Дракон Его Величества - Новик Наоми Страница 21

— Боюсь, молва преувеличивает мои достижения. «Амитье» не входила в первый разряд — это фрегат с тридцатью шестью пушками, а ее команда буквально умирала от жажды. Капитан защищался отважно, но нам не пришлось долго биться: злосчастье и непогода сделали всю работу за нас. Моя заслуга лишь в том, что мне повезло.

— Ну что ж, везение тоже не пустяк. Без удачи далеко не уйдешь. Так вот куда вас загнали? Здесь же ветер воет без передышки.

Грэнби привел их в круглую комнату на вершине башни. Лоуренсу, привыкшему к тесным каютам, она показалась просторной, а большие окна он счел настоящей роскошью. Они выходили на озеро, затянутое теперь серой моросью. Лоуренс открыл окно, и внутрь ворвался свежий влажный запах, почти как морской, только без соли.

Его картонки весьма небрежно свалили у шкафа. Лоуренс заглянул в шкаф с некоторой тревогой, но вещи были сложены аккуратно. Обстановку довершали письменный стол со стулом и кровать, простая, но вполне широкая.

— Пока никакого шума не слышно; уверен, что отлично устроюсь здесь. — Лоуренс отстегнул шпагу и положил ее на кровать. Мундир он снять не решился, но выглядеть все-таки стал менее официально.

— Теперь пойдемте к месту кормления, — предложил Грэнби, сделав первый вклад в беседу после ухода из клуба.

— Сначала надо показать ему бани и столовую, — возразил Мартин. — Бани — это нечто особенное. Их строили римляне, и мы заняли этот дом именно из-за них.

— Спасибо, посмотрю с удовольствием. — Лоуренс был бы только рад избавиться от мрачного лейтенанта, но не желал опускаться до его уровня, выказывая откровенную грубость.

В столовую они зашли по дороге. Капитаны и лейтенанты, сообщил несмолкающий Мартин, едят за круглым столом, мичманы и крыльманы — за длинным.

— Кадетов, к великому счастью, кормят раньше, иначе мы оглохли бы от их трескотни, а наземные команды едят после нас.

— Вы всегда столуетесь вместе? — Общий стол для офицеров казался Лоуренсу странным правилом. Он с грустью думал, что здесь ему уже не придется угощать обедом своих друзей — одно из самых больших удовольствий, которые он стал себе позволять, как только у него завелись призовые деньги.

— Конечно, если кто-то болен, ему приносят обед наверх. Да, кстати — вы, должно быть, проголодались? Эй, Толли, — окликнул Мартин слугу, идущего со стопкой белья через комнату. — Это капитан Лоуренс, он только что прилетел. Можете собрать ему что-нибудь или прикажете поститься до ужина?

— Благодарю, я не голоден. Я спрашивал только из любопытства, — вмешался Лоуренс.

— Сейчас все устроим, — заверил Толли. — Кто-нибудь из поваров, думаю, охотно отрежет вам пару ломтей мяса и положит пару картофелин. Я попрошу Нэн. Третий этаж башни, не так ли? — Слуга кивнул и заторопился дальше, не дожидаясь ответа.

— Ну вот, Толли о вас позаботится. — Мартин явно не видел во всем этом ничего необычного. — Он у нас лучше всех. Дженкинса не допросишься, а Марвелл хоть и сделает, но будет так ныть, что сам ничего не захочешь.

— Нелегко, я думаю, найти слуг, которые не боятся драконов. — Лоуренс начинал уже привыкать к неформальному общению авиаторов между собой, но панибратство слуги шокировало его с новой силой.

— О нет, они все выросли в соседних деревнях и давно привыкли. Толли работает у нас чуть ли не с пеленок и глазом не моргнет, даже если медный регал закапризничает.

В холле Грэнби открыл железную дверь. Оттуда пахнуло горячим паром. Вслед за двумя авиаторами Лоуренс стал спускаться по узкой винтовой лестнице. Сделав четыре витка, они оказались в большой голой комнате с каменными полками-нишами и потускневшей, облупленной стенной росписью. Все это, видимо, сохранилось еще от римлян. На одной стороне лежали стопками чистые простыни, на другой кучей валялись мокрые.

— Оставьте свои вещи на полке, — сказал Мартин. — Банные залы расположены вкруговую, и мы опять вернемся сюда. — Он и Грэнби уже начали раздеваться.

— Но хватит ли нам времени для купания? — засомневался Лоуренс.

Мартин сделал паузу, чтобы снять сапоги.

— Мы только пройдемся — правильно, Грэнби? Впрочем, и торопиться особенно некуда, ужин еще не скоро.

— Если у вас, конечно, нет неотложных дел, — сказал Лоуренсу Грэнби таким неприятным тоном, что Мартин впервые посмотрел на него с удивлением.

Лоуренс, сжав губы, проглотил резкое слово. Не мог же он ссориться с каждым авиатором, питающим неприязнь к морякам — тем более теперь, когда уяснил для себя причину их предубежденности против всех посторонних. Придется завоевывать среди них свое место, как новому мичману на корабле.

— Нет, ничего такого, — только и сказал он в ответ. Не совсем понимая, зачем надо разоблачаться ради обыкновенной экскурсии, он все же последовал примеру своих спутников, но белье сложил тщательнее и накрыл его сверху мундиром.

Они прошли по левому коридору, в торце которого была еще одна железная дверь. За ней Лоуренс сразу понял необходимость раздевания: пар там стоял такой, что он ничего не видел дальше вытянутой руки, и пот тут же обильно выступил на всем теле. Одетый, он загубил бы мундир, сапоги и все остальное. Голый, он нежился в облаках пара, лишь немного стесняясь своей потливости, и чувствовал, как расслабляются мышцы после полета.

В стены выложенной плиткой парильни были встроены скамейки, и на них лежали еще несколько человек. Грэнби и Мартин, кивнув им, прошли дальше, в другой зал. В этом громадном помещении было еще жарче, но сухо, и почти всю длину пола занимал длинный мелкий бассейн.

— Мы сейчас прямо под двором, — показал наверх Мартин. — Потому-то Корпус и занял эту усадьбу.

В стенах через равные промежутки были проделаны глубокие ниши, отгороженные от зала чугунными решетками. Около половины ниш пустовало, в остальных на мягкой подстилке лежало по одному большому яйцу.

— Их надо держать в тепле, ведь лишних драконов для высиживания у нас нет — и закапывать их возле вулканов, как это делается в природе, мы тоже не можем.

— А разве у вас нет для этого отдельного помещения? — удивился Лоуренс.

— Разумеется, есть, — отрезал Грэнби, и Мартин поспешно вмешался, чтобы смягчить его грубость:

— Здесь, видите ли, все время кто-то снует, и если какое из яичек начнет твердеть, мы сразу заметим.

Лоуренс, все еще перебарывая себя, кивнул Мартину. Из книг сэра Эдварда он узнал, как непредсказуемы бывают драконьи яйца. Даже если порода известна, трудно определить, когда именно вылупится детеныш: его развитие может растянуться на несколько месяцев, а у крупных драконов — на несколько лет.

— Скоро мы ожидаем вон того углокрыла. Хорошо бы! — Мартин показал на золотисто-коричневое яйцо в ярко-желтую крапинку, слегка отливающее перламутром. — Его отложила Обверсария, флагдракон Пролива. Сразу после выпуска я был сигнальщиком у нее на борту. По маневренности она опережает всех драконов своего класса.

Оба авиатора смотрели на яйца тоскливо и без особой надежды. Каждое из них обеспечивало шанс на повышение, но его нужно было еще заслужить, проявив отвагу на поле боя. С этим в Корпусе обстояло еще хуже, чем в Адмиралтействе.

— Вы служили при многих драконах? — спросил Мартина Лоуренс.

— Только при Обверсарии и Инлакримасе. Его ранили в схватке над Проливом месяц назад, поэтому я пока на земле. Но еще через месяц он поправится, а я на этом деле даже повышение заработал, так что не жалуюсь: меня произвели в мичманы, — гордо сообщил Мартин. — Вот у Грэнби было целых четыре, верно? На ком ты летал до Летификат?

— На Экскурсиусе, Флюитаре и Актионисе, — кратко ответил Грэнби, но Лоуренсу хватило бы и Летификат. Этот субъект, вероятно, друг лейтенанта Дейса — во всяком случае, служил с ним, можно сказать, на одном корабле. Значит, дело не в общей неприязни авиаторов к морским офицерам. Здесь чувствуется что-то личное, связанное, возможно, с оскорбительным поведением Дейса.

— Продолжим, джентльмены, — бросил Лоуренс, утративший изрядную долю терпимости. Задержек он больше не допускал и предоставлял Мартину болтать в свое удовольствие. Через некоторое время они вернулись в гардеробную, и Лоуренс, одевшись, сказал спокойно, но твердо: — Проводите меня на место кормления, мистер Грэнби, а затем можете быть свободны. — Он ясно давал понять, что больше не допустит неуважения: за следующей грубостью Грэнби последует выговор, и лучше, если они при этом будут наедине. — Благодарю за компанию и за ценные объяснения, мистер Мартин.