Александр Клыгин - 33 мушкетёра и жемчужина дао Страница 20

– Не шумите так, мой муж только что вернулся и сейчас спит! – шепнула она д’Артаньяну. – Ну, что вам ещё надо?

– В горле пересохло! – прошептал в ответ д’Артаньян. – Трубы горят! У вас водичка есть? А то я, кажется, сейчас икать начну. Точно, уже ик-каю, – добавил д’Артаньян, икнув.

– Вот, возьмите чайник, – сказала мадам Бонасье, подавая ему чайник.

– Что это? – спросил д’Артаньян.

– А? Да, это новое изобретение какого-то немца. Вош его зовут, кажется, – ответила мадам Бонасье.

– Это «Вош»? – спросил д’Артаньян, поглядев на чайник.

– Да нет, Вош – это фамилия изобретателя, а штуковина эта называется чайник, – объяснила мадам Бонасье. – Швед один, Электролюкс обещал вдобавок к чайнику ещё газовую плиту изобрести. Понятия не имею, зачем эта штуковина нужна, но говорят, полезная. Да что вы делаете, не так! Из носика пейте, из носика!

– Что этот Вош, геем, что ли, был? – пробормотал д’Артаньян, разобравшись, где у чайника носик.

– Что вы за пошлости говорите? – спросила мадам Бонасье. – Вечно вас, мужиков, на извращения тянет. Проклятье на этого маркиза де Сада…

Мадам Бонасье ещё долго что-то говорила. Д’Артаньян не отвечал, потому что пил. Когда чайник опустел, д’Артаньян оторвался от его носика и облегчённо вздохнул.

– Поразительно, что вы целых пять минут меня не перебивали! – шепнула ему мадам Бонасье. – Обычно мужики и слова не дадут вставить!

– Благодарю вас за чайник, мадам, – сказал д’Артаньян и… тут в нём весьма некстати проснулся основной инстинкт. – Скажите, а почему такая красивая девушка, как вы, вышла замуж за такого урода как этот… – д’Артаньян кивнул в сторону спальни месье Бонасье и начал тискать полуодетую хозяйку.

– Сам ты… – одёрнула его мадам Бонасье, выворачиваясь из объятий д’Артаньяна. – Нет, ну, ты, конечно, не урод, но замашки-то свои брось! Я ведь тоже могу за себя постоять, – кочергой, например, – мадам Бонасье схватилась за кочергу. – Да и молодой ты слишком, глупый. Зачем вот сегодня напился? Иди проспись сначала, а уж потом приставай. Знаю я вас, молодых: у нас в прошлом году два студента жили – так их каждый вечер домой… приносили. Вот так же, как тебя вчера принесли. Спокойной ночи, парень! В спальню пойду, пока муж не проснулся.

– Ну, скажите хоть, как вас зовут! – попросил д’Артаньян. – Иначе я не засну.

– Констанс, – ответила мадам Бонасье. – Констанс Бонасье. А вы?

– А я д’Артаньян, – ответил д’Артаньян. – Жак д’Артаньян. Приятно познакомиться!

– Спокойной ночи, – сказала мадам Бонасье и исчезла за дверью.

А д’Артаньян волей-неволей потопал к себе наверх. Снились ему очень эротические сны.

Через пару часов непривычный к порнухе д’Артаньян проснулся. Проснувшись, он даже вспомнил, что ему надо с утра пораньше прийти к Лесли Нильсену. Желание стать мушкетёром было сильнее основного инстинкта, поэтому д’Артаньян кое-как оделся, напялил шляпу, пожалев, что ещё не изобрели солнечные очки, и отправился в особняк Лесли Нильсена пешком, потому что… деньги кончились. Кроме всего прочего д’Артаньяну хотелось есть, причём сильно. Он понадеялся, что если ему удастся заболтать Лесли Нильсена до обеда, почтенный сенцей пригласит его к столу. Однако, на голодный желудок болтать долго было трудно.

Королевскаяаудиенция

По знакомой ему мраморной лестнице д’Артаньян поднимался не без опасений – лестница перед глазами слегка покачивалась. Тем не менее, он удачно добрался до самого верха, не оступившись. По пути д’Артаньяна посетил глюк о том, что вся человеческая жизнь – нечто вроде этой лестницы, по которой можно подняться на самый верх, а можно и запросто скатиться вниз. Если делать всё правильно – с чувством, с толком, с расстановкой, то до верха можно добраться без особых проблем. А если оступиться, тогда… Тогда человека ждёт увлекательное путешествие вверх тормашками. Или, может, правильнее сказать, «вниз тормашками»? Для этого надо сначала выяснить, где у человека тормашки. Об этом д’Артаньян подумал уже на самом верху. А потом он подумал, что раз уж благополучно добрался до самого верха лестницы, то незачем думать о том, что оставил позади, тем более, о всяких там тормашках.

Вход в особняк Лесли Нильсена сегодня охраняли другие мушкетёры – не Картуш с Фанфан-Тюльпаном. Тем не менее, они радостно поприветствовали д’Артаньяна, поскольку были наслышаны о его вчерашних подвигах. В том числе и о том, сколько он выпил вина.

– Доброе утро, господа, – произнёс д’Артаньян. – Меня ждёт месье Нильсен.

– Это точно, ждёт, – ответил один из мушкетёров. – И не только он.

– А ещё кто? – удивился д’Артаньян.

– Там узнаете, – ответил второй мушкетёр. – Лучше идите, сенцей ждать не любит.

– Да я уж и так тороплюсь изо всех сил, – сказал д’Артаньян и поспешил войти в кабинет.

В кабинете уже собрались Лесли Нильсен, Атос, Портос и Арамис. Все были с похмелья, кроме Атоса, который никогда не пьянел.

– Доброе утро, сенцей, доброе утро, господа! – поприветствовал их д’Артаньян. – Какие новости?

– Великолепные! – ответил Лесли Нильсен, – Присаживайтесь, д’Артаньян, только я вас умоляю, не садитесь на Афродиту! Да-да, вот туда, в кресло. Так вот, господа мушкетёры, вчера Его Просветлейшество, просветлённый Король-Солнце, изволил спросить меня о ваших подвигах, ибо господин кардинал уже успел нажаловаться ему на проделки мушкетёров. Я подробнейшим образом рассказал, как было дело, и выставил вас в самом наилучшем свете. Ведь, как вы сами рассказывали, гвардейцы напали на вас первыми.

– Именно так, сенцей, именно так, – подтвердил Атос, самый трезво мыслящий из присутствующих.

– Так вот, после беседы со мной Его Просветлейшество пожелал получить информацию из первых рук, – продолжил Лесли Нильсен. – И попросил меня привести к нему вас, всех четверых, сегодня после завтрака.

– После завтрака? – обрадовался д’Артаньян. – А когда завтрак? Понимаете, сенцей, я просто сегодня ещё не успел позавтракать…

– Д’Артаньян, как вы можете думать о еде, когда вас желает видеть Король? – спросил Арамис.

– Ну, мне-то Король никогда о еде думать не мешал! – поддержал д’Артаньяна Портос.

– Ты – другое дело, Портос, – заметил Арамис. – Я думаю, от мыслей о еде тебя могут отвлечь только мысли о женщинах.

– Не всегда, – сказал Портос. – Я предпочитаю думать о еде и женщинах одновременно. Это самые приятные мысли из всех, что меня посещают.

– Да, и когда же завтрак? – спросил д’Артаньян.

– Его Просветлейшество закончит завтрак через полчаса, – ответил Лесли Нильсен. – Мы с вами как раз успеем дойти до дворца, если выйдем прямо сейчас. И не волнуйтесь, д’Артаньян, встреча с просветлённым Королём важнее еды.