Варя Медная - Драконий клуб Страница 21

В зеркале корешков отражались мы оба. Прекрасный дракон и я. Лучшей моей частью по-прежнему было платье. Интересно, почему ему так важно, чтобы я прилично выглядела?

У выхода из библиотеки нас уже поджидал Хоррибл. Кроверус велел ему отвести меня обратно и поспешил раствориться в паутине коридоров.

— Готовы вернуться в башню, принцесса? — спросил слуга, подавая руку.

— А у меня есть выбор?

— Нет, — признался он.

Я вздохнула и приняла руку.

— Тогда оставим церемонии.

Первую атаку я предприняла, как только убедилась, что дракон ушел окончательно.

— Вы ведь знаете, что произойдет через четыре дня, правда?

ГЛАВА 8

Про секреты послушания и крем с неожиданным эффектом

Хоррибл отвел глаза.

— Почему нельзя мне сказать? Что за великая тайна?

— Не тайна, принцесса, просто…

— Вы же сами сказали, что нет смысла что-то от меня скрывать, — настаивала я. — Кому я здесь расскажу? Ну, пожалуйста, господин Хоррибл!

— Я… не могу, — выдохнул он.

Я остановилась и сжала его руки.

— Можете. Одним лишь словом, полунамеком вы снимете с моей души огромную тяжесть.

— Но я правда не могу! — возразил он.

— Как это?

— А вот так, — слуга потер горло, оглядел пустынный коридор и сказал: — Через четыре дня… — я подалась вперед, готовая ловить каждое слово, — утки полетят в Страну пасхальных сусликов задом наперед, потому что Алиса уже пролила маслице.

Я отпустила его руки и отступила на шаг.

— Э-э… спасибо, что приоткрыли завесу тайны, пожалуй, мне лучше поскорее подняться к себе.

Хоррибл сделал движение ко мне, размахивая руками и волнуясь все больше.

— Нет, я не то хотел сказать.

— Уверены? Потому что прозвучало вполне определенно. — Он одарил меня сердитым взглядом. — Ну, хорошо, может, попробуете еще раз?

Хоррибл кивнул и неуверенно начал:

— Через три дня… — а потом слова снова полетели, как стрелы из арбалета, торопясь выстроиться в лишенную смысла фразу, — селезень проглотит солнце, приняв его за шарик мороженого в кофе.

Я отодвинулась еще немного.

— Хм. Спорное утверждение. А при чем тут я?

— Да ни при чем совершенно! Теперь понимаете?

— Что я должна… — Я запнулась и пораженно докончила: — То есть вы в прямом смысле не можете мне сказать? Он запретил вам, как до этого запретил разговаривать мне?

На лице слуги отразилось радостное облегчение.

— Да! И всем остальным тоже.

— То есть ни Рэймус, ни Атрос…

— Нет, — покачал головой Хоррибл. — Им тоже велено молчать. А при попытке рассказать… вы уже слышали, что из этого вышло.

— Хм, значит, причина не в особой власти надо мной. Это или природный дар, хотя я не знала, что драконы обладают таким, впрочем, я вообще мало что о них знала, или же какой-то магический трюк… — Я и не заметила, как начала рассуждать вслух. — Жаль, вы не можете мне сказать, что это и…

— Почему не могу?

— Как? — поперхнулась я.

— Этого хозяин не запретил.

— Не томите же! — Я подскочила к слуге и схватила его за плечи.

— Голосовая микстура, — пояснил он, мягко высвобождаясь, и подставил локоть.

Я уцепилась за него, и мы продолжили путь.

— Что еще за голосовая микстура?

— Неужто вы о ней ничего не знаете? Довольно громкое было дело…

— Какое дело?

— Вы когда-нибудь слышали о некоей предсказательнице по имени Вещая Каладрия? В народе ее еще называют…

— Вещая Булочка… — выдохнула я.

— Так вы ее знаете?

— Шапочное знакомство. Прошу, продолжайте. — Я сжала пальцы в кулак, чтобы унять дрожь.

— Так вот, микстура «Слушаю и повинуюсь» — ее производства.

— А у Вещей Булочки есть производство?

— Было. Видите ли, — Хоррибл кинул быстрый взгляд по сторонам и понизил голос: — Указанные в ее лицензии прямые обязанности, как-то: ворожба, гадание и изречение разного рода предсказаний и пророчеств, являлось всего-навсего легальным прикрытием для других делишек. — На этом слове его глаза азартно блеснули. — Основной заработок шел с серого рынка. По мелочам она не разменивалась, занималась только элитными заказами — доставала или изготавливала в подпольных условиях то, что так просто не купишь в мастерской гнома или лавке магических товаров. Нетрудно догадаться, что это было: бородавки с носа ведьмы для черных ритуалов, рог единорога, амулеты из растолченных хрустальных туфелек Сами-Знаете-Кого — для привлечения принцев, вода из подземного магического озера…

«Свечные огарки».

— …Но попалась она в итоге на сущей ерунде: варежки с новыми линиями жизни.

— Перчатки, — машинально поправила я.

— Может, и перчатки, — согласился слуга. — Суть в том, что после этого ее лишили лицензии. Наверняка дело удалось бы замять, но, говорят, ситуацию продавил герцог, пострадавший от некачественного волосяного зелья. Новообретенная шевелюра исчезла аккурат в тот момент, когда он делал предложение руки и сердца одной хорошенькой графине. Во всем виновата романтика, — вздохнул слуга.

— А она-то здесь при чем?

— Тот герцог сделал все, как полагается: встал на колено и прочее. В итоге лысина размером с озеро образовалась прямо у девицы на глазах, пока он изливал чувства.

Я пожала плечами:

— Я бы на месте того герцога поблагодарила вещунью. Так что с голосовой микстурой?

— Тут все просто: пьешь и отдаешь приказ. Тот, на кого он направлен, вынужден подчиняться.

— Как долго?

— Вечно. В теории. Или пока не отменят приказ. На деле действие любого через месяц-полтора прекращается. — Слуга сокрушенно поцокал. — На упаковке, разумеется, было написано что-то вроде: «Твой вечный раб!»

Слава недобросовестным производителям!

— А на сколько приказов хватает одной порции?

— Примерно на десять — пятнадцать, в зависимости от сложности задачи.

— И господин Кроверус, конечно, постоянно пополняет запасы микстуры?

— Увы, после всей шумихи Вещая Каладрия ушла в глубокое подполье. Однако господин Мартинчик пообещал во что бы то ни стало достать новое в самые кратчайшие сроки. Не сомневаюсь, что ему это удастся.

Я тоже, поэтому крайне важно, чтобы ко мне микстура попала раньше, чем к Кроверусу. В голове начал намечаться план.

Мы остановились на верхней площадке башни, Хоррибл исполнил на двери танец костяшек, и она послушно отворилась.

Слуга посторонился, пропуская меня. Комната показалась холодной и неуютной, несмотря на потрескивающий камин. Лунный свет струился в единственное оконце, разбиваясь о чугунные розы решетки и оставляя на полу серебристый узор.