Энгус Уэллс - Дикая магия Страница 20

В серых глазах засверкали штормовые молнии. Катя возмущенно замотала головой.

— Неужели весь мир сошел с ума? — прошептала она.

— Возможно, — заявил жрец. — Но кое-кто все же сохранил разум. Теперь вы понимаете, почему я приказал обойтись с вами таким образом?

Катя кивнула. Каландрилл, с трудом преодолевая пульсирующую боль в голове, сказал:

— Если не ошибаюсь, все пути ведут в Анвар-тенг? Почему?

Очен молчал с озабоченным лицом. Тэмчен резко вздохнул. Лицо Чазали окаменело. Каландрилл понял, что попал в самую точку. Он ждал, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать от боли в голове. Маг посмотрел сначала на киривашена, затем на кутушена. На их лицах было написано сомнение. Чазали едва заметно кивнул. Означало ли это согласие? Возможно ли, что он увидел в глазах Очена некий скрытый вопрос? Каландрилл не знал. Стараясь говорить как можно спокойнее, он напомнил:

— Мы обещали говорить друг другу правду.

— Истинно. — Очен повернулся к нему с суровым выражением на лице. — Так мы договаривались. И я скажу тебе правду. Хотя истину сию не знает ни один чужеземец. Да и среди джессеритов мало тех, кто знает, о чем идет речь. Боррхун-Мадж — лишь один из путей к опочивальне Безумного бога. Анвар-тенг — второй.

Глава четвертая

За время их беседы светило ушло к западу. Солнечный свет, проникавший через отверстие в потолке, уже не падал вертикальным столбом на стол, а сместился в сторону, четко высвечивая Очена. Серебристые волосы его переливались, морщины, бороздившие древнее лицо, углубились. Он посуровел. Каландрилл с мгновение смотрел на него, ничего не понимая. Звон в голове усилился, и на мгновение он смежил веки. В солнечном свете плясали пылинки. В покоях установилась тяжелая тишина. Первой ее нарушила Катя.

— Если Анвар-тенг — это ворота… и если Рхыфамун до них доберется…

Голос Кати звучал мрачно. Широко раскрытые глаза были полны ужаса. Мысль ее развил Брахт.

— …он победил, — резко сказал керниец. — Рхыфамун может опять поменять свою внешность и перейти на сторону победителя. Он может быть либо восставшим, либо преданным сторонником власти. Ахрд! Ему на это наплевать. Самое главное для него — войти в город.

— И добраться до ворот.

Катя говорила едва слышно, трепетно, приглушенно, но для Каландрилла слова ее звучали как удары колокола: каждое слово, каждый слог били по напряженным нервам, вызывая резкую боль. У Каландрилла было такое ощущение, будто голова его сейчас разорвется. Он открыл рот, собираясь что-то ответить, но с губ сорвался протяжный стон. Боль пожирала его. Тело онемело, взгляд затуманился, словно кровеносные сосуды в глазах полопались. Все — лица, стены, солнечный свет — смешалось в одно туманное красное пятно. Каландрилл пытался перебороть в себе странную вялость. Но в голову ему приходили мысли одна унылее другой. Еще несколько мгновений назад юноша был уверен, что они нашли бесценных союзников, которые помогут им быстрей пересечь Джессеринскую равнину, и тогда они догонят Рхыфамуна. Ему казалось, что помощь Очена и мощь воинов Чазали дадут им, наконец, преимущество, которое позволит им взять верх над колдуном в последней битве. И вот все пропало в один миг! Удача вновь отвернулась от них и улыбнулась колдуну. Несмотря на всю помощь Молодых богов, судьба была против них и за Рхыфамуна. Как теперь отыскать колдуна? Ведь по всей стране маршируют воины. Анвар-тенг в осаде. Как помешать Рхыфамуну пройти через ворота? Вряд ли им удастся переманить удачу на свою сторону. На мгновение Каландрилл усомнился в целесообразности продолжения погони. У них нет больше возможности помешать Рхыфамуну осуществить свое подлое намерение.

Он пожал плечами, щупальца отчаяния опутывали его. Палаты, лицо Очена — все, все! — окрасилось в кровавый, миазматический, безысходный цвет, а сам он ощущал себя маленькой мушкой, запутавшейся в паутине.

Кто-то положил ему руку на плечо. Он вздрогнул и застонал. Прикосновение это было для него как веревка, брошенная тонущему человеку.

— Что тебя беспокоит? — прозвучало где-то далеко-далеко.

Каландрилл покачал головой, не будучи в состоянии ответить Брахту. По спине его бежал холодный пот. Он до боли сжимал зубы, борясь с отчаянием.

— Колдовство, — долетел до него слабый, похожий на шепот голос Очена.

Тут же вспыхнул свет. Кто-то забормотал на чужом языке. Фигуры перед глазами стали приобретать четкие очертания. Маг стоял перед ним, совершая странные загадочные пассы, словно рисуя оккультные знаки в воздухе. Каландрилл почувствовал горько-сладкий запах миндаля. Кровавая дымка развеялась. Сквозь выступившие слезы он наблюдал за колдуном. Очен произнес заклинание, хлопнул три раза в ладоши и сел на табурет.

— Я должен был это предвидеть. Он оставил не только чудищ. — Очен налил Каландриллу вина, и юноша обхватил фарфор дрожащими пальцами. — Для тех, кто близок к оккультному миру, он оставил другую западню. Но я изгнал колдовство из этих покоев, а скоро оно покинет и замок.

Каландрилл держал чашу двумя руками, не понимая, почему ему так трудно поднести ее к губам. Быстрыми глотками он выпил вино.

— Дера! Что ты хочешь сказать? Что я легкая добыча для колдуна?

Очен внимательно смотрел на него.

— Я хочу сказать, что кто-то стоит ближе к эфиру, чем другие. Что в некоторых из нас есть… сила, которой можно воспользоваться. Иногда даже против нас самих.

— Менелиан разглядел в нем то же, — пробормотал Брахт, с беспокойством глядя Каландриллу в глаза.

Каландрилл налил себе еще вина. Руки его перестали дрожать.

— Я не колдун, — возразил он.

— Верно, ты не колдун, — согласился маг. — Но в тебе есть нечто, что может сделать тебя колдуном. Ты явно обладаешь талантом, но не знаешь, как им воспользоваться. Ты близок к эфиру.

— И это делает меня уязвимым? — горько рассмеялся Каландрилл, вытирая губы. Он был напуган. — Значит, я более легкая добыча для колдовства Рхыфамуна, чем мои товарищи? Кто же я тогда? Магнит для его магии? Угроза для окружающих?

— Возможно, — глухо сказал Очен. — Но послушай, вот твой клинок, — Очен похлопал рукой по мечу в ножнах, — что он собой представляет? В руках большинства это просто меч, который может принести пользу или зло, что зависит от того, кто им дерется. Но вот богиня благословила его, даровала ему свою силу. И та сила, кою чувствую я в тебе, того же происхождения.

— Да, но колдовство Рхыфамуна поражает меня глубже, чем их. — В голосе Каландрилла все еще звучало сомнение. — Разве это не делает меня опасным для моих товарищей?

— Не волнуйся, — спокойно проговорил Очен, покачав головой. — Ты хорошо защищен от его колдовства.