Юлиана Суренова - Книга 1_Потерянные души Страница 20

– Не знаю, мне он не показался таким уж недоступным… У меня не было ни времени, ни желания задумываться над этим. Я просто пришел в Раду, приблизился к главному храму и рассказал первому встреченному священнику кто я и зачем пришел. Не медля, тот провел меня к Пресвитеру, который отнесся ко мне весьма благосклонно, выслушал и дал согласие принять покаяние колдунов… Мне даже показа-лось, что он был рад такому повороту событий. Возможно, мы не во всем справедливы к священнослужителям. Их ведь тоже можно по-нять: как и мы, они заботятся о будущем своего народа. Возвращение пророчества не могло не напугать их, вынудить предпринимать ка-кие-то шаги… Думаю, правитель лишенных дара на самом деле не хочет войны, а так – так появилась возможность все решить мирно.

– Я не собираюсь ни пробовать понять Пресвитера, ни оправдывать его, – прервал старика Яросвет. – Меня вовсе не волнует судьба лишенных дара, когда превыше всего – будущее нашего народа!…Скажи, каким был его ответ. Это все, что я хочу знать.

– Он сказал, чтобы в избранный им день все пришли к вратам столицы святого царства. Священники примут покаяние, наложат епити-мью и, по ее исполнении, введут нас в храмы истинной веры. И мы станем простыми людьми, получим свободу и надежду на будущее.

– Если они действительно нашли способ отнять у нас колдовской дар…- задумчиво пробормотал Яросвет. – Если это так, вы… Все, кто пойдет на покаяние, выживут…

Но будет уничтожен колдовской народ. Ведь вы станете… Никем!

– Будущее народа – будущее детей, души, а не дара.

– Я думаю иначе.

– Мы, хоть и считали это маловероятным, все же надеялись пе-реубедить тебя. Жаль, что у нас ничего не вышло.

– Но я многое понял. Конец – это не всегда смерть. И смерть – конец не всему.

Идите своим путем, и пусть новый бог бу-дет добр к вам. Я же вернусь к древним творцам. И да помогут они мне выжить и победить… Если все действительно будет так, занося оружие, я не смогу определить, кому предназначен удар. Но я не хочу стать при-чиной гибели своих недавних соплеменников. Предупредите всех: пусть не встают на нашем пути, пусть остаются в стороне от войны, к которой вы не будете иметь никакого отношения. А теперь прощай-те. Я не хочу больше оставаться в том месте, от которого начали отворачиваться боги колдовского народа.

– Что ж, решение принято, – произнес Лютич, вставая. Вслед за ним поднялись все остальные. – А раз так, нам пора браться за дело…

– Осталось лишь решить, как быть с деревней Черногора, – Вели-мир поджал губы.

Было видно, что ему больно думать о том, что его ученик может больше никогда не вернуться, и, все же… – Мы не можем их бросить…

– Черногор просил оставить их в стороне от наших дорог, – ска-зал Яросвет. – Думаю, уходя, он позаботился о том, чтобы с ними ни-чего не случилось… Хотя бы первое время. А там будет видно.

– Но этим он лишает их будущего!

– Того, которого он не желал для них!

– И, все же…

– Это его право.

– Да, его право, – вынуждены были признать Старшие. – Что ж… Быть посему… …В колдовских деревнях все были готовы к принятому реше-нию. Впрочем, Совет только утвердил то, о чем начали говорить за-долго до него. Поэтому известие вызвало волнение, какой-то смутный страх, но не панику.

Старшие не хотели затягивать прощание с прошлым. Они соч-ли, что будет куда легче не продлевать час расставания, преиспол-ненный болью предстоящих потерь.

С рассветом, оставив все позади, взяв лишь память и надежду, колдуны двинулись в путь, навсегда покидая свои деревни.

Следуя воле священнослужителей, они не стали объединяться в единый поток сразу же по выходу из своих убежищ. Им предстояло пройти по семи разным дорогам, чтобы встретиться вновь только у врат Рады.

Велимир в последний раз возвел храм. Он мог бы вывести жите-лей своей деревни и без помощи колдовства, но это значительно уд-линило бы дорогу, и старейший боялся, что они не успеют к назначен-ному сроку. К тому же, он понимал, что колдуны захотят проститься с храмом – немым олицетворением мира, о котором им предстояло за-быть.

Круг врат был мрачным и холодным, колонны трепетали словно шелк на ветру, и казалось, что с камней смотрят невидимые глаза богов – без укора, без понимания и сострадания, – просто отрешенно прощаясь с теми, кто уходил от них, признавая за колдунами право выбора пути. Вот только сердце… Его вдруг охватила страшная боль. Ка-залось, что она убьет, и даже после этого ей не будет конца…

Но стоило отвер-нуться от печальных колонн, отойти от них, как боль ушла, не оста-вив и следа. Немой, слепою толпой колдуны шли следом за Велимиром. Они понимали, что движет их Старшим, и были согласны с его выбором. И, все же, им не хотелось уходить, они так боялись потерять пос-леднее, что у них еще оставалось!…

В их глазах искрились слезы, губы кривила боль, а души стонали от ужасной гнетущей тоски.

Старейший сократил дорогу, насколько это было возможным, но путь до Рады все равно был не близким и приходилось спешить, что-бы успеть к святой для лишенных дара субботе – дню, назначенному Пресвитером для покаяния.

А вокруг шумел лес, не обращая внимания на путников, не при-ветствуя их, как прежде, но и не гоня прочь. В нем было то же без-различие, которое колдуны встретили в храме. Ярко светило солнце и жар его лучей, такой непривычный для конца осени, высушил зем-лю, превратил ее в голый черный камень, на котором виделись хрупкие прожилки пожелтевшей и съежившейся травы. Ветер еще не успел сор-вать с деревьев всю листву и те стояли, покрытые обветшавшим зо-лотом. Но в них уже не было прежней гордости и величия.

Скоро лес уснет, лишившись дара, хранившейся в его сердце – колдовской деревне, которая продлевала дни света и тепла, назло непогоде и близости холодной зимы.

Предвестником этого грядущего из-за горизонта ползли черные холодные тучи, поглощая все на своем пути.

Едва колдуны вышли в вязкое, голое поле, пошел дождь и его быстрые мелкие капли, сливаясь в поток, зашумели, захлестали по земле, смывая слезы с лиц и тотчас черня их летевшими во все стороны брызгами.

Идти было тяжело. Конечно, они могли прибегнуть к помощи колдовства, разогнать тучи, согреть дыхание ветра, но никто и не думал об этом, словно уже само решение Совета отняло у них дар, и теперь они должны были как-то приспособиться жить без него…

К вечеру старик вконец устал. Наверное, он бы давно упал, если бы два его спутника не шли рядом, поддерживая Старшего. Но кто мог помочь его сердцу, которое всякий раз сжималось, едва до слуха Велимира доносился плач напуганных всем происходившим детей и тяжелые безнадежные вздохи взрослых? Когда же он начинал подумывать о том, чтобы остановиться, позволив всем отдохнуть, то вновь и вновь вспоминал принесенные Днесем слова Пресвитера: "Мы примем покаяние, но лишь у тех, кто придет в выбранный нами срок. Все осталь-ные превратятся в наших глазах в диких зверей, лишенных души, с которыми не может вестись никакой разговор о спасении". И он заставлял себя, назло бившимся в грудь, словно удерживая, не пуская вперед, порывам ветра, идти все дальше и дальше, прочь от прошлого.