец. Что с ним будет, когда он узнает? А Кэтлин? Конечно, она в курсе, куда и зачем отправляется мать, но пока еще вряд ли по-настоящему осознала, что происходит. И обиделась… Обиделась из-за того, что Лора не хотела с ней оставаться (Амалия грустно улыбнулась, вспомнив, как ржала и вырывалась из рук молодой хозяйки лошадь). Лора — единственная — поняла все до конца. Или, скорее, почувствовала: животные всегда чувствуют…

«Простите…» — Амалии захотелось поклониться всем этим деревьям, вместе с которыми она каждый год ждала весну. Сквозь обнаженные стволы был хорошо виден дом, где она прожила почти семнадцать лет. Это вот окно ее спальни… А потом всего несколько часов, и… Амалия попыталась припомнить лицо Михаэля, но не смогла. Тогда она еще раз взглянула на дом, бывший когда-то ее домом, и, не оглядываясь, пошла прочь.

Глава 4

Приманка

Третьи сутки отряд десантников по известным лишь одному Нечистому тропам двигался на юг. Формально главой карателей считался Ральф, однако фактическим командиром был Дэвид, и это ложное положение страшно угнетало разведчика. К тому же ему, привыкшему работать в одиночку, мешало такое количество людей, мешала сложность в отношениях между ними, которая неизбежно возникала в подобной ситуации — когда члены отряда занимали различные ступени иерархической лестницы.

Ральф и понимал, что другого выхода нет (он сам начал с того, что указал Майеру его место), и в то же время тяготился создавшимся положением. Впрочем, еще больше его удручало присутствие самого Нечистого, раздражение к которому, казалось, росло с каждым часом.

Первые двое суток пути Дэвид не разговаривал вообще — либо молча шел впереди, либо сидел в стороне ото всех, погруженный в себя, словно не видя и не слыша никого и ничего. Ральф уж думал, что так будет продолжаться и дальше, однако в середине третьего дня путешествия Нечистый неожиданно снова обрел дар речи.

— Я должен тебе кое-что рассказать, — начал он, когда они отошли на несколько шагов от общего костра…

В свое время, желая застраховаться от всяких случайностей, Дэвид внедрил в разум пятерых специально отобранных им людей частичку собственного сознания. Это Ральф знал и так.

Затем пошли некоторые подробности: первым, оказывается, превратиться в «запасного Нечистого» должен был адепт Голубого Круга по имени С'лейн, за ним — года через два — С'каро, потом — с промежутками в несколько лет — еще трое, находившиеся далеко за пределами Канды.

В общем, все было рассчитано таким образом, чтобы «вновь народившийся» Дэвид имел возможность спокойно обосноваться в чужом теле, а затем, когда этот сверхнеобычный процесс будет благополучно завершен, спокойно выбрать, какой из кандидатов подойдет более остальных.

Сбой в системе ментальной защиты Серебряного Круга совершенно изменил планы Нечистого. В результате резко ускорившийся в развитии зародыш из сознания С'каро обогнал зародыша у С'лейна. Тело и мозг главы Серебряного Круга были сильно повреждены, однако Дэвид остановил свой выбор именно на С'каро — полностью восстановил мозг и с помощью Ральфа извлек из тела пулю.

— С'лейн не знает, насколько устарела та информация, которой он располагает: он уверен, например, что он первый и что у него есть в запасе еще целый год. К тому же, учти: С'лейн ничего не знает о Серебряном Круге и понятия не имеет, где искать С'каро. Чтобы поддерживать его в этом благополучном заблуждении, я активизировал часть сознания твоего отца. Совсем немного, но вполне достаточно: С'лейн будет думать, что С'каро жив, естественно, кинется его искать, и на эту-то приманку и попадется…

«Приманку…» — Сердце Ральфа стукнуло тяжело и увесисто. И точно куда-то провалилось. Перед глазами замелькали разноцветные круги — разведчик уставился в землю.

— Ральф, ты меня слышишь?

— Да.

— Посмотри на меня… Та-ак, — протянул Дэвид, когда их глаза встретились. — Ясно. А теперь послушай меня внимательно. Очень внимательно, Ральф. Ни один человек не доставил мне столько хлопот, сколько твой отец. Он не просто сопротивлялся — он мне мешал. Когда-то он здорово мне мешал. Не год и не два, Ральф, — больше, гораздо больше. И все-таки я с ним справился.

— Справился? Да ни хрена бы ты не справился, если бы не этот твой… Теон!

— Михаэ-эль… — укоризненно протянул Нечистый, с удовольствием наблюдая за тем, как изменился в лице разведчик, услышав из его уст свое настоящее имя. — Теон — мое детище. Плоть от плоти, пусть даже и не самое удачное. Но ты не понял главного: пусть нет Теона, зато нет и твоего отца. А его тело… — Дэвид показал глазами на себя и усмехнулся, — служит теперь мне. Ну, кто бы мог подумать: Карлос в роли Нечистого! А? Михаэль? Нет, что ни говори, а до отца тебе далеко — уж он бы оценил, это точно!

Ральфу захотелось заткнуть уши: Дэвид говорил негромко — так, чтобы его не слышали сидевшие в нескольких ярдах десантники — но его высокий голос и тихий издевательский смех доставляли почти физическую боль. Отец Небесный! Пару дней назад разведчику показалось, будто бы его жизнь потеряла всякий смысл, но это, к счастью, прошло, и тогда он, по своей наивности, решил, что самое худшее, наконец, позади… И вот теперь… Не насмешки Нечистого, не откровенные унижения убивали Ральфа — бессилие. Полное бессилие.