Валерий Иващенко - Маленькая ведьма Страница 21

- Вот и всё, - объявила ведьма, обернувшись. - Если по ручью пойдёшь, там вскорости хутор будет. А нет - так дальше к тракту выйдешь. Направо Сарнолл… но тебе, я так понимаю - в другую сторону.

Прощание получилось скомканным и равно тягостным для обеих сторон. В конце концов ведьма махнула иссохшейся рукой и вскоре скрылась в вечно окутывающем её болото тумане. А Линн, пройдя чуть вверх по течению ручья, обнаружила прелестнейшее местечко.

Русло образовало небольшую заводь, в которой сквозь прозрачую воду на дне виднелись разноцветные камешки. Отбросив в сторону ставшую совсем неподъёмной котомку с пожитками, она упала в водоёмчик, устало соскребая с себя въевшуюся, казалось, навечно корку грязи. А на валуне сидела дрорда. Она взволнованно квирркала о своей тревоге за невесть куда запропащую хозяйку, неодобрительно поглядывая на ту оранжевыми глазёнками…

Разглядывая с опушки леса небольшой, на пять дворов небедный хутор, Линн задумалась. С одной стороны, поесть да переночевать в тепле - идея, в общем-то недурственная. А с другой… что-то в последнее время её так и норовят обидеть. Но донёсшийся до неё дымок и запах луковой с гусиными шкварками каши перевесил все сомнения. На всякий случай спрятав свои богатства под приметным выворотнем недалеко от ручья и оставив себе лишь потёртый тощий кошель с медяками да смену одежды, она решительно зашагала к домам, поправляя на плече изрядно полегчавшую котомку.

Последнее, что она помнила, взойдя на дощатое крыльцо под странными взглядами двух ладящих телегу лохматых парней и собираясь постучать в массивную дубовую дверь, это была мысль.

"А куда это Синди упорхнула?"

И в этот момент затылок взорвался резкой, жгучей болью, а затем всё закрыла собой бархатная пелена забытья…

Сначала мучительно заныла спина. Выныривая из бездумного дурмана, Линн попыталась повернуться поудобнее, и тут туго связанные за спиной руки отозвались вспышкой острой, режущей боли. Но зато в голове сразу прояснилось. Не без труда разлепив вдруг ставшие тяжёлыми и непослушными веки, она обнаружила себя лежащей на холодном, утоптанном до звона земляном полу. Руки и поясница уже начали неметь от неудобной позы и холода, да в довершение всех бед оказались туго, на совесть спеленатыми ещё и ноги.

Прислушавшись сквозь гуденье в голове, Линн явственно различила неподалёку чьё-то гундосое бубнение.

- Ну и чё таперича, Мертан?

Невидимый Мертан отозвался ломающимся баском:

- А ничё! Нас тута десять мужиков на хуторе - попользуем девку в своё удовольствие. Свежачок всё-таки, да молоденькая, нежная. Полгода на привязи посидит - а потом, ежели непраздна будет, куды она денется, с пузом-то? Определим в давалки обчественные… уж с дитём ей и вовсе никуды. Тута и останется.

Гундосый засомневался, заворочался за бревенчатой стеной, и спросил озабоченно:

- А ежели кто искать будет?

В ответ раздался сытый ленивый смешок.

- Нету, сирота она - то я сразу понял. Когда на тракте извозом промышляешь, людишек просекать научаешься враз. Так что, не боись. Пошли лучше дерябнем по стаканчику, пока батька с дальней заимки не вернулся. Всё одно ему первая очередь девку валять.

И так вот мило переговариваясь, невидимая парочка удалилась. Где-то невдалеке затопали сапожищи по крыльцу, хлопнула дверь, и всё стихло.

У Линн от отчаяния заломило в висках, а на глазах отчётливо проступили слёзы. То, как бесцеремонно и нагло определили её дальнейшую судьбу, подняло в ней такую бурю чувств, что она чуть ли не вслух принялась себя уговаривать.

Успокоиться - прежде всего успокоиться. Так… сесть поудобнее…

Связанная девушка, извиваясь словно червяк, приняла сидячую позу, прислонившись к грубо ошкуренной деревянной стене. По крайней мере, земляной - вернее, глинистый пол теперь холодил пониже спины, да и обзор малость улучшился.

Вокруг была почти полная темнота - снаружи уже смеркалось. Пустой то ли сарай, то ли как там оно называется. Махонькое оконце в одной стене почти не давало света, и всё же удалось разглядеть посередине поломанную телегу, а в дальнем углу клок старой, перепревшей соломы.

Как ни странно, но обзор предстоящего места работы успокоил Линн и наполнил её холодной, деловитой злостью. А в том, что здесь придётся именно работать, она уже не сомневалась. Как говаривала её учительница в нелёгком ремесле домушницы Баррана, бесстрастной быть невозможно. А посему, девонька, возьми чувства в кулак - и пусть не они управляют тобой, а ты подстёгиваешь эмоциями своё усталое, дрожащее и трусливое тело.

Постепенно дыхание сидящей выровнялось, стало неслышным и ритмичным. Обежав внутренним взором всё тело, как уже давно привыкла, Линн выяснила, что пара синяков да затёкшие от слишком тугих узлов запястья - это мелочи. Равно как и пульсирующая тупой ноющей болью шишка на затылке. Ага, теперь понятно - те двое чем-то и приложили. Краем внимания она отметила, что её мысли что-то теребит. Подумав немного, победно усмехнулась.

- А вот обутку мою вы зря не сняли, субчики деревенские. Оно конечно - ни на кого не налезет! - и с этими словами она, пользуясь своей почти неестественной гибкостью, подогнула ноги за спину - к еле шевелящимся кистям рук.

Сетанг-другой, и в пальцах оказалась крохотная, тонкая, но невероятной прочности полоска металла. При себе просто необходимо всегда иметь нечто этакое. Что-то выковырять или отрезать, поддеть или провернуть. Но как бы то ни было, миниатюрный не то кинжальчик лилипута, не то отмычка было добыто из-за голенища.

Сначала она освободила ноги. Верёвка оказалась жёсткой, колючей - наверняка волосяной. Утвердившись в конце концов на своих двоих, Линн устало и победно вздохнула, и принялась пилить узел на руках, едва шевеля уже почти ничего не чувствующими пальцами.

Едва остатки верёвки с мягким шуршанием упали за спиной, руки и ладони сразу обдало тёплой волной свежей крови и немилосердно закололо сотнями ледяных остреньких иголочек.

- Это хорошо, - проворчала сквозь зубы девушка, растирая холодные конечности и с благодарностью вспоминая суровую школу Воровской Гильдии.

Куда ж тут деревенским увальням!

Первым делом Линн неслышно обошла своё узилище вдоль стен, цепко и внимательно примечая всё. В окошко пролезет разве что кошка, но никак не пятнадцатилетняя девица, на которую вот уже и мужики позарились. Лестница на чердак лежит у стены опущенная. Да и сильно сомневалась пленница, что грубо сработанную из толстых, надёжных жердей конструкцию ей удастся поднять, а не то чтобы без шума приставить к смутно чернеющему вверху лазу. На всякий случай она ухватилась… э-э нет, голубушка, не по тебе такие тяжести.