Роман Афанасьев - Механика Небесных Врат Страница 21

Ланье взял себя в руки и глубоко вздохнул пару раз, стараясь выровнять дыхание. Потом повесил плащ на вешалку у входа, снял цилиндр и перчатки, поставил трость в ящик. И лишь тогда двинулся к беседующим.

Там собрались все ранние пташки – ребята из лаборатории элементальной энергии и лаборатории металлов. Был там и шутник Карагозис в своем невыносимом зеленом камзоле, который он называл пиджаком. По своему обыкновению он отпускал едкие замечания в адрес коллег, а двое его помощников радостно улыбались, делая вид, что им смешно. Ланье нахмурился и прошел к дальнему дивану, туда, где сидел толстяк Бруно, работавший над конденсаторами. Он курил, как всегда был растрепан и что-то строго выговаривал Ивену и Фаргу из параллельной лаборатории. Остальных Ланье знал хуже, был едва с ними знаком, поэтому первым делом направился к Бруно.

Ответив на приветственные возгласы компании небрежным кивком, Ридус подобрался поближе к Бруно и сел рядом на диван.

– Ланье! – воскликнул тот. – Приятель! Ты что, опять ночевал в лаборатории?

– Нет, – отозвался Ридус, пожимая протянутую руку Фарга; Ивен, воспользовавшись случаем, отошел в сторонку и ускользнул от нотаций Бруно.

– Есть разговор, – сказал Ланье, прожигая Фарга взглядом. – На пару слов.

– Прошу меня простить, – тут же отозвался понятливый Фарг, – надо разыскать Питера. Позвольте откланяться.

Ланье, тут же позабыв о нем, повернулся к Бруно. Тот, проводив удаляющегося Фарга взглядом, сложил руки на пухлом животе и уставился на приятеля. Маленькая трубочка с табаком магов, как всегда, болталась в уголке рта, распространяя едкое зловоние.

– Ну-с, – сказал он. – Что на этот раз? Зачем тебе понадобился старина Бруно? Уж не за тем ли, чтобы выразить благодарность за идею винтокрыла?

– За это тебя поблагодарят механикусы, когда разберутся, наконец, со своими аппаратами, что летают на теплом воздухе и газе, – буркнул Ланье, взмахом ладони отгоняя клуб вонючего дыма.

– Ретрограды, – бросил Бруно и затянулся трубкой. – Никак не могут воспринять идею о том, что летательный аппарат – это не обязательно тот, что легче воздуха.

– Послушай, – зашептал Ланье, наклоняясь ближе, – ты слышал что-нибудь о Небесных Вратах?

– А как же, – немедленно отозвался магистр, слышавший все и обо всем. – Тыщу раз. Этот слух периодически будоражит юных гениев с первых этажей.

– Я не о слухах, – Ланье нахмурился. – Ты не знаешь, когда-нибудь проводились серьезные исследования этой идеи?

– Дай-ка подумать, – Бруно картинно закатил маленькие глазки, делая вид, что пытается что-то вспомнить. – Пожалуй, что нет. Так же никогда не исследовали и принцип действия ковра-самолета. И горшочка, самостоятельно варящего кашу.

– Я серьезно, – прошептал Ридус. – Бруно, ты всегда в курсе последних событий. Припомни, что при тебе говорили о Вратах?

– Серьезно? – оживился толстяк и поерзал на диване. – А что, есть идея?

– Ну, так, – неопределенно отозвался Ланье. – Пока рано говорить, но…

– Понимаю, – бросил Бруно, впившись в приятеля жадным взглядом. – Очень хорошо понимаю. Принцип перемещения материи на дальние расстояния? Транспортировка грузов или живой материи? Ладно, ладно, не хмурься.

– Просто мне нужно знать, не занимался ли кто-то этой идеей всерьез, – сказал Ланье. – Быть может, остались какие-то записи или отчеты.

– Ну, знаешь, – Бруно затянулся едким дымом. – Попытки были. На моей памяти уже нет, но лет сто назад эта тема была модной. Но все они дальше рассуждений не шли. Как правило, этим занимались гении-одиночки, которые, в конце концов, переключались на что-то другое.

– То есть академических исследований не было? Ни на одной из кафедр?

– Нет, насколько я знаю, – Бруно нахмурился. – Темка довольно бредовая. Ты сам должен понимать.

– Понимаю, – признал Ланье. – Но одну бредовую идею можно растащить на много мелких дельных идей.

– Тут я с тобой согласен, – признал толстяк. – Но никакой толковой информации о своих Вратах ты не найдешь. И что-то мне подсказывает, что, промаявшись недельку, ты эту идею бросишь, как и все до тебя. Если, конечно, не свихнешься на ней, как Ризанос.

– Кто? – встрепенулся Ланье. – Знакомое имя.

– Да ты должен его помнить, – сказал Бруно. – Помнишь, на последних курсах прикладной философии был такой старший магистр. Старый хрыч, сумасшедший, как мартовский заяц. Все твердил о парадоксах и разветвлении времен.

– Да, в самом деле, припоминаю, – Ридус нахмурился. – Кажется, его звали Тьен.

– Точно, – Бруно с восторгом хлопнул в ладоши. – Так и есть.

– И что, он интересовался Вратами?

– Не то слово! – отозвался толстяк. – Он на них был повернут. Только и бормотал о них.

– Погоди, – сказал Ланье, – что-то я давно его не видел…

– Так его списали в тот же год, когда он окончательно выжил из ума, – добродушно откликнулся Бруно. – Я его запомнил только потому, что сам отвозил его домой в карете медиков. Старый хрыч окончательно двинулся, все бормотал о демонах, его преследовавших. Так что ему назначили пенсион и спровадили подальше от студентов.

– А ты не знаешь, он еще жив?

– Скажем так, я не слышал о том, что он умер. Может, и жив еще.

– Куда ты его отвозил? Адрес помнишь?

– Цветочная, двадцать пять. Дом, принадлежащий Магиструму. У бедняги не было родственников, так что его законопатили в приют. Ну, знаешь, эти съемные квартиры, для отставных.

– Да, да, я помню, где это, – Ланье, спохватившись, поднялся с дивана. – Спасибо, Бруно!

– Постой! – отозвался тот, схватив приятеля за полу плаща. – Пообещай мне две вещи.

– Какие? – удивился Ридус, пытаясь вытащить плащ из кулака толстяка.

– Первое – ты не двинешься на этой идее, как старина Ризанос, и не сойдешь с ума. Ты еще должен поработать над моей проблемой сечения медных проводов.

– Обещаю, – нетерпеливо бросил Ланье, – пусти же!

– Второе, – невозмутимо продолжал магистр, – если ты что-то раскопаешь, то на этот раз поделишься со старым добрым Бруно, что помог тебе.

– Да, да! – воскликнул Ланье. – Все тебе расскажу, все, что узнаю!

– Тогда лети, пташка, – с грустью вздохнул Бруно, разжимая кулак.

Ланье ринулся к дверям. Набросив на плечи плащ и схватив в охапку цилиндр, трость и перчатки, он бежал из столовой магистров.

Бруно, провожавший его взглядом, покачал головой.

– Вот бедняга, – сказал он. – Какая жалость. Боюсь, у нас появится второй Тьен Ризанос. А какой многообещающий ум. Был.