Дэйв Дункан - Утраченный идеал Страница 20

– Клинки никогда не сплетничают, милорд! Бомон сказал сэру Оуку и мне, что мы должны быть готовы. Это в интересах дела. Никому из посторонних о наших планах мы не рассказываем.

Вассайл хмыкнул. Заклинатели продолжали совещаться. Они что, никогда не видели больного подагрой?

– Я собираюсь с визитом в лагерь, к сэру Диксону.

– Как пожелаете, милорд.

– Но я плачу за трех настоящих воинов, а не за одного робкого мальчишку. Как ты можешь меня защитить, а?

«Робкий мальчишка» постарался принять вид бывалого вояки.

– Я – Клинок. Чтобы добраться до вас, им придется убить меня.

– Ты меня не убедил. Почему здесь нет капитана Бомона?

– Не знаю, милорд.

Лорду Вассайлу не оставалось ничего, как удовольствоваться этим ответом.

Заметив, что заклинатели начали расходиться по местам, Аркелл поспешно отступил от октаграммы к стене. Слишком близко. По коже разбежались мурашки, словно он наступил на муравейник. Аркелл был чувствителен к спиритуализму.

Ему хотелось, чтобы случайности дали другого подопечного, и тем не менее этот древний монстр обладал кое-какими достойными восхищения качествами. Ни боль, ни болезнь не пошатнули его фанатичной верности королю и мужества.

Где же остальные? Вернувшись в посольство на рассвете – после запоминающейся и сильно облегчившей кошелек ночи, – Аркелл обнаружил на посту Оука. Тот сообщил, что Бомон отыскал на кухне настоящее сокровище, самую прекрасную в Исилонде девушку, и отправился на прогулку по городу. Удачи ему!

Но их подопечный исполнял королевское поручение в чужой стране, а его Клинки были совсем еще «зеленые». Благоразумие требовало, чтобы его сопровождали по крайней мере двое. А если благоразумие молчит, то Великий Магистр молчать бы не стал.

Аркелл подумал, что почтенный лорд Роланд устроил бы немалый разнос, узнав о проделках Бомона. Похоже, так же был настроен и лорд Вассайл.

Не его, Аркелла, вина, что ему недостает свирепости. Он подходит под стандарты Айронхолла, а это самое главное.

Дрожь била его сильнее. Поскорее бы кончилось заклинание!

Когда все завершилось, лорд Вассайл громовым ревом потребовал сапог. Потом обозвал Хагфилда – принесшего сапог, но забывшего носок – наитупейшим из идиотов и приказал слуге снять свой носок. Оставив Хагфилда расплачиваться с заклинателями, лорд устремился к выходу, Его усадили в седло, и Аркелл едва успел вскочить на коня. Так, вдвоем, они и поехали.

Вассайл редко ездил иначе чем галопом и не собирался изменять правилам даже на узких улицах Лавилля. Достопримечательности не интересовали его, но Аркелл с удивлением поглядывал на совершенно необычные правительственные здания и аристократические особняки – каменные строения торчали между старыми деревянными и тростниковыми крышами, как пробивающиеся во рту ребенка коренные зубы. Конечно, там и тут разгуливали куры и свиньи, да и улицы нуждались в хорошем ливне, который смыл бы накопившийся мусор, но все же Лавилль представал городом более внушительным, чем Грандон. Бедняки уже убрались за крепостные стены, а самые нищие обитали в лачугах на почтительном расстоянии от тех же стен.

Лужайка, предоставленная в распоряжение шивиальских гостей, лежала еще дальше. Сэр Диксон устроил нечто вроде военного лагеря, расставив наиболее ценные повозки в середине – ни один посол не отправляется в путь без запаса предназначенных для раздачи даров. Сам Диксон был примерно такого же возраста, как Вассайл, но во всех других отношениях не имел с ним ничего общего. Немногословный, с дубленым морщинистым лицом, он смотрел на мир единственным глазом, после того как потерял второй во время кампании в Уайлдерленде. По мнению Клинков, которого у них никто не спрашивал, старик давно пережил лучшие годы и хронически страдал недостатком воображения.

Чтобы поговорить с ним, Вассайл спешился, допустив тактическую ошибку, потому что человеку без манер безопаснее оставаться в седле. Так и не раскрыв никому секрета королевского поручения, лорд все же понял, что без быков до конечного пункта не добраться. Накануне он приказал Диксону раздобыть лошадей и поставить под седло все, что только можно. Очевидно, Вассайл ожидал увидеть, как исполнено его распоряжение.

– Верховых найти трудно, милорд. То есть хороших.

Старый солдат не любил пустых разговоров.

Похожая на закатное солнце физиономия Вассайла всегда расползалась и мрачнела при малейшем намеке на дерзость.

– Будь это легко, я бы вам не платил!

– Многие мужчины не умеют ездить верхом.

– Пусть учатся!

– Кто будет учиться? – заревел стоящий позади него пехотинец.

Вокруг уже собирались люди. Возгласы возмущения становились все громче, грозя перерасти в бунт. Копейщиков и лучников нанимали не для того, чтобы ездить верхом. А как быть с женщинами? Никто не предупреждал, что им придется идти на край света. К протестующим присоединились даже рыцари, не объясняя причины недовольства; возможно, на сброд труднее смотреть сверху вниз, если этот сброд сидит в седле. Страсти накалялись, и Аркелл счел за лучшее обнажить меч и встать поближе к подопечному. Увидев сияющее под солнцем смертоносное лезвие, толпа поутихла, крикуны отступили. В этот момент Аркелл понял, что он настоящий Клинок, встретивший опасность лицом к лицу, делающий то, чему его учили все эти годы.

Не обращая внимания на протесты, Вассайл объявил, что самолично посетит близлежащие хозяйства. Вскарабкавшись на лошадь, он тут же умчался в сопровождении Диксона и, конечно, Аркелла. Как и предрекалось, на продажу предлагались только животные, непригодные даже для самых легких работ. Все более или менее приличные скакуны принадлежали местной знати.

Несколько часов спустя усталый, грязный, разгоряченный и злой посланник короля Ательгара вернулся в посольство и узнал, что к нему заходили посетители, но, не дождавшись, ушли. Бо и Оук по-прежнему отсутствовали.

Взбешенный лорд удалился в маленькую столовую, чтобы поесть и выпить; и там к нему присоединились советник Динвидди, соблазнившийся и едой, и питьем, а также ограничившийся только напитками номинальный хозяин, посол Хейвик. Динвидди был неуклюжим на вид молодым человеком, постоянно, даже в публичных местах, носившим очки. Последние, а также полное отсутствие подбородка делали его похожим на встревоженную треску. Хейвик, чье лицо заставляло вспомнить неподнявшееся тесто, являл пример человека, слишком молодого для столь ответственного поста и слишком старого для постоянно присутствующего выражения угрюмости.

Не получивший приглашения к столу Аркелл стоял в углу и глотал слюну.