Павел Селеверстов - Золотой череп. Воронка душ (СИ) Страница 20

— Вот и последняя вешка, — сказал Броль, останавливаясь перед высоким дубом. — Дальше неизведанные земли.

Из толстой коры дерева торчал ржавый обломок клинка, к которому был привязан красный лоскуток.

— Что значит неизведанные? — спросил Жиль.

— А то и значит, что нога Броля там не ступала, — отозвался Громила. — Эту вешку оставил я. Когда возвращался с охоты.

— Люди туда не ходят, — добавил Клут. — Впрочем, как и эльфы.

— Если бы не олень, я бы тоже туда не сунулся, — отозвался Броль. — Но в тот раз у меня закончились припасы, и пришлось выбирать, либо сдохнуть голодной смертью, либо попытать счастья и добыть жратвы.

— Знал, зачем шёл! — оскалился Палько. — Небось, припрятал золотишко — то!

— Золотишко!? — оживился Зубастик. — Разве в этих лесах есть золото?

— Палько, ты гнусный трепач, — зашипел Броль. — Двинуть бы тебя, как следует по башке, чтобы не болтал.

Палько смущённо закряхтел и, попятившись, спрятался за широкой спиной Клута. Лицо Громилы, от ярости налилось кровью. Глаза сверкали недобрым огнём, ноздри раздувались от рвущейся наружу злости.

— Стоит только заговорить о золоте, как все теряют рассудок! — хриплым от волнения голосом, добавил Броль. — Золото, что лежит в заброшенных штольнях, принадлежало гномам. Здесь, под Гринберийским лесом, когда-то процветала колония Тиабера, великого предводителя гномов Бургарда.

— Колония гномов? Так близко от Спумариса? — спросил Всебор. — Сейбилен о чём — то таком рассказывал, но я думал это сказки.

— Не знаю, кто такой Сейбилен, но у меня больше сведений о Тиаберии, чем у кого — либо в Спумарисе, — огрызнулся Броль. — Об этом мне рассказал, старый эльф, который сам общался с последним представителем рода Тиабера.

Броль замолчал, с ног до головы напрягся и потупил глаза.

— Ну, давай, не тяни! — подстегнул Клут. — Мы же друзья. И я, и Палько хорошо знаем о твоих походах в Гринберийские леса. Если что-то нашёл, расскажи, если нет…

— Это не так просто! — Громила выдавил улыбку и сжал губы. — Знать что под твоими ногами целое состояние и…

— Да ты просто жадный, эгоистичный эльф! — выпалил Всебор. — Времена сейчас непростые и пара золотых монет в кармане никому не помешала бы.

— Пара золотых монет, говоришь? — Громила закатил глаза и покачал головой. — По слухам, на каждого жителя Тиаберии приходилось по триста пудов металла. Даже в худшие времена в колонии проживало не меньше десяти тысяч гномов. Теперь посчитай, сколько добра там лежит.

Броль хохотнул и уставился на товарищей. Похоже, его забавляла реакция, которая красноречиво отражалась на лицах попутчиков.

— Очень, очень много! — затрясся от жадности Жиль. — Д-д-давайте туда спустимся?

— Что? Спуститься в заброшенные копи? — насупился Броль. — С ума сошёл? У нас ведь работа.

— Но в чём проблема? — поинтересовался Всебор. — Никто даже не узнает, что мы посвятили пару дней поиску сокровищ. И ребята не против.

— Верно, он говорит! Посмотри, в каких лохмотьях я хожу! — возмутился Палько. — Кафтан по швам разошёлся, башмаки без подошвы, на голове какая-то рвань вместо шляпы.

— Ну, положим эту рвань на твоей башке я вижу уже не первый год, — сморщился Броль. — Собственно я и сам не против туда наведаться, но…

— Я готов лезть в нору прямо сейчас, — рявкнул Жиль. — Ты только покажи куда.

— Подожди! — Всебор дёрнул друга за рукав. — Он сказал «но». Что значит но?

— А то и значит, что всё не так просто, — Громила вынул из ножен саблю и попробовал остроту лезвия. — Во времена не слишком далёкие, гномы Тиаберии заключили негласный союз с навьими королями. Они чувствовали, что грядёт великая буря и войны не избежать. Гномы пообещали много золота за то, чтобы навь обошла стороной их подземный город. Поговаривали, что прижимистые тиаберийцы наткнулись на неисчерпаемую золотую жилу в недрах Княжеской горы, потому и были такими щедрыми. Но что-то пошло не так, гномы, конечно, золото добыли, а потом решили его не отдавать.

— Нарушили договор с нежитью? — удивился Всебор.

— Именно! Они нарушили договор и жестоко за это поплатились, — Броль вложил саблю в ножны и хищно оскалился. — Навь уничтожила Тиаберию. Те немногие, что выжили, перебрались в другие колонии и уже там, после долгих лет молчания рассказали об ужасной судьбе своих соплеменников. Но золото осталось в гномьих тайниках, потому что навь не может взять то, что им не отдали добровольно, ничего кроме жизни.

— Скверная история! — подытожил Клут. — Но сдаётся мне, мы должны рискнуть и попытать счастье.

— Вы не дали мне договорить, — добавил Громила. — Окрестности Тиаберии теперь кишат орками, но даже это не самое страшное, куда ужаснее то, что навь забрала у гномов душу, превратив их в «отверженных», и эти «отверженные» до сих пор бродят по подземным лабиринтам.

Слова Броля остудили пыл всех, кроме Зубастика. Жиль нетерпеливо фыркал, хватался за висевший у него на поясе пистолет, дурашливо улыбался и вожделенно закатывал глаза.

— Да успокойся ты! — одёрнул, наконец, Всебор. — Тут надо всё обмозговать.

— Верно! — поддержал Громила. — Так, что извольте к костерку, господа. Похлебаем супчику, подумаем, как следует, а потом, как и положено, по обычаю, проголосуем.

Супчик оказался постным. Запасы Зубастика, давно перекочевали в желудки, а щедрая охота, которую обещал Броль, так и не состоялась.

Глотая горячую похлёбку из картошки и гороха, каждый думал о своём. Всебор не понаслышке, знал кто такие «отверженные». Ими пугали друг друга торговцы на рынках, о них судачили купцы в конторах, вспоминали недобрым словом солдаты на пограничных кордонах. Но Всебор видел их своим глазами. В тот далёкий день, о котором он вспоминал только в беспокойных снах. Вот и сейчас, в душе пробудились забытые страхи, и рука непроизвольно потянулась к волшебному амулету на шее.

— Риск, конечно, велик, — заметил Палько. — Но я за то, чтобы попробовать.

— Да и кто видел этих «отверженных»? — добавил старый Клут. — Ты сам-то их видел?

Броль криво улыбнулся и покачал головой.

— Я нашёл только лаз, — сказал он. — Потайной вход в Тиаберию. Гномы всегда беспокоились о своей безопасности и по слухам таких выходов на поверхность сделали десятка два. Я случайно один такой обнаружил, когда свалился в овраг.

— Наверное, с брагой накануне перебрал? — оскалился Палько. — Бывает!

— Это всё олень! — отмахнулся Броль. — Здоровущий попался, матёрый. Так копытом саданул, что я думать о жратве забыл.

Все рассмеялись, и какое-то время молча выскребали свои походные плошки. Сидеть у костра, в тёплой дружеской компании, было чертовски приятно, и Всебор вдруг подумал о том, что жизнь сделала ему очередной подарок. Он больше не прозябал в бессмысленном ожидании удачи, ему не нужно было искать работу. Он не стал богаче материально, но зато перед ним расстилался огромный, наполненный чудесами и удивительными явлениями мир.