Олег Рой - Приключения на «Зеленой дубраве» Страница 21

Глава седьмая

в которой появляются страшные братья-пауки, а Геля разочаровывается в своей задумке

Оказавшись в своей комнате, девочки тут же принялись бурно обсуждать, в чем идти на дискотеку. Но тут раздался тихий стук в дверь и шепот: «Девчонки, можно?» Это пришли мальчики. Они тихонечко, чтобы не услышали педагоги, прокрались на цыпочках по коридору. Когда все расселись на креслах и кроватях, Эмиль вспомнил, что Егор обещал рассказать страшилку о братьях-пауках. И Егор, который на этот раз, к огорчению Гели, почему-то сел около Лизы, начал говорить, перемешивая привычные слова с какими-то непонятными устаревшими фразами: «Значит, слушайте… Много-много лет назад, когда еще не родились наши прапрапрабабушки, в одной деревне жили два брата-пастуха…»

Никто из детей, конечно, не знал, что тем временем в своей комнате перед окном сидела Зоя Львовна и невидящим взглядом смотрела на улицу — ее окна выходили на любимый дуб, задумчиво качающийся на ветру. Губы ведьмы что-то шептали, и, если бы кто-то проходил мимо и прислушался бы, то понял бы, что она рассказывала самой себе ту же историю, что и Егор.

«Жили братья дружно, вместе пасли овец, вместе гуляли, вместе грустили. И все было хорошо до тех пор, пока не встретили они красавицу Прасковью. Уж так она была хороша: и умна, и пригожа, и хозяйка отменная. Одним взглядом краса-девица обоих братьев покорила. Вот только болтали про нее люди нехорошее, будто она не простая девушка, а ведьма. Поговаривали, что Прасковья несет за собой несчастье — в какой дом войдет, в тот сразу беда приходит. Сама девушка сирота была, родители погорели, когда Парашка еще из пеленок не выросла. Взяли ее к себе старики, родители отца, так не прошло и году, как померли один за другим. Приютил девочку дядя, брат матери, и замерз зимой в сугробе. Пожалели сироту поп с попадьей, поселили у себя в доме и в тот же год попадья пошла купаться да и утопла, а попа кобыла лягнула, насмерть зашибла. Так с тех пор и скиталась девка одна. Как влюбились в нее братья, так сразу весь их мир-лад прахом пошел. Что ни день, то брань, что ни ночь, то ссора. Стали пасти овец да быков они на разных лугах, стали избегать друг друга. А Прасковье только повод дай — она, как нарочно, ходит да ходит около их ворот, вражду на братьев наводит. Так и довела парней — закралась в сердца их злоба нестерпимая.»

Слушая сказку, Геля, которая обиделась на Егора за то, что он сел с Лизой, старалась не смотреть в его сторону. Но парень рассказывал так интересно и выразительно, что она не на шутку увлеклась и представляла себе все, точно кино смотрела. Вот один брат-пастух, высокий, стройный, светловолосый — ну, немного на Егора похож — возвращается домой, а там около печи уже другой брат сидит, сапоги чистит. Молча зачерпывает пастух воды из бочки, жадно пьет, потом, глядя куда-то в сторону, говорит:

— Так, брат, больше продолжаться не может. Надо нам с тобой выход какой-то искать.

— А чего искать? И так ясно, полюбовно тут не сладить, — отвечает ему второй брат.

— Тогда давай не полюбовно. Завтра же устроим состязание — кто победит, тот и женится на Прасковье.

— По рукам! — отвечает второй.

А Егор тем временем продолжал:

«Обменялись они крепким рукопожатием. И каждый завалился спать, но ни один так до самой зорьки глаз и не сомкнул. Кручинила обоих злоба ненасытная, все лежали да козни друг другу придумывали. Наутро сообщили они по всей деревне, что после полудня будет состязание. К назначенному часу народу собралось чуть не вся деревня, да еще и из соседних понабежали. Всем интересно было посмотреть, как два брата станут биться из-за окаянной девки. Прасковья тоже пришла. Встала поодаль, сама в красном платочке — это, видать, праздник у ней. Бабы на нее пальцем тычут да шепчутся, шепчутся. А она стоит как ни в чем не бывало, тьфу, позорница! Ну и вот. Значит, отсчитали до скольки-то там и начали. Сошлись два брата посреди двора, у каждого в руках по мечу…»

Сидевший в кресле с ногами Денис не сводил глаз с Егора. Он тоже, точно по телевизору, ясно видел двух пастухов, скрестивших посреди двора свои тяжелые посохи. Взмах, другой — никто не уступает, оба брата сильны и могучи. Вокруг них народ, бабы волнуются, а Прасковья стоит и улыбается. Вдруг один из братьев споткнулся и упал, а второй шагнул к нему. Окованный железом посох завис над пораженным, еще мгновение — и верная смерть.

— Что ж ты делаешь? Окстись! — закричали победившему брату.

— Остановись!

— Пощади!

— Он ведь брат тебе! — шумели люди. А эта гадина вдруг сказала:

— А вы его не останавливайте! Пусть делает свое дело! А не то замуж за него не пойду!

— Да что ты несешь?

— Как только язык у тебя поворачивается!

— И что ты за человек такой? — завозмущалась толпа.

— А они разве люди, что друг на друга руку подняли? — усмехнулась Прасковья. — Не убьет, так знайте: не быть ни одному из них в человечьем обличии. Станут тварями мерзкими!

Народ аж застыл, а она повернулась и пошла прочь.

Егор замолк и перевел дыхание. Лиза покосилась на него.

— И что, это все? — удивленно спросила она.

— Да, в чем страшилка-то? — поддержал Денис. — Ну подрались они и что?

— Да не перебивайте вы, пусть рассказывает! — возмутилась Даша.

— Ведь ясно, что это еще не конец, — поддержал Эмиль.

— Конечно, не конец, — согласился Егор. — Просто у меня в горле пересохло. Дайте попить.

И он отхлебнул воды из поданного Дашей стакана, конечно, даже не догадываясь о том, что в эту самую минут ведьма Цестинда тоже взяла в руки стакан с каким-то зельем…

«В общем, застыл народ, глядя вслед этой ведьме, — продолжал Егор. — А брат в это время так и стоял с поднятым над братом посохом. Тот, который лежал, воспользовался случаем и сбил первого с ног. И началась возня: то один возьмет верх, то другой. До самой до ночи бились братья, но никто не одержал победу. Стемнело, народ разошелся, а наутро братья пропали.»

— В смысле: исчезли? — уточнил Эмиль.

— В том самом смысле, — кивнул рассказчик. — Наутро сосед заглянул к ним в избу, интересно ж ему было, чем дело закончилось. Стучит — нет никого. Снова стучит — тишина. Открыл он дверь. А там — батюшки!..

— Что? Что там? — взволнованно спросила Даша.

— А там ползают два огромных паука, почти в человеческий рост! Глазищи красные, так и сверкают, а изо рта ядовитая слюна течет…

— Фу-у-у! — дружно скривились девочки.

— Не рассказывай, меня же стошнит сейчас! — возмутился Сеня, который, как обычно, что-то жевал.

— Как заорет сосед да как побежит оттуда!.. — продолжал как ни в чем ни бывало Егор. — Через час уже вся деревня знала, что проклятая ведьма обоих братьев обратила в ужасных пауков. Собрались мужики, взяли факелы да пошли к избе ведьмы. Стучали-стучали — без толку. Прасковья исчезла. С тех пор братья-пауки так и ползают по белу свету и ищут свою возлюбленную. Если им попадается какая-нибудь красавица, они подкрадываются к окошку, цепляют ее своими мохнатыми лапами и утаскивают к себе. А там убивают и кровь высасывают, конечно же. Причем выбирают только самых красивых, — закончил Егор и посмотрел на Гелю, а та вся так и залилась краской от смущения и удовольствия.